она не будет вынуждена сделать это. В свою очередь ей казалось совершено

неправильным — позволять тем отношениям, что были между ними, укрепляться, но в

тоже время она не могла не позволять этому происходить. Она не могла позволить себе

погрязнуть в любви и растворится в нем, но, не смотря на четкое понимание этого, она все

равно позволяла себе делать это. Она прекрасно понимала, что проводя каждый

последующий день вместе, радуясь мелочам, разделяя счастливые радостные моменты,

она только усложняет момент их расставания. Но она никогда не испытывала такого, у нее

никогда не было любимого человека, и поэтому Лилли желала этого всей душой,

продолжая отсрочивать момент разговора с ним.

Она закончила тем же днем небольшие проекты, зашифровав их и отравив их

обратно. Так же она получила новое сообщение касательно большого, более важного

проекта, который нужно было закончить в кратчайшие сроки. Замечательно. Этот

требовал особо деликатного обращения к себе, потому что заказчики разделили его на

части и разослали его таким же работникам, как она. Это было сделано для того, что бы

никто из них не знал всего исходного содержания задания. Это было потрясающе

продуманное задание, очень защищенное, но ей предстояло сделать расшифровку и по

завершению задания вновь зашифровать его, что делало очень важным наличие всего

исходника, а не его части. То, что она делала, можно было сравнить с тем, как будто ей

95

предстояло собрать часть пазла из десяти тысяч кусочков, без видения целостной

картины, не имея понятия, где она начинается и где заканчивается. И ей предстояло

выполнить ее задание в течение трех дней. Ну, просто, мать вашу, шикарно.

Она работала над ним всю остальную часть дня. Когда наступил вечер, она вышла из

сети и отключила ноутбук. Лилли испытывала все признаки того, что испытывало

большинство людей, что работали за компьютером огромное количество часов без

перерыва — боль в шее. У нее была идеальная осанка, но она имела привычку пожимать

плечами, когда работала за компьютером. Разминая шею, она вышла в гостиную, взяла

свой коврик для занятия йогой и направилась на улицу.

Вечер был теплым, но все же более прохладным, чем ранее, она любила звуки,

которые издавали животные в вечернее время суток, когда они начинали мало-помалу

шевелиться. Но ее любимыми были звуки, когда животные начинали выходить из

укрытий после наступления темноты, также она любила трель жалобного козодоя (Прим.:

жалобный козодой — наиболее многочисленный род птиц семейства настоящих

козодоев, вылетает на охоту по ночам или в глубоких сумерках). Даже теплой темной

ночью она держала окно открытым, чтобы трель птиц могла убаюкивать ее. Она

спустилась по ступенькам и заняла отличное место в своем саду, расстилая коврик на

мягкой траве.

Пребывая в удобном положении, она услышала рев мотоцикла, который

приближался к ней со стороны дороги. Она не ожидала увидеть сегодня Исаака; он

должен был сегодня быть в Джоплине по каким-то важным рабочим вопросам, и поэтому

он полагал, что вернется не раньше поздней ночи. Она не совала нос в его дела. У нее

были свои секреты, поэтому она позволяла ему хранить свои. Он знал, что ей было

интересно все, чтобы он не захотел рассказать ей.

Городской телефон не звонил, поэтому она более чем уверена, что найдет

пропущенный звонок на сотовом. С того момента, как она попросила его звонить прежде

чем приезжать, он так и делал, но сильно не вник в детали, должен ли он был получить ее

одобрение, он просто звонил и приезжал. А если она не брала трубку, то это было ее

проблемой, а не его. С того момента, как отношения изменились между ними, она не

имела ничего против того, чтобы он приезжал без предупреждения, поэтому она просто

пустила все на самотек. Сейчас она постепенно вышла из позы аштавакрасана и скатала

быстро свой коврик, когда его мотоцикл остановился, и он опустил подножку, слезая с

байка (Прим. Аштавакрасана — поза Восьми углов. Таз приподнят, ноги оплетают руку,

корпус параллелен полу, а вся эта конструкция удерживается одними ладоням). Она

скользнула в свои шлепки и поспешила убрать коврик на веранду.

Даже через стекла очков Лилли видела, как сверкнули его глаза желанием сказать

что-то заумное. После того, как она быстро поднялась по лестнице и убрала коврик на

веранду, она встала на ступеньках, ожидая, когда он подойдет к ней. Лилли знала, что

взмокла от пота, но также знала и то, что она нравилась ему именно такой.

— Привет, Спорти. Что там ты такое делала? — он снял очки, повесив их на карман

жилетки, и притянул ее к себе.

— Йога. Должна же я что-то делать, чтобы поддерживать себя в физической форме.

Не похоже, что тут есть на каждом углу спортзалы Gold’s Gym. (Прим. Gold’s Gym —

сеть популярных в мире фитнесса спортзалов).

— Ну, то, что ты делала прямо сейчас, было чертовски сексуально. Даже не знаю,

что нам делать по поводу твоего желания. Но у нас есть что-то вроде силовой комнаты,

где мы тягаем железо у нас в клубе. Может, пришло время, чтобы привести тебя в наше

святилище, — он задорно подмигнул и крепко поцеловал ее.

Это было для Лилли своеобразной точкой невозврата. Она не хотела идти к нему в

клуб, потому как не была уверена в том, что сможет остаться с ним, и, как ей казалось,

потом Исаак будет чувствовать себя вдвойне преданным, если она позволит себя ввести в

96

его круг, а потом вдруг покинет его. Если бы он знал, что она могла покинуть Сигнал

Бенд, ей казалось, что он бы не захотел ее присутствия в клубе.

Назойливый голосок в ее голове продолжал нашептывать ей, чтобы она призналась

ему в том, что не собиралась оставаться тут. Они еще не обсуждали это, но с другой

стороны он знал, что она приехала сюда совершенно налегке. Ему было известно, что она

арендовала меблированный дом. И он знал, по какой причине она здесь. Исаак должен

был догадываться, что ей придется покинуть Сигнал Бенд. Она не вела себя не честно по

отношению к нему, что не говорила ему этого, ведь так? Лилли из-за всех сил пыталась

себя уверить в правильности этих доводов.

— Лилли? Ты будто отключилась. Что такое? Расскажи мне, — он приподнял ее

подбородок своим кулаком, слегка приподнимая ее голову.

Она быстро сосредоточилась и улыбнулась ему.

— Прости. Просто думала о том, как хорошо бы было побыть с тобой наедине и

обнаженными. Как все прошло в Джоплине?

Он рассмеялся.

— Эти два одновременных предложения создали короткое замыкание в моей голове.

В Джоплине все сложно. Давай разденемся, ты такая вся потная и горячая, я так и хочу

стянуть с тебя все эти крошечные тряпочки, — он скользнул рукой сзади под резинку

шорт и сжал своей большой шероховатой ладонью ее ягодицу.

— Звучит как план, — она начала спускаться по ступенькам веранды, в то время как

его ладонь находилась все еще в ее шортах, но он сжал материал эластичных шорт рукой

и притянул ее обратно к себе.

— Не-не-не. Не так быстро. Давай возьмем этот маленький коврик с собой, он

сослужит нам хорошую службу.

Она развернулась, чтобы посмотреть на озорные искорки, что блестели в его глазах.

Выгода проживания за пределами города — везде можно найти место, чтобы уединиться.

Она поднялась по ступенькам и подхватила коврик, взяв ее за руку, он помог ей

спуститься по лестнице и повел по направлению к огромному дереву вяза. За пару недель

ее проживания здесь она еще никогда не заходила так далеко в своих владениях.

Собственность, что она арендовала, простиралась практически на десять акров, но она

никогда не задумывалась о ней с точки зрения акров. Она выросла в небольшом

малонаселенном городке. Училась в университете в большом городе. Она посвятила

много лет службе в пустыне. Она понимала, что такое мили, километры. Но акры — это

не говорило ей совершенно ни о чем (Примеч.: Акр — это американская мера площади.

Это такой участок, который можно вспахать в течение дня одним быком. В

зависимости от условий, акры в разных штатах могли быть разными). Он обошла

большую территорию, пока работала здесь, но никогда не исследовала этот маленький

кусочек земли.

Тут было мило. Земля немного проседала под деревом вяза, и Лилли могла видеть,

как проглядывались случайные пласты соли вокруг других домов. Ей казалось, что вдоль

горизонта она видела черную полоску автомагистрали между штатами, белые и красные

огни двигались парами по всей протяженности дороги. К этому времени улице начало

смеркаться.

— Вау. Как же здесь красиво.