Темные глаза напротив опасно вспыхивают, небритая челюсть напрягается до желваков. Я впервые вижу Булата злым. Ну и пусть. Даже злость лучше равнодушия.

Его ладонь сжимает мой лоб, давит вниз, так что подгибаются колени. Лицо утыкается во влажное полотенце, которое через секунду падает на пол, обнажая полуэрегированный член. Скальп обжигает короткая вспышка боли: Булат стягивает мои волосы.

Его голос скрежещет металлом:

— Соси.

Я беру паузу на то, чтобы передумать, затем открываю рот и обхватываю губами его член. Он твердеет за долю секунды, оставляя на языке вкус геля для душа и смазки. Извращенец. Даже не боится, что я могу его укусить.

Тяжесть руки на голове ослабевает, когда я начинаю двигаться. Он использует меня, а я использую его. Мне нужны только его деньги, чтобы никогда ни в чем не нуждаться. При первой же возможности пошлю его к черту. Пусть остается со своей девушкой. 

Втягиваю член глубоко, насколько возможно — посмотрела обучающий курс от одной секс-блогерши — хотела порадовать Булата. Дурочка. На глазах выступают слезы. Пусть не думает, что я плачу из-за него. Просто у него пенис огромный, а у меня узкое горло. В доказательство этому я задираю подбородок и смотрю вверх. Заглатываю почти до основания — это легче сделать, когда во рту скользко от слюны — и держу его так в течение нескольких секунд, пока желудок не начинает бастовать. Выпускаю и жадно дышу перед тем, как повторить это вновь. Он, конечно, тоже на меня смотрит. Я уже знаю, что ему нравится смотреть. Глаза по-прежнему угрожающе мерцают, складка на лбу стала заметнее. Я тебя не боюсь и мне не стыдно. Я ко всем отношусь хорошо и мне просто хотелось, чтобы у нас все было по-человечески. Хотелось заботится о тебе, раз уж ты платишь. Если тебе не надо — ну и пошел ты к черту. Я буду просто брать твои деньги и отрабатывать их телом. 

Я царапаю его член зубами — несильно, сдавливаю губами головку. Смаргиваю катящиеся слезы, продолжаю двигаться и продолжаю смотреть. 

Его лицо неуловимо меняется на короткий миг, и тогда же Булат рывком поднимает меня на ноги. Я успеваю стереть с подбородка слюну до того, как ребра вонзаются в комод, на котором я лишилась девственности. На мгновение снова от него отрываются — Булат открывает верхний ящик. Знакомый хруст фольги и резиновый звук — он надевает презерватив. Секунда —  и его член пробуривает меня сильным быстрым толчком. Я злюсь на себя за то, что внутри мокрая. Лучше бы он знал, что я его не хочу. 

Не дав опомниться, он начинает во мне двигаться. Сжимает пальцами мой затылок, загоняя член оглушительными шлепками, так что пылают ягодицы. Может и хорошо, что мое либидо такое испорченное. В противном случае мне было бы очень больно. Мне и сейчас больно, потому что он явно хочет меня наказать — не занимается со мной сексом, как всю прошлую неделю, а имеет меня как животное. Грудь ноет от трения о комод, на коже выступила испарина. Чтобы заглушить стоны, я жую губу, и хотя мои глаза открыты, я ничего перед собой не вижу. Несколько раз вскрикиваю, когда контроль над телом начинает меня покидать. Сжимаю себя изнутри, чтобы задушить намерение сдаться. Не хочу кончать, а что делать с этим не знаю.

— Сильнее не можешь? — выходит из меня севшим хрипом. 

Я охаю и дергаюсь, потому что Булат вдруг сильно бьет меня по ягодице. Его ладонь сдавливает мои скулы, оттягивает голову назад.

— Сука. — зло звучит мне в ухо. Я чувствую его зубы на своих губах, их сменяет язык. Не прекращая движения, он почему-то меня целует.

18

Этой ночью я просыпалась дважды, потому что Булату снова захотелось заняться сексом. В первый раз ткнул меня головой в подушку и трахал так долго, что я достигла оргазма, несмотря на то, что сопротивлялась: пыталась считать до ста наоборот. Во второй раз он разбудил меня, когда уже светало: заставил сесть сверху и двигаться на нем самой. Вот тогда я поняла, что мне обязательно нужно идти в спортзал — Булат может заниматься сексом часами, а от этого жутко болят ноги. Спать он после этого не лег: сходил в душ, переоделся в свежую одежду и уехал. 

Стирать и гладить его рубашки я больше не стану. Пусть домработница этим занимается. Даже хорошо, что Булат такой упрямый и не разрешил ее отпустить, когда я предложила убираться самой. Хотела денег ему сэкономить, а сейчас поняла, что зря. Все равно он этого не оценит.

Уснуть мне больше не удается: я час лежу с открытыми глазами, уставившись в зазор между шторами. На душе пусто, словно я внезапно осталась совсем одна. Похожее состояние было у меня после смерти бабушки — растерянность и тупая боль в груди. Глупости, конечно. Она меня по-настоящему любила и заботилась, а хорошее отношение Булата я себе придумала. Значит, и грустить не стоит, правильно? Но почему-то все равно грустно.

Я заправляю кровать, вещи Булата вешаю в гардеробную, рубашку собираюсь отправить в пустую корзину для белья, но мешкаюсь и подношу ее к носу. Вдруг на ней остался ее запах — той девушки, с которой он проводит время. Не знаю, для чего мне нужно делать себе еще больнее. Наверное, хочу окончательно спустить себя на землю. Зря. Рубашка пахнет только им. Может быть, он соврал, что спит с ней? Кажется, ему нравится ставить меня на место.

Я заставляю себя позавтракать: силой заталкиваю вареное яйцо с подсушенным тостом, выпиваю кофе и, подхватив новую спортивную сумку, спускаюсь вниз. Григорию даже не улыбаюсь — просто сдержанно здороваюсь. Хорошо, что Михаил успел показать мне вход в фитнес-зал — не придется просить его о помощи.

Приятная девушка на ресепшене спрашивает мое имя и уточняет номер квартиры, в которой я живу. Услышав фамилию Булата, начинает разглядывать меня пристальнее, чем вызывает во мне моментальную вспышку подозрения. Она тоже имеет на него виды? 

За эти мысли я моментально укоряю себя. Так и на людей недолго начать кидаться. Конечно, Булата она помнит, если он хотя бы раз бывал в этом зале. Его татуировки привлекут внимание любого, а еще он красивый.

Девушка выдает мне красный силиконовый браслет и делает знак идти за ней. Показывает мне раздевалку, зал с тренажерами, ярко-голубой бассейн, вокруг которого составлены шезлонги, и бурлящий джакузи. Впервые за это утро мое настроение начинает ползти вверх: здесь так красиво, словно на дорогом курорте.

— Спасибо, — мне даже удается улыбнуться. — А здесь всегда так мало народу? 

— Обычно наши жильцы приходят либо ранним утром, либо вечером. С десяти до четырех — самое комфортное время.

Девушка уходит, а я переодеваюсь в леггинсы и спортивный топ, купленные во время шоппинга с Мариной, и иду в зал. Самыми безопасным и понятным из тренажеров кажется беговая дорожка, поэтому я выбираю ее. Нужно будет обязательно обзавестись купальником и начать плавать. В детстве мы с Оксаной целый час тряслись в вонючем автобусе, чтобы искупаться в Шексне, а сейчас — пожалуйста: спустился на два этажа и сразу нырнул в бассейн.

Мне требуется время, чтобы разобраться с кнопками: их здесь много и все надписи на английском. Звать администратора не хочется - я и сама не глупая.

Спустя пару минут черная лента подо мной, наконец, начинает двигаться, и я могу бежать. Ноги начинает ломить от напряжения почти сразу, и когда боль становится невыносимой, приходится немного сбросить скорость. И совершенно зря, потому что едва икры перестает жечь и дыхание приходит в норму, мысли как примагниченная скрепка возвращаются к Булату. Вернее, к его девушке. Вот кто наверняка тренируется в зале и следит за своей формой. Достаточно взглянуть на ее волосы. Такие как она вообще не позволяют себе выглядеть неидеально.

Вот для чего я о ней вспомнила? Я ведь уже решила, что все, что касается Булата, меня больше не должно заботить. Мне нужны от него лишь деньги.

Чтобы больше не думать о нем, я снова ускоряюсь. В груди начинает печь, щиколотки тоже будто подожгли. Тяжело дыша, я слезаю с дорожки и оглядываю зал на наличие кулера. Даже не подумала взять с собой попить.

Кулера я не нахожу, зато вижу холодильник, забитый бутылками с водой. Интересно, бесплатные? Спрошу позже у девушки на ресепшене.

— И мне одну возьмите, — слышится позади мужской голос, едва мои пальцы соприкасаются с запотевшим пластиком. 

Я оборачиваюсь. На меня смотрит парень, лет на пять-семь старше. Его серая майка промокла насквозь, и даже на расстоянии от него пышет жаром. Потом к счастью, не пахнет. Складывается впечатление, что от богатых людей вообще не может исходить неприятных запахов.

Парень раздвигает рот в улыбке, дав мне возможность разглядеть свои иссиня-белые зубы. У Булата тоже белые зубы, но не такие неестественные.

— Пожалуйста, — я достаю вторую бутылку и протягиваю ее парню. 

— Новенькая? — коротким движением он откупоривает крышку и жадно пьет, не сводя с меня взгляда. 

От его пристального внимания мне немного неуютно, но вида я, конечно, не подаю. Я же какое-то время планирую жить здесь, так почему бы не познакомиться с соседями.

— Живу здесь вторую неделю. В зале первый раз.

— Я Сергей.

Я в замешательстве смотрю на протянутую руку и, в конце концов, ее пожимаю. Ладонь немного влажная и мозолистая. У Булата другая — шире, кожа жесткая, но не загрубевшая.

— Тая.

— Квартира? 

— Двенадцатая, — нехотя выдавливаю я и оглядываюсь в сторону беговой дорожки. Отчего-то я чувствую словно поступаю плохо, общаясь с этим парнем. Почему? Потому что Булату это может не понравится?

— Сергей, я пойду, — неопределенно киваю себе за спину. — Приятно было познакомиться.

— Конечно, — он снова широко обнажает свои приторно белые зубы. — Я здесь каждый день. Увидимся, Тая.

Моей выносливости хватает еще на пятнадцать минут бега, после чего я иду в душ. Спа-зона здесь тоже шикарная, с двумя видами сауны: очень сухой и очень влажной. Их посещение я решаю оставить на потом — сегодня у меня нет с собой необходимых принадлежностей. Благодарю Ирину — так зовут администратора — и выхожу на улицу.