Я закрыла глаза. Антон оставил дорожку поцелуев от моего запястья до локтя, пальцы его вычерчивали кружевной рисунок на резинке чулка, Денис касался плеча. Их запах окутывал меня, они окутывали меня, утягивали за собой, туда, где я была просто я. Без прикрас, без ложной скромности, без наигранной отстранённости. Туда, где я могла громко смеяться, запрокинув голову, несдержанно стонать и отдаваться страсти. Туда, где оживали самые смелые фантазии. Но сказать «да»… Сказать «да» для меня значило начать всё сначала. С нуля, с чистого листа, взяв с собой лишь малую толику прошлого, предначертавшего будущее.

— Поехали с нами, — снова сказал Антон. — Там другие люди, другой менталитет. — Положил ладонь на мой живот. Взяв за подбородок, он склонился к моим губам и выдохнул: — Пожалуйста, скажи «да».

Дыхание его щекотнуло меня, прошлось теплом до самых кончиков пальцев. Приоткрыв рот, я пустила его язык, окончательно теряя волю. Медленный, неторопливый поцелуй. Пьянящий поцелуй с привкусом виски и запретного удовольствия.

— Да, — шепнула я, сама до конца не отдавая себе отчёта, что делаю. Всё, что было во мне разумного, ещё колебалось, но разумное я слушать не желала. Я желала слушать лишь собственное сердце. — Да, — повторила, и тут же оказалась в других руках, ощутила вкус других, но таких же знакомых и любимых губ и повторила снова: — Да.

22

Нью-Йорк. Год спустя


— Вызывали, Денис Васильевич? — войдя в кабинет, я, едва сдерживая улыбку, прикрыла за собой дверь и оперлась о неё.

Кабинет в главном офисе был просторным и светлым, с большим окном и стоящим у одной из стен диваном, обитым кожей молочного цвета. Всё здесь служило свидетельством успеха и достатка. И мужчина, поднявшийся мне навстречу из-за широкого рабочего стола, был самым явным тому доказательством: высокий, поджарый. Его тёмные волосы чуть завивались на висках, карие глаза опасно поблёскивали, движения были уверенными и плавными.

— Вызывал, Анечка, — отозвался он, обойдя стол. Осмотрел меня от лица до мысков новых туфель от «Prada» и поманил к себе пальцем.

Не выдержав, я всё-таки улыбнулась и сделала к нему пару шагов. Снова остановилась, теперь уже разглядывая его. Сегодня на нём был тёмно-серый костюм и белая рубашка. Мне нравилось, когда он носил белые рубашки, пожалуй, они шли ему больше, чем что-либо другое. Верхняя пуговица была расстёгнута, галстук, небрежно скомканный, лежал на краю стола.

— Ближе, Анечка, — взгляд прямо в глаза, вкрадчивый, полный повелительных ноток голос.

По телу моему пробежала волна чувственной дрожи, отдавшаяся слабостью в коленках и приятным ноющим чувством внизу живота. Облизнув губы, я шагнула к нему и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, выдохнула:

— Вы что-то хотели, Денис Васильевич?

— Да чёрт тебя дери! — не сдержавшись, он схватил меня за руку и, притянув к себе, снял резинку с волос. Распушил их и, обхватив мой затылок, заставил откинуть голову.

Я потихоньку засмеялась и тут же, прикрыв глаза, застонала, чувствуя его желание, его возбуждение.

— Вам, Денис Васильевич, в самом деле от меня что-то надо. Кажется, я даже знаю, что именно, — шепнула ему в губы, проведя кончиками пальцев от живота к ширинке.

Усмехнувшись, он потихоньку зарычал, и в следующий миг губы его оказались на моих. Тут же я обвила его шею руками и, прижимаясь всем телом, с жадностью ответила на поцелуй. Язык его ворвался в мой рот, сминая всякое сопротивление, коего, впрочем, и не было. Поглаживая мой затылок, он прикусывал губы, а я, теряясь в собственных чувствах, жадно отвечала ему, едва успевая подстраиваться, тонущая в страсти, в безумии, что уже охватило меня.

Найдя пуговицу на его рубашке, принялась расстёгивать, одновременно вытаскивая её из-за пояса брюк. Постанывала, ощущая его ставший совсем твёрдым член, горела под губами, под руками.

— Я соскучился, — напоследок укусив меня за нижнюю губу, сипло сказал Денис.

Кое-как я высвободила рубашку и тут же скользнула под неё ладонью. Ощутила твёрдые мышцы его живота и с наслаждением царапнула кончиками ногтей. Глаза Дэна, и без того чёрные, потемнели ещё сильнее, ночь, сгустившаяся в них, убаюкивала меня, согревала, тлеющие на дне зрачков угли оставляли на коже невидимые ожоги.

— Я тоже, — призналась я, запустив под рубашку вторую ладонь. — Очень соскучилась, — выше, к груди, наблюдая за тем, как из углей вспыхивает пожирающее нас обоих пламя. — Но ты сам виноват. Не надо было уезжать так надолго в свою командировку.

Денис жёстко перехватил мою руку. Резко развернул спиной, снова прижал к себе и, поцеловав в затылок, шумно вдохнул.

Я чувствовала тепло его пальцев сквозь тонкий шёлк блузы, чувствовала его возбуждение, его дыхание в волосах и окончательно терялась в этом. Дрожа, накрыла его ладонь своей и прижала ещё сильнее. Погладив по бедру, Денис потёрся носом о мою шею и мягко подтолкнул к столу. И без того едва держащаяся на ногах, я сделала пару неловких шагов, упёрлась ладонью в край и резко обернулась на него. Он действительно соскучился… Перевела взгляд с лица ниже, на измятую рубашку, на его руки, лежащие на ремне брюк и снова посмотрела в глаза. Кажется, дверь я не заперла… Денис шагнул ко мне, и я, чуть попятившись, вжалась в край стола. Судорожно выдохнула.

— Денис Васильевич… — коснулась воротничка блузки, поспешно оправила край. — Денис Васильевич, ну что Вы…

— Анечка… — пряжка ремня потихоньку звякнула. Оказавшись рядом, он тронул мои пальцы, неспешно провёл ладонью до локтя и резко, почти грубо сжал. Держал, гипнотизировал взглядом. — Ты же будешь хорошей девочкой, правда? — второй рукой приподнял мою голову за подбородок. — Будешь?

— Даже не знаю… — глядя ему в глаза, медленно облизнула губы. — Можно… можно я подумаю?

— Вряд ли, — тронул нижнюю, чуть оттянул. — Боюсь, что командировка в самом деле была слишком долгой…

Я поймала его палец ртом. Прикусила самый кончик и тут же тронула языком. Лизнула, прикусила снова и вобрала глубже.

— Что ты со мной делаешь? — просипел Дэн и, отпустив мой локоть, принялся срывать с меня блузку.

Кажется, на этом игры закончились. Мелкие пуговицы полетели на пол, ударились мелкими горошинами и затихли. Ладони Дениса оказались на моей груди, губы заскользили по шее, изучая, лаская. Выгнувшись навстречу, я подставляла ему себя, своё тело и душу. Услышала негромкие шаги и, приоткрыв глаза, посмотрела на дверь.

Привалившись плечом к косяку, на пороге стоял Антон и смотрел на нас. Пристально, ловя каждую секунду, каждую деталь. Глядя на него из-под ресниц, я коснулась затылка Дэна и, откинув голову, протяжно застонала. Запустила пальцы в волосы.


— Иди к нам, — выдохнула, поглаживая старшего брата по затылку, по крепким плечам.

Антон не торопился. Прищурился. Отсюда я не могла различить оттенка синевы его глаз. Мне это было не нужно — я и без того знала это. Синее-синее море… Шторм, ласкающий и нежный.

— Полегче с моей женой, — стоило Дэну сдавить мою грудь так, что я вскрикнула от удовольствия, прохрипел он. Уголок губ Дениса дёрнулся. Наклонившись, он ещё раз поцеловал меня в ключицы и только после, всё так же усмехаясь, посмотрел на брата.

— Ты плохо о ней заботишься, Тох.

Распалённая, влажная, готовая, я тихонько засмеялась, едва сдержав желание закатить глаза. Провела кончиками пальцев от шеи до пояса юбки. Вернулась к животу и обвела пупок. Антон жадно уставился на мою руку. Я знала, что это возбуждает его, что их обоих это дико возбуждает. Спустила с плеча одну лямку бюстгальтера, потом вторую.

— Может быть, мне кто-нибудь поможет? — мурлыкнула, скинув на стол блузку, повернулась к ним спиной и тут же почувствовала мягкое касание пальцев. Антон провёл ими вдоль моего позвоночника и лишь затем расстегнул крохотный крючочек. Прижался губами к моему плечу, к тому местечку, где была едва заметная родинка. Обхватил огромными ладонями мой живот, поцеловал в шею.

— Я плохо о тебе забочусь, милая?

— Очень плохо, — откинулась на него, наслаждаясь прикосновениями рук к телу, его запахом, звуком голоса. — Совсем не заботишься…

Почувствовала усмешку. Щетина его царапнула кожу, выдох опалил скулу.

— Думаю, мы это исправим, — прошептал сипло, прикусывая мочку уха.

Я прижалась к нему спиной, наслаждаясь поглаживаниями, понимая, что завожусь уже слыша голос. Языком Антон провёл по чувствительному местечку у меня за ухом, тронул губами раковинку и, откинув с шеи волосы, принялся целовать.

Из-под ресниц я взглянула на Дениса. Теперь он смотрел на нас: жадно, окуная меня в чёрные языки пламени, усиливая и без того пружиной натянувшееся внутри желание. Накрыв лежащую на животе ладонь Антона своей, я погладила его пальцы. Облизнула губы и, проведя по телу, обхватила грудь. Застонала, трогая себя. Большим пальцем обвела сосок и поднялась выше, по шее.

— Ты так и будешь смотреть? — спросила тихо, когда он, всё так же не сводя с меня взгляда, принялся поглаживать свой член. На губах его появилась демоническая усмешка, пламя взгляда — чёрное, сжирающее меня, стало ещё яростнее.

Не говоря ни слова, он сделал шаг к нам. Теперь я стояла между ними, чувствуя нежные касания мужа и горя под взглядом Дениса. Взяла его за руку и приложила к груди, зная, что это не требуется, ибо он сам возьмёт меня. Они возьмут так, как сами пожелают, а в том, что они желают, сомнений у меня не было.

— Это нам не нужно, — Антон расстегнул молнию на моей юбке, и она моментально упала вниз. Следом скользнули трусики. С силой обхватив мои ягодицы, Антон сжал их, шумно выдохнул и укусил меня за плечо. Усмехнулся, потеревшись щетиной и провёл пальцами по ложбинке между.