— Как Ариадна в лабиринте? — рассмеялась Энн, но затем заговорила серьезно:

— Знаешь, в этой жизни не бывает случайностей. Они просто не существуют. Это моя нить, по которой я иду по жизненному лабиринту, и эта нить очень крепкая.

Подруги пошли прогуляться к озеру Трейл, взглянуть на новую тридцатиметровую яхту Декстера.

— Не могу дождаться, когда я начну отделывать каюты. Декстер дал мне карт-бланш, — начала Энн. — Я бы с радостью сделала что-нибудь в откровенно восточном стиле. Но Декстеру, кажется, хочется чего-то более консервативного. — Немного подумав, она сказала:

— Вообще-то итальянский дизайн смотрится неплохо. Может быть, мне следует пойти эти путем.

Они весело болтали, сидя на краю причала, и смотрели на пеликанов, ныряющих в воду на фоне красного заката.

— Я удивилась, что ты не поехала на матч, — сказала Джейн и, не дождавшись ответа, продолжила:

— А как твои тренировки в поло? Когда ты наконец станешь первой женщиной — чемпионкой Америки?

— Я все время соскальзываю с седла, так что не представляю, как при этом размахнуться клюшкой, а уж тем более, как попасть по мячу, пробормотала Энн. — Мне сначала нужно побороть страх… Я хочу, чтобы Декстер гордился мной.

Подруги улыбнулись друг другу и обменялись понимающими взглядами. На прощание они поцеловались, и Энн подумала: ей повезло, что в ее жизни есть Джейн. Их дружба была очень крепка. Даже находясь друг от друга за тысячи миль, они могли бросить все, чтобы примчаться к подруге, если той это было необходимо.

Пока Джейн на своем белом «порше» выруливала задом по дорожке, ведущей к дому, Энн закрыла входную дверь, дала последние распоряжения слугам и отпустила их до утра. После этого она направилась в спальню.

Энн отбросила покрывало в голубой цветочек на спинку старинной медной кровати и взглянула на фотографию, стоявшую на ночном столике. Это была черно-белая фотография, сделанная Бетти Кухнер сразу после рождения детей. На снимке были запечатлены все четверо — на лужайке перед домом. Энн взглянула в глаза каждому, и какая-то странная мысль пришла ей в голову. Ей показалось, что она может войти в эту фотографию, потрогать руками, осязаемо ощутить судьбу каждого. Все они были связаны крепкими нитями ее любви. Она еще какое-то время стояла неподвижно, стараясь продлить, чувства, нахлынувшие на нее.

Негромко играла музыка ее любимого альбома «Раббер соул» группы «Битлз», а она ходила по комнате, зажигала свечи и небольшой кадильник для фимиама, который когда-то привезла с Цейлона.

С той стороны кровати, где спал Декстер, стояла бутылка «Дом Периньон» урожая 57 года в серебряном ведерке со льдом и тарелка с нарезанной белугой, оставшаяся после приема.

Энн вышла на балкон, и ее очаровал вид полной луны на фоне безоблачного неба и ярких звезд. Ее мысли вновь вернулись к Декстеру. Она любила его безыскусно, всей душой. Всем своим существом. Ее ноздри щекотал запах жасмина, расцветающего ночью. Какое подходящее название — «Дама ночи», подумала она. Этот запах, казалось, окутывал ее с ног до головы и заставлял предаваться романтическим воспоминаниям. Внезапно ход ее мыслей прервал шум автомашины, подъезжающей к дому, и она наклонилась вниз. Ее сердце забилось чаще, когда она услышала знакомые шаги на ступеньках лестницы, ведущей в спальню.

На балкон неторопливым шагом вошел Декстер и улыбнулся ей своей гипнотизирующей улыбкой. Его улыбка подействовала на нее сильнее, чем когда бы то ни было. Когда он входил в комнату, ей всегда хотелось обнять его и больше не отпускать. Их ночи были волшебными, полными любви и глубочайшей нежности.

— Здравствуй, дорогая, — произнес Декстер, обнимая Энн, — мне сегодня так тебя не хватало во время матча.

Они крепко обнялись — Я тоже соскучилась по тебе, но я не могла бросить девочек, — поколебавшись, ответила Энн, — а теперь мне стыдно, что я не поехала с тобой.

— Не говори глупостей, — сказал Декстер, взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в губы, — давай-ка лучше ляжем в постель и выпьем шампанского. Кстати, мы выиграли со счетом семь — четыре.

Энн принесла Декстеру его крем для спины и свой лосьон из лепестков розы. Декстеру нравилось, когда ему растирали тело после очередной игры в поло.

Когда она добралась до кожи лица и сменила крем, ее восхитило выражение его лица. На нем не было ни следа напряженности. Ей очень нравились морщинки от загара в уголках его глаз. А когда он открывал глаза, в них играла радуга.

Она продолжала массировать его и чувствовала, что ее бедра наливаются тяжестью желания. Она наклонилась и поцеловала его в губы, он ответил ей нежным поцелуем. Их тела горели от страсти и волнения. Энн даже не успела понять, когда это произошло, но она, уже нагая, лежала на спине, обмирая в его объятиях, и чувствовала глубоко в себе его тепло. Ей захотелось двигаться в такт с ним, но Декстер удержал ее, а она закричала от наслаждения и выгнулась в оргазме. Декстер задержал дыхание и медленно вышел из нее. Он закрыл глаза, лег на бок и положил ладонь на ее живот.

Когда они засыпали, Энн слушала дыхание Декстера, она и сама почти уснула, но вдруг услышала плач ребенка. Энн резко поднялась в постели и вдруг почувствовала, что Декстер держит ее за бедро.

— Не уходи. Няня разберется, — отчетливо прозвучали его слова в тишине комнаты, — останься со мной.

У Энн на мгновение сжалось сердце, какое-то странное чувство охватило ее, но она не могла объяснить даже себе самой, что это было. В комнате установилась тишина. Тишина, казавшаяся тяжелой и черной — словно туча, скрывающая солнце.

Настоящее

Джейн исполнила короткий, но очень сложный степ, поднимаясь по ступенькам, ведущим на веранду виллы Портино, и позвонила в дверь. После продолжительной паузы она прокашлялась и с наслаждением заорала во все горло. Ее крик утонул в тишине без ответа. Джейн наклонила голову набок, она была заинтригована. Обождав еще немного в надежде, что ей все-таки откроют, она взглянула на свое плечо. Туда, где сидел огромный попугай, который без особого успеха старался повторить ее крик. Он наклонил голову точно так же, как Джейн за секунду до этого, и тоже стал ждать ответа с напряженным вниманием.

— Друг мой, Лоренцо, кажется их светлость опять хотят поиграть в свои игры, — сказала наконец Джейн. — Кажется, нас здесь не очень ждут.

Лоренцо поднял свои бирюзово-желтые перья на затылке, втянул голову и разразился умопомрачительными криками.

Через секунду дверь распахнулась. На пороге появился Декстер и прорычал:

— Бог мой, что здесь происходит? — Он нахмурился, увидев сначала Джейн, а потом птицу на ее плече. Лоренцо с интересом посмотрел на него, а затем вытянул шею и зашипел.

— Доброе утро, — с беззаботным видом ответила Джейн, взглянув Декстеру прямо в глаза. — Можно нам войти? — Она протянула руку к Лоренцо и начала поглаживать его шею, пытаясь успокоить птицу. — Лоренцо — это сюрприз Кенни и Кейту.

Декстеру ужасно захотелось спустить Джейн с лестницы вместе с ее идиотским подарком и бесившим его самодовольством. Но семья Уитбернов была, пожалуй, единственной, с которой он опасался ссориться, поэтому он с огромным трудом взял себя в руки и выдавил улыбку.

— Конечно, конечно. Входите, Джейн, — произнес он, — рад вас видеть. Он повернулся и пошел в глубь холла. Джейн последовала за ним, разглядывая его сзади. Он был одет в потертые голубые джинсы, майку-поло цвета морской волны с короткими рукавами и крокодиловые сандалии на босу ногу. А у него все еще роскошное тело, подумала Джейн. Наверное, интенсивно занимается на тренажере, или тренажерах.

Они вошли в просторную гостиную, и Джейн не узнала интерьер. Он менялся вместе с очередной женой или подружкой хозяина. Вот и сейчас в комнате не осталось и следа пятилетнего пребывания в доме Елены, хотя бракоразводный процесс закончился всего месяц назад.

Бедная Елена. Она стала очередной жертвой Декстера. Он отправил ее учиться в школу фотомоделей за полтора месяца до свадьбы, а когда она окончила ее, диктовал ей, какую делать прическу, как накладывать макияж, и сам подбирал ей платья. Он даже не оформил для нее кредитную карточку, боясь, что она может купить то, что ему не понравится. А когда с процессом ее совершенствования было покончено, Елена выглядела, одевалась и разговаривала в точности как Энн. После этого Декстер бросил ее.

Джейн подумала: может быть, Керри помогала Декстеру с отделкой гостиной? Две стены закрывали стеллажи с книгами, у третьей возвышался большой камин, а четвертая выходила стеклянными дверями на террасу и лужайку за домом. В гостиной стояли глубокие удобные диваны, столики со стеклянным верхом и вазами с гардениями, рояль «Безендорфер» с фотографиями Декстера и близнецов на крышке. В рамках на стенах висели фотографии Декстера, пожимающего руки знаменитостям и сильным мира сего, статьи из разных журналов и обложки с его фотографиями. Цветы и растения придавали этой бледной, как овсяная мука, комнате немного живости.

Декстер подошел к каминной полке и небрежно оперся на нее. Джейн знала, что все его поведение не от натуры, естества, — это лишь хорошо заученная роль. У нее был богатый опыт общения с такими вот декстерами, которых приезжало в Палм-Бич великое множество. Этот хорошо знает, что делает, ему удалось мастерски отточить свою технику. Он не допускал ошибок — во всяком случае, до сих пор. Он не понравился ей стой минуты, когда их познакомили, он не нравился ей и сейчас, хотя с годами чувство неприязни начинало уступать место жалости. Джейн также знала, что он ее побаивается. Может быть, потому, что она для него была «неприкасаемой». Или потому, что она его слишком хорошо знала.

— Керри придет сюда через минуту, — негромко произнес Декстер. — Она на яхте, присматривает за ремонтом и отделкой… Кажется, Ирма что-то напутала по поводу ваших планов, — продолжал он ровным голосом. — Мы думали, вы не приедете, и отменили ваше приглашение на пикник. — Декстер посмотрел прямо в глаза Джейн, сохраняя непроницаемое выражение лица. Как же он ненавидел эту женщину! Но как бы ему хотелось оттрахать ее!