Итак, это случилось. Приглашение, которого я ждала все эти среды.

«Ты бабник, Эндрю, — с горечью думала я. — Ты ничего не знаешь обо мне, но готов прыгнуть со мной в постель под воздействием нескольких строчек из Шекспира. Со сколькими своими студентками ты проделывал это прежде?»

Оказавшись в его квартире, я ждала на диване, пока он варил кофе. Знакомая обстановка заставила меня вспомнить о моем последнем визите к нему в образе Хариэт. Ощутив, что теряю прежнюю уверенность, я напомнила себе, что теперь Эндрю имеет дело с Синди. Однако когда Эндрю вернулся, я заметила, что он нервничает еще больше, чем я.

— Не робейте, — пробормотала я и похлопала по диванной подушке, приглашая его сесть рядом со мной, так как он колебался, не зная, выбрать кресло или софу. Когда Эндрю сел, я подалась вперед и прошептала ему на ухо фразу, услышанную от Мефисто:

— «Нескромность наша иногда с собою не несет вреда».

— Это ведь из «Фауста», да? — спросил Эндрю, бросив на меня изумленный взгляд. — Так это Марло или Гёте? — Он поскреб затылок. — Забавно, что вы запомнили именно эту цитату.

— Почему?

Эндрю покачал головой и удивленно моргнул.

— Да так, ничего. Просто она напомнила мне кое-что… Кое-что или кое-кого? Но эта мысль, недолго занимала его. Подвинувшись ближе к Эндрю, я обвила рукой его шею и крепко поцеловала в губы. О таком поцелуе я мечтала долгие годы, пока была Хариэт.

Он ответил на поцелуй — сначала робко, потом со все возрастающим жаром, когда понял, что я не оттолкну его. Дыхание Эндрю все учащалось, пока он изучал верхнюю часть моего тела, лаская мои груди сквозь тонкую ткань блузки.

— М-м-м… — пробормотала я, завладевая его рукой. — Где спальня?

Я собиралась унизить Эндрю, довести его до края, до последнего предела, а потом оттолкнуть, изобразив притворное негодование и отвращение к тому, чем мы намеревались заняться. Я извинилась бы, сказав, что всему виной — напитки. Я сказала бы, что не знаю, что со мной произошло, сказала бы, что он годится мне в отцы. Я спросила бы, неужели он вообразил, что такая молодая женщина, как я, сочла его привлекательным. После этого я бы ушла, оставив Эндрю в полной растерянности и сомнениях.

В его спальне, в этом святилище, куда в моей прежней жизни я никогда не заходила, он долго целовал меня, прежде чем сделал попытку раздеть. Я не могла заставить себя остановиться. Пока не могла. Сначала я хотела удовлетворить свое любопытство.

В свою бытность Хариэт я много раз представляла эту сцену, прокручивая ее снова и снова, придумывая разную обстановку и диалоги, пытаясь вообразить, как это могло бы быть. Я старалась представить себе, как выглядит Эндрю без одежды, найду ли я его стареющее тело привлекательным или нет. Меня волновало и то, каким он сочтет мое тело, способен ли мужчина любить женщину с дряблыми бедрами и отвисшей грудью.

И вот это наконец случилось. Это случилось с Синди, а не с Хариэт, но когда Эндрю сбросил последнее, что на нем было, и наши обнаженные тела соприкоснулись, что-то во мне мгновенно изменилось, и я снова почувствовала себя Хариэт. Забыв о планах мести, я привлекла его к себе и теперь ласкала с нежностью, которую всегда жаждала проявить к нему.

Тело Эндрю оказалось именно таким, как я представляла, — слегка обрюзгшим, однако я обожала его. Я все еще была влюблена в Эндрю, влюблена в человека, заключенного внутри этого тела.

Мне хотелось прошептать: «Я люблю тебя», — но это прозвучало бы странно, поскольку он встретился со мной лишь несколько часов назад. Вместо этого я сосредоточилась на наслаждении, которое испытывала в эту минуту. Ласки Эндрю оказались более страстными, чем я ожидала, хотя и несколько сумбурными.

— Прошу прощения, — сказал он, когда мы столкнулись носами.

— О, я тоже виновата. — Наши зубы клацнули в момент страстного поцелуя.

— Я кое о чем вспомнил, — вдруг сказал Эндрю (голос его исходил откуда-то снизу, от моего пупка).

Он смотрел на меня с выражением искреннего ужаса. — У меня нет презервативов.

Я ожидала, что у такого старого волокиты, как Эндрю, куча этих штуковин возле постели.

— Не важно, — выдохнула я и потянулась к своей сумке. — Думаю, у меня здесь кое-что есть.

Я извлекла упаковку из трех кондомов, которую нашла в сумочке Синди, когда очнулась в больнице.

Потом я держала их на всякий случай. Эндрю с сомнением взирал на пакетик, потом зубами разорвал целлофан и приступил к делу.

Я услышала тихий стон наслаждения, когда Эндрю испытал его пик. Это так отличалось от мелодраматических вскриков Харли! Потом тело Эндрю содрогнулось, и он издал какой-то странный звук, похожий на всхлипывание.

— В чем дело, Эндрю?

— Прошу прощения, — пробормотал он, протянув руку к своей сорочке. — Мне не следовало этого делать. Я воспользовался ситуацией.

— Ничего подобного, — возразила я. — Ты даже не представляешь, каким наслаждением это было для меня.

— Дело в том. Дело в том…

— Все в порядке, — попыталась я успокоить его. Обнимая и привлекая Эндрю к себе, я старалась продлить эти минуты.

— Я почти не знаю вас. — Он отстранил меня, встал и начал одеваться. — Прежде со мной никогда не случалось ничего подобного. Я увлекся…

Эндрю быстро оделся и вышел из комнаты. Я села на постели, чувствуя себя несчастной и напряженно соображая, что именно сделала не так.

Наконец я тоже оделась и вернулась в гостиную. Эндрю сидел у камина в своем любимом кресле, задумчиво вертя в руках вилку для поджаривания тостов.

— Хотите поговорить? — спросила я.

Он вздохнул.

— Вы не поймете… Такая молодая девушка, как вы… У вас впереди вся жизнь…

— Я попытаюсь.

— Я сожалею, что вел себя так. Дело в том, что у меня много студенток, молодых девушек, но нет ни одной такой привлекательной, как вы. А мужчина моего возраста не в силах совладать со своими мыслями и фантазиями о том, что могло бы быть и как… Ну, понимаете, о чем я? Когда вы прикоснулись ко мне там, в пабе, я просто не устоял. Это показалось мне слишком прекрасным, чтобы быть правдой. И я не переставал думать о последствиях.

— О каких последствиях? И зачем о них думать?

— Конечно, для вас их не существует, — устало сказал он. — Мы, как корабли в ночи, встретились и разошлись. Но проблема совсем в другом. В моем возрасте эмоции иногда могут сыграть с человеком забавные шутки. Откровенно говоря, вы кое-кого мне напомнили — женщину, которую я когда-то знал. Главным образом своим голосом, хотя не могу понять почему. Она ведь не была американкой. Кроме того, вы сказали что-то, напомнившее о ней. Я сижу здесь с вами, а думаю о ней.

— Вы любили ее? — спросила я, задрожав.

— Да, — печально ответил Эндрю. — Я никогда прежде не сознавал этого, а теперь слишком поздно. Она уехала, И, вероятно, я больше не увижу ее. — Он быстро посмотрел мне в лицо. — Прошу прощения. Я не могу ожидать, что вы поймете это. Но у меня такое чувство, будто я предал ее.

«Ах ты глупый недотепа, Эндрю! — мысленно воскликнула я. — Почему ты не задумался об этом раньше? Если бы ты сказал мне хоть словечко, если бы хоть намекнул, если бы ты дал мне хоть какую-нибудь надежду, об остальном я позаботилась бы сама. Я не стала бы слушать Мефисто. И ничего бы со мной не произошло. А теперь… теперь слишком поздно».

— Послушайте, Эндрю, — сказала я. — Я так же, как и вы, виновата в том, что произошло. Я хочу сказать, я сама это затеяла.

— Что, черт возьми, вы нашли во мне? Я колебалась.

— Такое трудно объяснить, — наконец ответила я. — Просто это иногда случается.

— Вы показались мне такой понимающей, так тонко чувствующей. По правде говоря, я не заслужил этого. Смогу ли я еще увидеться с вами? Заслужить ваше прощение?

— Нет, — твердо ответила я. — Это не сработает. Во всяком случае, сейчас.

Что же я делаю? Я отвергла человека, которого любила! Но я знала, что у нас ничего не получится. Даже если забыть об огромной разнице в возрасте. Теперь Эндрю не мог любить меня по вполне понятной причине.

— Есть две вещи, которые вы можете сделать для меня, — добавила я.

— Что это?

— Позволите мне лечь спать на этом диване?

Последний поезд давно ушел, а я не хотела ночевать в пустой квартире Хариэт.

— Конечно. — Он удивленно посмотрел на меня. — Если хотите. А что еще?

— Как звали ту женщину, которую вы любили?

— Зачем вам, ради всего святого, знать это?

Мне хотелось услышать, как Эндрю произнесет имя.

— Пожалуйста, скажите.

— Хариэт, — тихо пробормотал он. — Может, когда-нибудь она вернется.

— Кто знает? — отозвалась я, пытаясь его утешить. — Может быть, и вернется.

Если бы только он знал!

Одетая, я спала на диване Эндрю, перед камином, где в былые времена мы поджаривали сдобные лепешки. Память об этих временах казалась мне драгоценной, хотя отчетливо я помнила одно — как была несчастна. Представив, как могли бы сложиться наши отношения, я испытала острое чувство горечи. Став Синди, я добилась материального благополучия, о котором всегда мечтала. Но эта победа оказалась пустым звуком, поскольку счастье с Эндрю было для меня невозможно.

На следующее утро я уехала, пока он спал, и вернулась в Лондон первым же поездом. Что скажет Харли о моем отсутствии? И что еще важнее — что я скажу ему? Я уставилась в окно на унылый пригородный пейзаж. Для меня он был полон воспоминаний и ассоциаций. К этому месту прикипело мое сердце. Я никогда не почувствую себя дома в крепости, сооруженной дизайнерами Беверли-Хиллз. Поезд загромыхал, и мне вспомнились слова Мефисто. Они непрошеными пришли мне в голову.

«Никогда не забывай о том, что красота способна развращать и губить».

Мефисто прав. Я уже развращена. Я готова пожертвовать всем, что имеет значение, — любовью, правдой и дружбой ради материальных благ, предложенных мне Харли. Не удовлетворенная дарованными мне красотой и юностью, я пожелала славы и богатства.