Из Генуи мы следовали вдоль побережья по серпантинным дорогам, мимо извилистой череды утесов и скал.

Сидя на заднем сиденье между Харли и Дэвидом, я размышляла о том, почему мне все время приходится путешествовать против воли.

Внизу под нами сверкало ярко-синее море, а склоны холмов были покрыты рощами масличных деревьев. Пейзаж походил на иллюстрацию в популярном путеводителе «Почему бы вам не отдохнуть в полной неги и красоты Лигурии?». Я вспоминала о фильмах, которые видела в юности, в моей прежней жизни. О фильмах с Шоном Коннери, Майклом Кейном, Кэри Грантом[19].

Этот пейзаж так напоминал то, что я видела в кино. Они все проезжали по этим местам, таким красивым, что от них захватывало дух, в роскошных и быстроходных машинах к своей таинственной цели. Как я им завидовала, пойманная, как в ловушку, в вечную английскую зиму, без денег и любви. И вот теперь я здесь, но все совсем не так, как мне хотелось бы, и я не наслаждаюсь этим.

— Тебе понравится дом, — обратился Дэвид к Харли, игнорируя меня. — Он так романтично примостился на вершине утеса, и вид оттуда великолепный. — Я почувствовала, как его колено нажимает на мое. — К тому же он неприступен.

Проехав еще с полчаса, мы свернули в сторону от дороги в тупичок и остановились.

— Вот! — сказал Дэвид торжествующим тоном, как ребенок, предвкушающий приятный сюрприз. — Чего же ты ждешь? Выходи!

— Но где… — Харли стоял у обочины и с изумлением озирался.

— Идем со мной. — Дэвид повел его к калитке, почти сливавшейся с отвесной стеной утеса. — Оставь багаж. Джорджио принесет его.

Дэвид нажал на какие-то кнопки на панели в стене, и калитка, скользнув в сторону, позволила войти. Мы оказались перед холмом, заросшим густой зеленью. Странного вида сооружение, напоминавшее стеклянный куб на колесах, стояло на наклонно идущих рельсах, отвесно и круто поднимавшихся вверх по желобу, прорубленному в скальной породе.

— Это фуникулер, подъемник, — гордо пояснил Дэвид, ступив в застекленную кабину. — Входите. Это совершенно безопасно. Вот фасад нашего дома.

Как только мы оказались внутри, Дэвид снова начал манипулировать кнопками, нажимая одну за другой. Послышалось негромкое гудение механизма, и кабина начала подниматься по рельсам под невероятно острым углом. По мере того как мы поднимались по стене, становилось видно море, простиравшееся до горизонта, и мы видели отсюда мили и мили извилистого морского побережья, а также дорогу, по которой приехали.

— Фантастическое зрелище, правда? — улыбнулся Дэвид. — Смотри, здесь меняется угол наклона.

Меня прижало к Харли, когда машина замедлила движение, и я невольно уцепилась за него, испугавшись, что мы сейчас рухнем в бездну, и закрыла глаза. Когда я снова открыла их, мы все еще поднимались вертикально вверх, и вид отсюда был прекрасным.

— Автоматическая корректировка, — пояснил Дэвид и усмехнулся, заметив наш страх. — Новейшая и самая совершенная технология. В основании этого механизма вращающаяся ось.

— Этот дом будто перенесен сюда из фильма о Джеймсе Бонде. — Харли с беспокойством посмотрел вверх. — И сколько нам еще подниматься?

И тут я увидела цель нашего путешествия — не слишком привлекательное строение, примостившееся на склоне холма, там, где кончались рельсы.

— Не поддавайся первому впечатлению. — Дэвид посмотрел на Харли. — Внутри гораздо лучше. Вспомни, что я рассказывал тебе об этом парне, армянском финансисте, который хочет получить франшизу на нашу формулу Б. Это его летняя резиденция, спроектированная лучшим архитектором. В прошлом году я был здесь у него. Конечно, обычно он не сдает свой дом, но сейчас путешествует на яхте и сделал мне любезность, позволив нам пожить в этом доме.

Дизайн прохладного и просторного дома был очень странным и сложным. Он словно повторял очертания холма, на котором располагался. К тому же комнаты находились на разных уровнях, и сразу трудно было понять, наверху ты или внизу. Моя комната, отдельная от спальни Харли, соединялась с ней дверью и представляла собой помещение, выступавшее на кронштейне над крутым склоном холма. Осмотрев окно, я тотчас же поняла, что бежать через него невозможно.

Мы рано пообедали в столовой со стеклянными стенами и с видом на море. Нам прислуживала старая и сморщенная итальянка.

Сочные оливки в соусе из прованского масла и чеснока таяли во рту. Главное блюдо, запеченная в духовке рыба, было подано с ароматными средиземноморскими соусами. Крепкое местное вино наливали в высокие бокалы из глиняного кувшина.

Все было превосходно и напоминало воскресное приложение к модному журналу, рекламирующему достижения цивилизации как самые обычные и доступные для рядового, мало-мальски культурного человека. Много лет я мечтала провести отпуск в Италии. И вот теперь я провожу здесь каникулы по самому высокому разряду и все же желаю только одного — снова оказаться в квартирке Хариэт в Гилдфорде. Хорошая еда и прекрасный пейзаж не заменяют свободу.

После еды Дэвид курил на балконе сигару, а мы наблюдали, как застекленная кабина медленно спускается через оливковые рощи к дороге. В ней сидели старая женщина, прислуживавшая нам за обедом, и несколько мрачных молодых людей.

Глядя на них, Дэвид называл обязанности каждого: экономка, повар, садовник, разнорабочий. Все они на ночь отправлялись домой.

— А Джорджио? — спросил Харли.

— О, он большей частью здесь, — ответил Дэвид. Тишину нарушило фырканье машины. — Впрочем, сегодня его не будет, — улыбнулся Дэвид. — У него свидание с одной молодой леди в Санта-Маргерите.

— Так сюда можно добраться и машиной? — удивился Харли. — А я думал, что подъемник — это единственный способ.

Дэвид рассмеялся:

— Только Джорджио настолько лихой малый, что решается добираться сюда на машине. Ты ведь видел, какая здесь крутизна! Боюсь, когда-нибудь он свернет себе шею на крутом повороте, если случайно наклюкается. Странно, почему ему не приходит в голову припарковаться где-нибудь внизу, как все люди?

Когда пришло время ложиться спать, Харли проводил меня в мою комнату.

— Я знаю, ты очень утомлена путешествием, дорогая. — Он клюнул меня в щеку. — Дам тебе отдохнуть.

И Харли исчез за дверью, осторожно притворив ее за собой. Несколько минут спустя я услышала, как в замке повернулся ключ, и на цыпочках подкралась к главной двери наших апартаментов,—но и она не поддалась. Я стала узницей.

В ту ночь я слишком устала, чтобы волноваться по этому поводу. У меня еще будет масса времени, чтобы составить план бегства, когда я основательно изучу территорию. Испытывая огромное облегчение оттого, что мне не придется ни с кем делить постель, я улеглась и скоро уснула.

Глава 17

На следующее утро, после завтрака, Харли и Дэвид заперлись в кабинете, чтобы обсудить расписание предстоящих съемок.

— Можно мне погулять? — спросила я с надеждой, заглянув в кабинет. — Хочу подышать свежим воздухом.

— Чувствуй себя как дома. — Дэвид благосклонно улыбнулся. Потом заверил Харли: — Не волнуйся, далеко она не уйдет. Все место огорожено надежным и прочным забором.

Бродя по дому при ярком солнечном свете, я убедилась, что возможности бежать отсюда весьма ограниченны. Несколько маленьких террас и балкончиков лепилось к фасаду дома, выходившему на море. Располагаясь на разных уровнях, они соединялись друг с другом лестницами. Под ними скала круто уходила вниз, переходя в почти отвесный утес, спускавшийся к дороге. Единственным способом выбраться отсюда был фуникулер, но я знала, что ворота заперты.

Обогнув дом по узкой дорожке, я вышла на посыпанный гравием двор, огороженный с трех сторон. Там в терракотовых горшках росли пахучие травы, и сквозь открытую дверь доносился запах кофе.

Осторожно заглянув внутрь, я увидела ту старую женщину, которая прошлым вечером подавала нам обед. Сгорбившись над доской, она обрабатывала большим ножом огромный кусок мяса, вырезая из него филейную часть, и при этом все время что-то мрачно бормотала себе под нос по-итальянски.

Я тихо ретировалась во двор. С одной стороны он не был огорожен. Узкая дорожка терялась среди кустов. На земле я увидела отпечатки шин.

Оглядевшись и убедившись, что за мной никто не следит, я решила посмотреть, куда ведет эта дорожка. Там, где тропинка делала поворот, начинался спуск вниз. Дорожка извивалась по крутому склону холма. Вероятно, Дэвид именно ее назвал опасной, но по сравнению с той дорогой, по которой мы поднимались накануне, она казалась вполне обычной и безобидной. Может, он просто пытался отпугнуть меня? Я продолжила свой путь по просеке, прорубленной в кустарнике. Мои глаза постепенно адаптировались к полумраку, царившему здесь, в кустах. Минут через десять я, моргая, вынырнула из тени на яркий солнечный свет.

Впереди до самого горизонта простиралось море, а дорожка делала крутой поворот и переваливала через утес, выступавший углом над морем. Она не была защищена никаким барьером. Посмотрев с обрыва вниз, я увидела, что дорожка, изгибаясь, идет вдоль моря и вплотную подступает к утесу. Ниже, между последним витком и предыдущим, был отрезок очень крутого спуска, после чего дорожка проходила у самой кромки воды, а волны, разбиваясь о темные зазубренные утесы, окатывали ее брызгами. У меня закружилась голова, и я стремительно отступила от края обрыва. Теперь я поняла, что нельзя бежать и этим путем.

Спускаясь, я набрела на пересекавшую дорожку узкую тропу, которая поднималась вверх по склону холма. Идя по ней, я обнаружила наверху место, откуда были видны все окрестности.

Я очутилась на гребне холма между домом и дорогой. Дом оказался справа от меня и чуть ниже. На одной из террас я увидела Харли и Дэвида, погруженных в беседу. Левее дорога спускалась вниз к широким воротам, похожим не на вход в частное владение, а скорее на проходную завода. Приглядевшись получше, я различила высокую проволочную изгородь. Дэвид не солгал. С таким же успехом я могла пытаться бежать из концентрационного лагеря. Я оглянулась, готовая увидеть в склоне холма бойницы с торчащими из них пулеметными дулами. Этот армянин, построивший цитадель, видимо, был помешан на своей безопасности.