– Надеюсь, это не причинило неудобств вашим любовницам?

– Только немного, как вы можете себе представить, – с улыбкой ответил он.

– Тогда мне следует уехать, и спокойствие будет восстановлено.

Граф разразился хохотом.

– Дорогая Минель, я часто думаю, какой же глупец этот юный Джоэл! Он-то ведь мог предложить вам выйти за него замуж. Клянусь Богом, я хотел бы оказаться в его положении! Если бы я мог взять вас за руку и сказать: "Будьте моей женой", я бы чувствовал себя счастливейшим человеком во Франции.

– А пока что вы поздравляете себя с невозможностью поступить так и спасаетесь от подобной глупости.

– Мы были бы счастливы вместе, не сомневаюсь! Я знаю женщин…

– Вам незачем уверять меня в этом.

– Минель, любовь моя, у нас были бы сыновья! Вы созданы для того, чтобы рожать сыновей. Сойдите же со своего пьедестала и сделайте счастливыми себя и меня!

– Я не могу продолжать выслушивать все это! Мне это кажется оскорбительным. Ведь под кровом замка находится ваша больная жена.

– Не думайте, что наш разговор ее бы огорчил. Все, что ей нужно, это лежать в постели и жаловаться на бесчисленные недуги своей кудахтающей няне, которая ее поощряет.

– Вижу, что вы необычайно сострадательный человек!

– Минель…

Я направилась к двери, и граф не сделал попытки остановить меня. Меня обуревали и радость, и печаль. Я боялась, что он снова заключит меня в объятия, ибо когда он сделал это, я ощущала его необычайную привлекательность и могла легко отбросить все полученные наставления. По этой причине я и намеревалась уехать.

Прибежав к себе в комнату, я закрыла дверь и села перед зеркалом. Я едва узнала себя. Мои щеки пылали, волосы были растрепаны. Я представляла себе неодобрительный взгляд мамы и словно слышала ее голос: "На твоем месте я бы сразу начала упаковывать вещи. Ты в большой опасности и должна немедленно оставить этот дом".

Конечно, она была права. Согласно ее стандартам, мне нанесли оскорбление! Граф де Фонтен-Делиб предложил, чтобы я стала его любовницей. Я бы никогда не поверила, что такое возможно, и что я при этом могу испытывать искушение. Следовательно, нужно немедленно уезжать.

Я начала складывать одежду.

"Куда же ты пойдешь?" – спрашивал практичный внутренний голос.

"Не знаю. Поселюсь где-нибудь и стану работать. У меня есть немного денег. Возможно, я вернусь в Деррингем и попытаюсь вновь открыть школу. Теперь у меня прибавилось жизненного опыта, и я могу преуспеть".

Затем я села и закрыла лицо руками, чувствуя, что меня охватывает отчаяние.


* * *

В дверь постучали. Прежде чем я успела ответить, Марго ворвалась в комнату и бросилась ко мне с искаженным от ужаса лицом.

– Минель, нам нужно бежать отсюда! Я не останусь здесь! Не могу!

– В чем дело? Что ты имеешь в виду?

– Мой отец только что сказал мне…

Я удивленно посмотрела на нее. Должно быть, граф послал за ней сразу же после моего ухода.

– Виконт де Грасвиль просил моей руки. Его семья не менее знатная, чем наша, и папа согласился. На этом балу нам предстоит стать женихом и невестой, а в течение месяца мы должны обвенчаться. Я не хочу! Я такая несчастная, Минель! Меня утешает только то, что ты здесь.

– Я не останусь здесь надолго.

– Конечно, нет! Ты уедешь вместе со мной, правда? Это единственный выход.

– Марго, я должна тебе сказать, что собираюсь уехать отсюда.

– Уехать? Почему?

– Потому что мне нужно вернуться в Англию.

– Ты имеешь в виду, что собираешься оставить меня?!

– Мне лучше уехать, Марго.

– О! – Она начала плакать, не пытаясь сдерживать сотрясающие ее рыдания. – Я такая несчастная, Минель! Если ты останешься, я смогу все это пережить! Вместе нам будет веселее! Ты не можешь уехать! Я не отпущу тебя! – Марго умоляюще посмотрела на меня. – Мы же собирались вдвоем искать Шарло, придумали план… Ты же обещала! Не может же все быть плохо! Если мне придется выйти замуж за этого Грасвиля, то, по крайней мере, ты будешь со мной! – Она начала смеяться, а эти быстрые чередования слез и смеха всегда меня пугали.

– Прекрати, Марго! – крикнула я. – Перестань сейчас же!

– Не могу! Это так забавно…

Я взяла ее за плечи и встряхнула как следует.

– Удивительно забавно, – уже спокойнее сказала она.

– Только не уезжай, Минель! Обещай мне, что сейчас ты не уедешь.

Мне пришлось обещать, чтобы успокоить Марго, и таким образом вынудить себя задержаться еще на некоторое время.

Меня интересовало, не потому ли граф сообщил дочери о ее предстоящем браке, что предвидел ее реакцию. Он был дьявольски умен и привык добиваться своего. Это пугало меня и в то же время странным образом, которого мама явно не одобрила бы, радовало.


* * *

Явилась портниха, но я отказалась принимать подаренный материал. Марго была вне себя.

– Ты должна пойти на бал! – кричала она. – Как ты можешь так меня подводить! Мне ведь придется встретиться там с этим Робером де Грасвилем, и я знаю, что возненавижу его. Я смогу это выдержать, только если там будешь ты.

– У меня нет подходящего платья, – твердо ответила я,

– и я не намерена принимать такой подарок от твоего отца.

Марго ходила взад-вперед, говоря о своей тоске по Шарло и жалуясь на тяжелую жизнь. Я знала, что поступаю жестоко, так как понимала, как она страдает и не помогала ей.

Пришлось заверить, что я сделаю все возможное, дабы выручить ее.

– Все? – драматически переспросила она.

– Все, что позволяет достоинство.

У Марго тут же возникла идея. Если я так горда, то она продаст мне какое-нибудь из своих старых платьев. Я должна буду купить несколько лент и кружев и сделать из него новое, чувствуя удовлетворение при мысли, что за него заплачено.

– Представляешь папино лицо, когда он увидит тебя в нем! – сразу же развеселилась Марго. – О, Минель, это будет так забавно!

Я согласилась, чтобы доставить удовольствие ей, а если говорить честно, то и себе. Мне тоже хотелось увидеть выражение лица графа. Он считает, что одержал временную победу, а я докажу ему обратное! Я не стану ничего от него принимать, чтобы он понял, насколько оскорбительным было его предложение, и как я им возмущена. Он должен знать, что я осталась в замке только из-за Марго. Как только она выйдет замуж за своего виконта, я тут же уеду.

Я хотела пойти на бал, зная, что он окажется более грандиозным, чем я могла себе представить, хотела увидеть графа среди гостей. Возможно, он не снизойдет до того, чтобы обратить на меня внимание. Интересно, будет ли там присутствовать Габриель Легран?

Должна признаться, что с удовольствием стала участвовать в заговоре с платьями. Эта история, по крайней мере, делала Марго счастливой. Роясь в своем гардеробе и заставляя меня по очереди примерять свои туалеты, она забывала о будущем.

Мы нашли простое голубое платье.

– Как раз твой цвет, – заявила Марго.

Платье было из прозрачного газа и с низким вырезом. Золотые и серебряные узелки сверкали на нем, как звездочки.

– Мне оно никогда не нравилось, – сказала Марго. – Но если его немного подновить, тебе оно будет к лицу. Правда, для бального платья оно простовато. Давай позовем Аннетт и спросим, что можно сделать.

Вошла Аннетт, внимательно осмотрела меня в предложенном платье и опустилась на колени с булавками во рту.

– Коротковато и слишком широко в поясе, – вынесла они приговор, покачав головой.

– Но ты же все можешь, Аннетт! – умоляюще воскликнула Марго.

– Не думаю, чтобы это было возможно переделать.

– Мы всегда называли ее Аннетт Pas-Possible[52], – сказала Марго. – Она сначала говорит, что это невозможно, а потом все делает как надо.

– Едва ли так будет на сей раз, мадемуазель, – лицо Аннетт выражало скорбь.

– Спусти-ка его с плеч, Аннетт, – посоветовала Марго. – У мадемуазель Мэддокс такие красивые покатые плечи, что их стоит показать. А если ты найдешь еще такой материал со звездочками… – И так как Аннетт продолжала качать головой, она добавила: – Чепуха! Я уверена, что он у тебя где-нибудь припрятан. Ты же всегда хранишь остатки.

Чем более мрачной становилась Аннетт, тем сильнее росла уверенность Марго в том, что с платьем все будет в порядке.

Марго оказалась права. Я была удивлена, глядя на переделанное платье из голубого шелка, газа и кружев. Хотя я не сомневалась, что оно будет выглядеть более простым в сравнении с другими, но это было настоящее бальное платье, и оно не нанесло почти никакого урона моему кошельку и совсем никакого – моей гордости.

Бал должен был происходить в старом зале, а граф – принимать гостей наверху большой мраморной лестницы. Торжество предстояло грандиозное даже по здешним стандартам – ведь на балу собирались объявить о помолвке графской дочери!

Я жалела Марго, которую впервые представят виконту и скажут: "Это твой будущий муж". Так было принято у аристократов, и я радовалась, что не принадлежу к их числу.

За день до бала произошла ночная тревога. Рано утром я услышала голоса на лестнице. Я открыла дверь и выглянула наружу.

Шум доносился из апартаментов графини. Я услышала усталый голос графа:

– Моя дорогая Ну-Ну, все это уже неоднократно случалось. Вы знаете, что это просто нервы.

– Нет, мсье граф, это не так. Она мучилась от боли. Я дала ей успокоительное, но оно не подействовало. Это настоящая боль, и я хочу, чтобы ее осмотрели врачи.

– Ну, так пошлите за ними.

– Я сделаю это без отлагательств.