***

Хантер

Я взглянул на Эм, затем протянул руку, чтобы взять ее руку и положить себе на бедро. Это было не так приятно, как если бы она сидела позади меня на байке и обнимала меня руками, но она сидела рядом со мной в моем грузовике, так что мне пришлось довольствоваться этим.

Боже.

Я все еще не мог поверить, что мне посчастливилось быть с этой женщиной, несмотря на все, через что я заставил ее пройти. Эмми Хейс была либо святой, либо дурой. Поскольку мы уже выяснили, что она умнее меня, я надеялся на первое.

― Итак, в какое особенное место ты хотела бы пойти? — спросил я. Она улыбнулась мне, сверкая блестящими голубыми глазами.

― Куда угодно, где есть еда. Не могу поверить, что мы уже встали. Можно подумать, мы не устали после вчерашнего...

― Не волнуйся, солнышко. Я обещаю, что не упаду в обморок, ― сказал я с ухмылкой. Она хихикнула. Затем ее лицо стало серьезным.

― Хантер…

― Лиам.

― Лиам, я не хочу показаться тебе параноиком, ― сказала она. ― Но я почти уверена, что через час или около того мне позвонит до жути раздраженный отец. Прошлой ночью все вышло из-под контроля... Не знаю, что должна ему сказать.

― Ты скажешь ему, что теперь принадлежишь мне, ― сказал я, заворачивая на парковку «У Денни». Не самая лучшая еда в мире, конечно, но у них были вафли. Бл*дь, я бы научился готовить их сам, если бы это сделало ее счастливой.

― Что именно ты имеешь в виду?

Я припарковался, а потом взглянул на нее. Ой-ой. Лицо Эм было бледным и взволнованным. Я протянул руку и поймал ее за подбородок, повернув к себе лицом.

― Ты ― моя старуха, ― проговорил медленно я, ловя и удерживая ее взгляд. ― Я уважаю то, что он твой отец, и я не хочу вставать между вами. Но он должен знать, что ты теперь моя. Если у него с этим проблемы, я с ним разберусь. Я серьезно говорю, детка. Никто не встанет между нами. Никогда больше.

Она моргнула, ее глаза засияли.

― Хорошо, ― прошептала она. ― Но…

― Нет, ― сказал я. ― Здесь больше не о чем говорить. Мы можем с тобой ссориться, ругаться, да что угодно. Но теперь ты принадлежишь мне. Я не буду делиться тобой, я не оставлю тебя, и я уверен, что, бл*дь, не позволю Риперам забрать тебя у меня.

― Я услышала, что ты сказал, ― медленно проговорила она. ― Но думаю, что также должна кое-что тебе прояснить.

― Что же?

― Я тоже не делюсь. Я знаю парней в клубах, у которых две или три старухи. Или у них есть гражданская жена и клубная девушка. Ты должен знать, что мы оба будем верны друг другу, и это не обсуждается.

Я пожал плечами.

― Без проблем, ― сказал я, потянувшись к двери. ― Пойдем есть.

Она схватила меня за руку.

― Нет, я серьезно, ― сказала она. ― Ты не можешь просто так уйти от разговора.

― Детка, я и не собираюсь, ― сказал я, улыбаясь. Мне нравилась ревнивая Эм. ― Но если серьезно — мне плевать на кого-то еще. Теперь всё в порядке?

Она закатила глаза.

― Ты слишком хорош в этом, ― сказала она. ― В том, чтобы давать правильные ответы.

― Трудно быть совершенным, но у меня было много практики.

Она ударила меня по руке и засмеялась. Затем ее лицо снова посерьезнело.

― У меня к тебе еще один серьезный вопрос, ― сказала она. ― Однако мне не нужен правильный ответ. Я хочу знать правду, даже если будет больно.

Бл*дь. Это прозвучало не очень хорошо.

― Ты любишь меня?

Я изучал ее, обдумывая свой ответ.

― Нет, ― наконец, ответил я. Ее лицо исказилось от боли, но я продолжил. ― Моя жизнь была довольно испорченной, Эм. Я даже не уверен, что верю в любовь. Но вот, что я хочу тебе сказать — мне никогда не было дела ни до одной женщины, кроме тебя и Келси. Вот и все. Черт, я даже не запоминаю их имена в половине случаев, и пока я не встретил тебя, я даже не видел в этом проблемы.

Она быстро моргнула. Господи, говорить правду — отстой. Но она попросила об этом, а я уже итак достаточно лгал ей.

― Я помню, как впервые увидел тебя, ― сказал я. ― Это было в том небольшом торговом центре напротив «Костко», в Кёр д'Алене. Ты только что накрасила ноготки на пальцах ног в местечке «Вьетнамский педикюр». У тебя были эти смешные девчачьи штучки между пальцами, и ты упала, потому что вместо того, чтобы смотреть, куда идешь, ты смотрела в свой телефон.

― Этого никогда не было. Я никогда не падала после педикюра — я бы запомнила. Это бы точно испортило ногти.

― Ну, ты не заметила бордюр, но все же сумела устоять, ― сказал я ей, улыбаясь воспоминанию. ― Твой телефон шмякнулся и сломался, наверное. Я помню, как ты подняла свой взгляд, прямо на меня, пока я сидел в своем грузовике, и начала смеяться над собой. Потом ты помахала мне, подняла телефон и села в машину.

Она нахмурилась.

― Вообще-то, это я помню, ― задумчиво прошептала она. ― Это был ты?

― Ага, это был я.

― Это так... жутко. И странно, почему я не узнала тебя, когда мы снова встретились?

― Ну, у меня была борода, волосы были короче, и я носил солнцезащитные очки, ― ответил я. ― И еще окно было тонированным. Думаю, моя основная мысль такова — я провел дни, трахая женщин, чьи имена я не смог бы вспомнить, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Но ты… Я помню все о первой нашей встрече, хотя мы даже не разговаривали друг с другом. Тогда все и началось, что бы это ни было между нами. «Любовь» ― это слово, которое для меня ничего не значит. А вот — «Эм»? Это слово, которое значит всё. Я готов умереть за тебя, детка. Убью ради тебя. Я вступился за тебя перед своим клубом и ни на минуту не жалею об этом. Ты хочешь знать, что я чувствую? У меня даже нет слов, чтобы выразить свои чувства, милая. Мне просто действительно чертовски хорошо.

Эм шмыгнула носом, наклонилась вперед и обняла меня. Она крепко сжала меня, затем откинулась назад и взяла мое лицо обеими руками, пристально изучая меня:

― Я люблю тебя, Лиам.

Я закрыл глаза, наслаждаясь звуком этих слов. Тогда я сказал единственное, о чем мог думать, хотя знал, что это чертовски жалко:

― Спасибо.

Ее лицо передернуло от боли, хотя она и попыталась скрыть это, натянув на лицо улыбку.

Черт, говорить правду ― отстой.

16 глава

Пять дней спустя

Эм

Во вторник, перед Днем Благодарения, я зашла в ванную наверху и обнаружила, что вся раковина была усеяна волосами из черной бороды. Тьфу. Мерзость какая.

― Мне действительно нужна квартира, ― пробормотала я.

― Ясен хрен.

Я подпрыгнула, когда Скид возник позади меня, и повернулась к нему лицом, чтобы свирепо посмотреть на него. Боже, этот человек, словно чертов кот ― всегда незаметно подкрадывался и пугал меня. Думаю, ему это нравилось.

Я жила у Хантера с тех пор, как он забрал меня из дома Куки, и поначалу было весело. Конечно, я возвращалась к ней несколько раз, и у нее все еще была большая часть моих вещей. Я бы не смогла и дальше жить у нее, если бы хотела, чтобы Хантер и я были вместе. Куки не хотела, чтобы я приводила парней домой, и последнее, что нам было нужно, это еще одна ссора между Диком и моим парнем. Так что поиск места, где Хантер мог бы остановиться, стал очень важным.

Боже, этот дом был выгребной ямой.

Сначала я извинялась перед ребятами. Трудно было поспевать по дому, особенно если вы не привыкли к нему. Клатч все еще не мог нормально передвигаться, а им и так приходилось иметь дело со всей этой драмой.

Да, после пяти ночей здесь я могла официально назвать это дерьмом в качестве оправдания. Конечно, им приходилось шевелиться из-за картеля. А это значило держать ухо в остро на все подозрительное (ничего) и скулить (бесконечно). Я знала, что Хантер и Скид выполняли поручения Бёрка, и знала, что Грасс тоже выполнял какую-то работу... Но, насколько я могла судить, их основным занятием было просмотр порно.

О, я упоминала их большую коллекцию порно?

И я имею в виду громадную.

Мы с Келси напились в воскресенье вечером, и она поделилась со мной, что спала со Скидом. Я не могла понять женщину, делающую это добровольно, но она заверила меня, что это был просто секс ради секса. По ее словам, это место было клубным домом во всех отношениях, кроме названия, поскольку Портленд не был официальным чаптером. Неофициально Хантер действовал в качестве президента, а Скид ― в качестве вице-президента/сержанта по оружию. А Грасс и Клатч были мускулами.

И все они были свиньями.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Скида, который стоял в дверном проеме позади меня.

― Есть какие-нибудь предложения? ― спросила я. ― Мне нужно место подешевле, и где не воняет грязными ногами.

Он принюхался, потом озадаченно посмотрел на меня:

― Здесь не воняет ногами.

― Ногами – нет, но здесь пахнет плесенью.

Он покачал головой, нахмурив брови:

― Келси с тобой разговаривала?

― О чем именно? ― уточнила я.

― О ее доме, ― сказал он. ― У нее есть свободная комната и проблемы с арендой платой. Мне пришлось покупать ей продукты в этом месяце. Она хотела узнать, не захочешь ли ты переехать к ней.

― Она ничего мне не говорила.

― Интересно, не Хантер ли сказал ей не делать этого, ― медленно сказал он. ― Он боится, что она плохо на тебя повлияет. Он мог сказать ей, чтобы она отступила и оставила тебя в покое. Если ты спросишь о комнате, я уверен, она согласится.

― Что, черт возьми, с вами двумя происходит?

― Мной и Хантером?

― Нет, тобой и Келси.

― Бл*дь, если бы я знал. Когда она возбуждена, она приходит ко мне. Иногда. Уверен, у нее есть еще один парень на стороне.

― И тебя это устраивает?

Он пожал плечами.

― Я могу трахаться и с другими, ― сказал он. ― У меня нет недостатка в кисках. Но мне не нравится видеть, как она еле сводит концы с конами — так что совместное проживание было бы хорошим решением для вас обеих. Тебе надо поговорить с ней.