― Ехать в Кёр д'Ален одной.

Я подняла брови:

― Ты что, совсем спятил? Считай, что тебя не приглашали на День Благодарения, засранец.

― Мне необязательно быть с тобой в твоем доме, ― тихо сказал он. ― Но со всем, что происходит, я не хочу, чтобы ты ехала через весь штат одна. Если ты не позволишь мне поехать с тобой, тогда пусть с тобой поедет какой-нибудь проспект. Ты правда хочешь, чтобы какой-нибудь бедный парнишка пропустил праздник со своей семьей лишь потому, что тебе не хочется смотреть на меня во время поездки?

Когда он преподнес это таким образом, я почувствовала себя сукой. Конечно, мне этого не хотелось.

― Хорошо, ты можешь поехать со мной, ― сказала я. ― Но ты сам по себе, как только мы туда доберемся.

― Я поведу, ― сказал он. ― Мы оставим твою машину здесь. Я останусь с друзьями или остановлюсь в отеле, но доставлю тебя в целости и сохранности семье.

― Не слишком ли много ты берешь на себя? Что не так с моей машиной?

― Детка, подумай хорошенько. Если я буду в Кёр д'Алене все выходные, то мне понадобится какой-то способ передвижения. А ты можешь ездить со своей сестрой или отцом.

Я смотрела на него, потому что в этом был смысл, и это-то и расстраивало больше всего.

― Ненавижу, когда ты прав, ― наконец, пробормотала я. Он криво усмехнулся мне, но так сексуально, что я почувствовала укол внизу живота.

Плохая девочка!

― Ну, в последнее время я не всегда прав, ― возразил Хантер. ― Не знаю, изменит ли это что-то, но я действительно чертовски сожалею о том, что сделал с тобой.

― Насчет этого, ― сказала я, отводя взгляд. ― Тебе понадобится новый телефон. Твой, возможно, окончательно сломался после того, как я ушла прошлой ночью... возможно, его переехали пару раз.

― Скорее всего, это был несчастный случай, ― сказал он с каменным выражением лица. ― Я возьму другой.

― А фотографии? ― спросила я. ― Где еще ты их хранишь?

― Они были скопированы на мой ноутбук, ― сказал Хантер. Он поймал и удержал мой взгляд. ― Я стер все, кроме одной, прошлой ночью. Они безопасно стерты, а жесткий диск перезаписан. Никто не сможет добраться до них.

Я задумалась, интересуясь, говорит ли он правду.

― Я не знаю, стоит ли тебе верить. И что это еще за херня: «все, кроме одной»?

Хантер перевел взгляд на тротуар.

― Я сохранил одну, ― признался он. ― Мою любимую. Я подумал, что если ты бросишь меня, то я хочу иметь что-нибудь, что напоминало бы о тебе. Что касается веры в меня, я думаю, что единственный способ исправить это ― дать мне еще один шанс. Дай мне возможность, Эм. Больше никакой лжи. Мы оба знаем, что есть дерьмо, которое я не могу тебе рассказать...

Я прервала его, подняв руку.

― Клубные дела тут ни при чем, никогда не были, ― сказала я. ― И ты знаешь, что я это понимаю, так что не пытайся использовать это как оправдание.

Он вздохнул, прислонившись спиной к грузовику, засунув руки в карманы. Я пыталась думать, что делать дальше.

― Ты можешь отвезти меня домой, ― медленно сказала я. ― Но ты не останешься со мной, и это не значит, что мы снова вместе. Мне нужно время, чтобы все обдумать, решить, стоит ли рисковать. Я хочу быть с тем, кому могу доверять.

― Я понимаю, ― согласился Хантер. ― Если не остается ничего другого, то я рад, что ты позволяешь мне отвезти тебя домой. Мы оба хотим, чтобы ты была в безопасности — и я, и твой отец. Мы с ним не на одной стороне, но я его чертовски уважаю. Он вырастил дочь, которая не хочет считаться с моим дерьмом.

Я отвернулась, мои глаза вдруг наполнились слезами.

― Дик сказал, что тебе нужно уйти, ― сказала я. ― Приезжай забрать меня в десять.

― Ты же будешь здесь?

Повернувшись обратно, я сощурила на него глаза:

― Думаю, тебе просто придется довериться мне, Хантер. Не волнуйся, не я лгунья в наших отношениях. Я буду здесь.

― Полагаю, я заслужил это, ― пробормотал он.

― Чертовски верно. А теперь убирайся отсюда, пока у Дика не кончилось терпение.

***

Хантер

Я наблюдал за Эм краем глаза, пока вел машину. Она смотрела в окно на пустыню, по-видимому, очарованная необъятным пространством. Или так, или она просто не смотрела и не говорила со мной, потому что злилась.

Все еще злилась. Так будет вернее сказать.

Мы были в пути уже три часа, и единственный раз она заговорила со мной тогда, когда ей понадобилась остановка. Наутро я воспринял как победу то, что она согласилась поехать со мной, прям как получил второй шанс. Теперь я начал волноваться, что это просто поездка, что она больше никогда не заговорит со мной. Что чертовски ранило. Боль была такой, какой я никогда раньше не испытывал. Как настоящая, физическая боль.

Я уже начал ненавидеть это романтическое дерьмо. Жизнь намного проще, когда ты ничего не чувствуешь.

Мне нужно было положить этому конец.

Заметив съезд впереди, я включил поворотник.

― В чем дело? ― поинтересовалась она, повернувшись ко мне и нахмурившись.

― Увидишь, ― пробормотал я.

Мы съехали с автострады, и я повернул на маленькую, пустынную дорогу, по которой продолжил движение. Через несколько минут мы оставили позади большой холм, усеянный обнаженными скальными образованиями и перекати-поле. Я замедлился и перевел грузовик в режим парковки, повернувшись к ней лицом. Она смотрела прямо перед собой.

― Эм, ― начал я.

― Я не готова с тобой разговаривать, ― сказала она. ― Просто продолжай ехать. Не знаю, как я буду себя чувствовать после выходных, но прямо сейчас я хочу отдохнуть от тебя.

― Хочешь снова пнуть меня по яйцам?

Господи, эти слова только что вылетели из моих уст?

Эм посмотрела на меня. Наконец-то.

― Это что, какая-то шутка? ― она потребовала. ― Думаешь, если я тебя пну, это изменит то, что ты сделал?

Я медленно покачал головой.

― Я знаю, что это ничего не изменит, ― сказал я. ― Но это может заставить тебя почувствовать себя чуточку лучше. По крайней мере, в прошлый раз помогло. Если это так, то для меня этого будет достаточно.

― Я не обещаю простить тебя.

― Я понимаю.

Она прищурила глаза.

― Ты не в своем уме, ― промямлила она, но я видел, что она смягчается, а ее рот дергается. Спасибо, бл*дь, огромное. ― Удар ногой по яйцам ничего не исправит.

Мои яйца согласились на сто процентов.

― Но знаешь… В прошлый раз мне действительно стало лучше. Давай сделаем это.

Я сглотнул, затем открыл дверцу грузовика и медленно вылез на улицу. Эм выбралась, и мы встретились перед грузовиком. Я раздвинул ноги, скрестил руки и стал ждать.

― Закрой глаза, ― сказала Эм холодным голосом. Каким-то образом так было хуже, но я все равно это сделал. ― И сними свои штаны. Трусы тоже.

― Это не было частью сделки.

― Прекрасно, ― сказала она. ― Я возвращаюсь обратно в грузовик. Поехали.

Я посмотрел на небо и сглотнул, удивляясь, как такое возможно: с одной стороны ― мне так сильно хотелось заботиться о ней, но с другой ― придушить ее. Затем я расстегнул штаны и спустил их, закрыв глаза. И… ничего. Она подошла к грузовику, и мне было слышно, как она копается.

― Давай, ― прорычал я. ― Я не могу просто стоять здесь вечно, ожидая.

― Если ты настаиваешь. Ты готов? ― спросила она, ее голос был подозрительно мягким.

― Бл*дь, сделай это уже, Эм.

― Хорошо, приготовься.

Я услышал странный, хлопающий шум, а затем ледяная холодная жидкость полилась на мои яйца и член.

― Какого хера! ― закричал я, отпрыгнув назад и открыв глаза.

Эм стояла передо мной, опрыскивая меня банкой диетической колы. В другой руке она держала ее телефон.

Фотки... Гребаная карма кусает меня за задницу:

― Господи Иисусе, ты стерва!

― А ты мудак, ― ласково ответила она, начиная смеяться. Газировка вылилась, но это не остановило ее хихиканья. Я схватил штаны, надевая их обратно и запихивая свой мокрый член внутрь.

― Что, черт возьми, это было?

― Расплата, ― сказала она, сверкая глазами. ― Тебя провела девушка, и у меня есть видео, чтобы доказать это. Да ладно, ты должен признать, что это лучше, чем то, что ты планировал?

Я нахмурился.

― Ну, не знаю, ― пробормотал я. ― Ты собираешься показать его Скиду?

― Что, не нравятся голые фотографии, которые могут всплыть, и что ты не можешь это контролировать? Ого, это должно быть действительно отстой. Интересно, каково это?

― Ты, черт побери, хорошо знаешь, что это повредит моей репутации, если они подумают, что я не могу контролировать свою женщину. Это разные вещи.

Как только я это сказал, то понял, что облажался. Снова. Господи, мне нужно было просто забраться в пещеру и умереть, так было бы гораздо эффективнее.

― Еще одна попытка, придурок, ― сказала она, положив руки на бедра. ― Только на этот раз сначала думай, а потом уже говори. А потом спроси себя, хочешь ли ты, чтобы я снова трогала твой пенис.

― Я мудак, ― сказал я, поднимая руку и запуская ее в волосы. ― Это не секрет. И я не хочу контролировать тебя, Эм. Ты это знаешь. Бл*дь.

― И я не хочу унижать тебя перед твоими братьями, ― ответила она серьезно. ― Я просто хотела, чтобы ты почувствовал то, что чувствую я. По крайней мере, я не лгала тебе об этом.

― Ты права, ― сказал я, медленно качая головой. ― Я не знаю, что еще сказать, детка. Ты была права, а я был неправ.

― В этот раз вышло намного лучше, ― сказала она, улыбаясь. Потом ее лицо стало серьезным. ― Знаешь, когда я пинала тебя в тот раз, мне было чертовски хорошо, но это ничего не изменило. Должна ли я мучить тебя, только потому, что могу, каждый раз, когда ты облажаешься? Я чертовски люблю тебя, придурок. Мне не нравится видеть твою боль. Именно поэтому в первую очередь я не хотела лжи между нами.