одной из них. Не осталось иного выбора, кроме как уединяться здесь, когда я нахожусь

дома. Конечно же, у меня были картины, личные фотографии и даже стена успеха. Но

каждый раз, когда Эрика была чем-нибудь расстроена, она уничтожала их одно за другим, а я, теряя их, никогда не заменял новыми.

— Не понимаю, — мой голос слегка дрожал.

— Надеюсь, поймешь, когда я объясню, но пообещай, что дослушаешь меня до

конца. Это неприятная история, но мне бы хотелось, чтобы ты узнала обо всем. Эрика

никогда ничего не значила для меня.

Я кивнула в знак того, что он может продолжать. Макс потянулся к моей руке, но я

убрала ее, так как не была уверена, что физический контакт нам сейчас необходим. Он

громко вздохнул и, повесив голову, начал свой рассказ:

— Примерно два года назад я возобновил знакомство с Эрикой Херст. К этому

времени я уже год занимал президентское кресло в компании. Мы познакомились еще

детьми, но не виделись с тех пор почти десять лет. Она даже не приезжала на похороны

моего отца, потому что все, что на тот момент интересовало ее — это роскошная жизнь и

желание продлить свою карьеру модели. Тем не менее, мы постепенно сблизились, и все

это времени я верил, что она ненавидит своего отца также как и я. У нас были свободные

отношения, по крайней мере, я так думал.

Я не отношусь к хорошим парням, Стелла. Для меня секс всегда был просто

сексом. Эрика не стала исключением, и когда она поняла это, стала просто невыносимой.

Ее действия были безответственны и непредсказуемы. Она преследовала меня, даже

поставила под угрозу некоторые важные для меня деловые связи. Я полностью

отгородился от нее, и тогда она начала сходить с ума. Эдвард однажды наехал на меня с

вопросом, как я собираюсь исправить сложившуюся ситуацию. По-моему, между нами не

было ничего особенного, просто несколько раз переспали. Эдвард вел себя как придурок, но я был честен с ним. Я не хотел связываться с ней, и он вроде как проявил уважение к

моему решению.

Однажды ночью мне позвонили и сообщили, что Эрика, будучи в стельку пьяной, по всей видимости, наглоталась дохера таблеток и угодила в реанимацию. Приехав в

больницу, я застал там разъяренного Эдварда и его жену. Он сказал мне брать на себя

ответственность за все, что произошло, и приводить ее в чувство. Я был зол и напуган. Я

видел, как тяжело моя мама переживала смерть отца, и взгляд Риты Херст буквально

обезоружил меня. Несмотря на то, что Эдвард был полнейшим ублюдком, я не мог

позволить себе стать причиной смерти Эрики.

— Боже мой, — прошептала я.

— Поэтому, невзирая на то, что она больна, пришлось забрать ее к себе. Я

предложил ей лучшего психолога и жилье. С самого первого дня, как переступила порог

моего дома, у нее была своя отдельная комната. Я больше ни разу не повторил свою

ошибку и не дал ей повода думать, что нас что-то связывает, но она вбила себе в голову, что влюблена в меня. Она использовала любую возможность, чтобы проникнуть в мою

жизнь: показывалась на благотворительных вечерах, заглядывала в офис в дни

специальных презентаций, сопровождала меня в деловых поездках. Называй это как

хочешь, но мне пришлось с этим столкнуться. Каждый раз, когда я грозился ее выселить, она в очередной раз слетала с катушек, ее выворачивало, она рыдала, билась в истерике, одним словом вела себя как избалованный ребенок. Я прекрасно понимаю, что она

проделывала все это только для того, чтобы я в очередной раз почувствовал свою вину, но

стоит только мне представить ее опять на больничной койке, цепляющейся за жизнь из

последних сил, и я сдаюсь.

Хоть мы и жили вместе, я редко ее видел. Предполагаю, она рассчитывала вызвать

мою ревность, проводя ночи вне дома, однако я искренне наслаждался моментами, когда

удавалось остаться здесь одному. Я стал таким толстокожим и привычным ко всему, что

для меня это стало практически нормой. Погром на кухне — это результат того, что я

наконец-то собрался с силами и сказал ей выметаться вон. Как видишь, она не очень

хорошо это восприняла.

— Ради Бога, Макс, твой рассказ прозвучал так, словно она реально сумасшедшая!

Ты здесь был в безопасности? — выпалила я, вспоминая о посуде и осколках стекла, покрывающих пол и столешницу на кухне.

— А что, ты можешь предложить мне другое место для проживания? — пошутил

он, приподняв бровь.

— Я говорю серьезно, Макс.

— Конечно же, я был в безопасности. Эрика нестабильна и непредсказуема, но моя

комната и вещи в ней защищены. Как видишь, здесь их не так уж много. Я не всегда

прихожу домой, иногда на выходные остаюсь у мамы в гостях или ночую в

корпоративной квартире. Эрика не просто иррациональна, она — наркоманка. Ее уже

дважды арестовывали за хранение, но благодаря папиным деньгам и положению, удавалось избежать тюрьмы, лишь отбыв короткий срок в безопасной камере и

пожертвовав несколько тысяч долларов в благотворительные организации. Кокаин, травка, таблетки — ей нравится все. Периоды, когда она проходила реабилитацию, были

самым спокойным временем, которое я могу припомнить.

— Да уж, ситуация хуже некуда. Как ты собираешься решить этот вопрос?

— Какой именно?

— Ну, выставить ее отсюда.

— Легко, она очень сильно облажалась в эти выходные, а меня достали ее выходки.

Она съезжает отсюда. Я уже нанял риелтора, который подберет ей жилье, и сообщил

Эдварду о том, что Эрика переезжает.

— Почему, Макс? Почему на всех таблоидах я видела вас вместе? — мой голос

немного сорвался, и выражение его лица тут же смягчилось.

— Она сделала все это специально. Эдвард рассказал ей, что в Нью-Йорке у нас

остались кое-какие незавершенные дела, а она, по всей видимости, догадалась, что со

мной что-то происходит. Поскольку каждый вечер я проводил с тобой, а не в офисе, и

поздно возвращался домой, она начала что-то подозревать. Она попросту заявилась к нам

в самолет и сообщила, что ей нужно посетить несколько агентств в Нью-Йорке. Я, как

всегда, проигнорировал ее. Прибыв в гостиницу, я был буквально ошарашен условиями

бронирования, но сдержался. Именно Эрика устроила все так, чтобы пресса находилась в

отеле в тот вечер, ей сильно не понравилось, когда меня назвали завидным холостяком.

Я ухмыльнулась, затем начала фыркать и уже не смогла удержаться от смеха. Макс

смотрел на меня как на сумасшедшую, пока я снова не взяла себя в руки.

— Прости, пожалуйста. Скажи мне, а как именно получилось, что вы оба

выглядели так уютно, а ее губы оказались напротив твоих.

— Это был «удачный» снимок. Эдвард пригласил ее на наш деловой ужин. Она

была пьяна или под чем-то и полностью неконтролируема. Мне пришлось силком уводить

ее с ужина, прежде чем репутация «Hurst & McCoy» будет окончательно испорчена.

Поймав такси, я намеревался доставить ее до кровати и улететь в ту же ночь, я мог думать

только о тебе. Когда же мы добрались до отеля, она была практически без сознания и

совершенно ничего не соображала. Пришлось поддерживать ее, чтобы помочь дойти до

отеля, и в ту самую минуту, когда выскочил фотограф, она потянулась ко мне с поцелуем.

Я был вне себя от злости, затолкал ее в комнату и ушел. Я больше не видел ее, пока не

оказался в воскресенье в одном самолете с ней. Ты должна знать, она ничего для меня не

значит.

— Макс, мое сердце болит за тебя, но почему за все это время от тебя не было ни

весточки?

Он встал и подошел к столу, на котором лежал пластиковый пакет, взял его и

протянул мне. Едва я попыталась открыть его, сразу почувствовала отвратительный запах

и бросила его обратно Максу.

— Да, так воняет кокаиновая рвота. Телефон сдох. Я не получил ни одного твоего

сообщения, пока мой айтишник не настроил новый телефон. Всю эту поездку вокруг меня

либо крутились гребаные Эдвард с Эрикой, либо я находился на деловых встречах.

Каждый раз, когда собирался связаться с Даной, заходил Эдвард и говорил, что его

помощник все уладит. Мне очень сильно хотелось поговорить с тобой, я думал, что скоро

свихнусь, но вместе с тем понимал, что ты хотела бы сохранить наши отношения в тайне.

Я не мог предоставить этим двум идиотам лишнюю возможность что-то пронюхать о нас

и все испортить.

— Я хочу тебе верить, Макс, но ты здорово ранил меня. Одно сообщение и больше

ни одного ответа? Ты, президент и генеральный директор многомиллионной компании, не

смог найти возможность позвонить?

— Стелла, пожалуйста, поверь, когда я говорю, что очень хотел тебе позвонить.

Там у меня не оказалось ни грамма личного пространства. Даже когда я переодевался, Эдвард следовал за мной по пятам. Я смог быстро отправить то единственное сообщение, планируя позвонить тебе в этот же вечер, но Эрика угробила мой телефон. Затем, когда

появилось немного времени для себя, я оказался слишком зол, чтобы звонить. Мне нужно

было так много всего тебе объяснить, но не хотелось делать это по телефону. Будучи вне

себя, я должен был изображать рассудительного и влиятельного бизнесмена. Эдвард

подставил меня с этой группой в Нью-Йорке, поэтому мне нужно было быть в форме. Ты

должна знать, я думал о тебе каждую минуту, когда не был загружен делами. Я так сильно