Мужчина в штатском отошел к парапету. Пожали руки, как старые знакомые.

– Слышал, ты опять вляпался? – мужчина в штатском внимательно прищурился, усмехнулся.

Фадеев невесело кивнул:

– Вроде того.

– Ну, рассказывай.

– Да ваши ребята уже работают. И коллеги из ФСБ уже подключились…

– Громов? – уточнил в штатском.

Глеб снова кивнул, облокотился на хромированный поручень.

– Смотри, Олег. Есть контракт. Оборонка. Еще на стадии его заключения очень возбудился один чел. Закупку проиграл. Затих. По контракту работает группа спецов. Обиженный чел вышел на них. И кого угрозами, кого тупо бабками переманил на свою сторону или заставил слить ту часть работы, которая оказалась доступна.

– Хреново.

– Слушай дальше, – Фадеев развернулся к знакомому, рука тяжело легла на парапет. – Всей работы у него нет. А та, что есть частично заблокирована ключом безопасности, который не позволяет выстроить правильную последовательность фрагментов и доработать отсутствующие элементы самостоятельно, без нашего участия.

При этих словах Олег лукаво прищурился, затянулся.

– Позволь предположить, идея с ключом безопасности твоя…

Фадеев откашлялся:

– Решил тряхнуть стариной…

– Я так и подумал, Кнут ты или не Кнут, – Олег затушил сигарету, бросил в урну. Оперся локтями в парапет. Прозвище старого товарища в честь знаменитого программиста и создателя сложнейших алгоритмов[3] будоражило воспоминания: – Обиженный чел в курсе, кто автор ключа.

Глеб неопределенно пожал плечами, нахмурился:

– Черт его знает. Но не думаю, – он потер подбородок. – На Толмачева вчера покушение было…

– Слышал, да.

– И потом на меня.

У Олега напряглась спина, уставился на товарища через плечо:

– И ты все равно думаешь, что обиженный чел не в курсе?

Фадеев вертел в руке ключи от машины, медленно раскручивал на указательном пальце. Молчал. Интуиция говорила – Барановский не знает. Тогда зачем ему вчера понадобилось гоняться за ним по лесу? Думали, что в машине, в самом деле, дети Толмачева? Снайперская пара опять же – не для маскарада. Но при этом стреляли по колесам. Значит, хотели или напугать, или сбить со следа.

– Говори, не молчи, – попросил Олег тихо.

Они служили с ним вместе. Десятка два совместных спецопераций, поэтому озадаченное молчание Фадеева ему говорило о многом. Что-то не складывается, вот и пришел.

– Если предположить, что обиженный чел знает, что я разработчик ключа, то он бы уже меня потихоньку кислотой поливал, Олег.

Тот поднял бровь:

– Настолько серьезный товарищ?

– Обидчивый очень, – Фадеев отвернулся. – Слушай, у меня не укладывается что-то. С его ресурсами он может действовать очень жестко. И между тем совершает ошибку за ошибкой. Осторожничает? Играет? Пытается запутать след? Или это тупо не он?

Олег почесал над бровью, распрямился.

– Первое, Глеб. Убери носитель с ключом в самое проверенное место. Второе. Один не передвигайся. Третье, проверь ближний круг Толмачева. Кто-то появится или уже появился, имеющий доступ к сейфам, ключам и архивам. Они будут искать ключ безопасности или того, кто его разработал. Ты в любом случае под ударом – как потенциальный хранитель ключа. А уж если просочиться информация о том, что ты еще и разработчик… Кстати, сколько народу об этом знает?

– Сам Толмачев. И Пашка Панченко.

Олег вздохнул, посмотрел на Фадеева тяжело.

– У Пашки семья. У тебя людей хватает прикрыть все тылы?

Глеб кивнул.

– Пашка свою семью спрятал. Семью Толмачева вывезли за город. Все, кто занят в разработке, под наблюдением, – он медленно выдохнул: – Нет, справлюсь, – Фадеев прищурился, посмотрел на дорогу. – Дней пять продержаться надо.

Олег достал еще одну сигарету, повертел ее между пальцев.

– Слушай, Глеб, пять дней – это жопа, – посмотрел внимательно. – Прессовать будут мама не горюй.

Фадеев неохотно кивнул. Он и сам это понимал. Не понимал только, откуда ждать следующий удар.

Он ставил себя на место Барановского, примерял на собственные плечи его беспринципность. Что бы он сделал? Да он бы уже сейчас, на этой стадии, задействовал все ресурсы. Не привлекая внимания покушением Толмачева, по-тихому взял кого-то из близких, хоть Ольгу Петровну, хоть пигалицу Варвару-свет-Степановну. Одним махом бы прижал к стенке и взял за горло. Это как в схватке с волком: или завалить первым выстрелом, или терпеть, пока тебя буду рвать на части.

При умножении два на два упорно получалось пять.

Фадеев сел в машину, прокручивая в голове то, что сказал Олег. В их отряде он был старшим, умудрялся провести группу без потерь сквозь игольное ушко. Видел порой то, что не видел никто. Позывной у него потому и был – Мерлин.

И если Мерлин сказал – будет жопа, значит, она непременно будет.

* * *

После разговора с Олегом-Мерлином, Фадеев снова поехал в больницу – переговорить с врачом, утром его не застал: тот был на операции. Толмачева уже перевели в палату. У дверей дежурили два охранника. При виде Фадеева в халате и медицинской шапочке, привстали уважительно, переглянулись. Глеб, проходя мимо, строго поинтересовался:

– Почему не в бахилах?

Молодой парень, из группы Тавра, ухмыльнулся:

– А мы в сменке.

Фадеев улыбнулся, пригляделся к парню: молодой еще, только после армии. Шутка будто спустила пар, сбросила с плеч пудовые гири, что подвесил Мерлин своим предупреждением.

Вошел в палату. Мерно дышал аппарат ИВЛ, тихо щелкали датчики. Толмачев спал. Ольга Петровна, примостившись в кресле в углу, услышав его шаги, вскочила.

– Ах, Глеб, это вы. Думала – лечащий врач.

– А что, не был еще?

Ольга Петровна рассеянно посмотрела:

– Нет, почему. Был, конечно. Просто… У Гриши температура, и давление никак не стабилизируется…

Фадеев, легко дотронулся до ее локтя, улыбнулся:

– Так у него ожог и операция. Это хорошо, что температура. Значит, борется наш Григ-Григ.

Широкие шаги в коридоре, в палату стремительно зашел невысокий жилистый мужчина, взгляд цепкий и внимательный.

– О, а что за делегация? – сердито посмотрел на Фадеева. – Я супругу-то едва согласился пускать, а тут еще кого-то нелегкая принесла.

Но протянутую Фадеевым руку пожал.

– Начальник службы безопасности Григория Григорьевича, – представился.

Врач хмуро покосился на просвечивающую через халат татуировку:

– Да уж, хреново охраняете.

– Бывает, – Фадеев примирительно хмыкнул. – Но пока жив и чаще обычного – здоров.

– Ясно, шутник. Что хотел от меня, начальник службы безопасности? – посмотрел лукаво с подозрением.

– Забирать от вас не буду, – отрезал Фадеев.

Врач, кажется, расстроился, кивнул на охранников под дверью:

– И молодчики ваши тоже останутся, – он не спрашивал, от констатировал факт.

Фадеев многозначительно посмотрел на врача.

– Ну, если вы не хотите испортить себе статистику огнестрелом в стационаре… – Врач нахмурился, но промолчал. – Мне нужно, чтобы завтра он был в состоянии перебраться домой.

Медик посмотрел на него с сочувствием:

– Ну, вы в своем уме, товарищ начальник службы безопасности? Вы с отечественной медициной говорите или с господом богом? Оборудование у вас будет, это вы достанете. Но ему же уход нужен, наблюдение. А если осложнение? Сепсис?

– Я все могу, уколы, перевязки – у меня опыт ухода есть, – Ольга Петровна, наблюдавшая с тревогой за разговором, вцепилась в капельницу, зачем-то передвинула ее ближе к говорившим мужчинам.

Доктор покосился на ее манипуляции, вздохнул. Фадеев, желая прекратить возможные споры и препирательства, пояснил:

– Я не смогу ему обеспечить безопасность завтра.

Врач пасмурно посмотрел на часы:

– А мне-то что? Вон, расписку напишет супруга. И забирайте под свою ответственность хоть на Марс. Рекомендации по лечению распишу.

Глава 11. Понятно, что ничего не понятно

Идея с оформлением блога пришла внезапно. Цветы. Это же так просто, универсально. Это эмблема роскоши, не такая очевидная, как ювелирные украшения. Но от этого более тонкая и изящная.

И – главное – этого добра в парке Толмачева хватало: роскошные гортензии цвета лазурита, пышнотелые циннии и розы во всем их цветущем многообразии. Беседку обвивали нежные стебли сего-голубой имопеи. Варваре потребовалось не более пятнадцати минут, чтобы обеспечить себя заставками на ближайшие публикации. Будет такой сладенько-конспиративный блог.

Разглядывая получившиеся фото, девушка устроилась в беседке, поставила ногу на лавку и достала из сумки новый номер журнала и книгу – едва начатый перед «ссылкой» на виллу Толмачева триллер Камиллы Лэкберг. Подумав, отложила мобильный и взялась за триллер.

Страница за страницей. Один за другим элементы жуткой головоломки. Варвара достала блокнот, набросала в него схему преступления, варианты действий следователя – так была лучше видна задумка автора, да и мастерство. Девушка надеялась, что заметит ту самую важную деталь, подброшенную автором, и разгадает, кто убийца. Это своего рода дуэль с автором – кто кого. Забава, конечно. Потому что авторы почти всегда жульничали и не выдавали главную деталь вообще или выдавали слишком поздно. Или прятали в череде незначительных событий и эпизодов.

Ближе к середине дня из-за кустов материализовался Фадеев. Подошел лениво к беседке, облокотился на парапет:

– Привет. Чего делаем? – он лукаво щурился, смотрел как обычно рассеянно и куда-то мимо.

Плавные, уверенные движения, чуть небрежные. Так передвигаются дикие кошки: взгляд девушки невольно цеплялся за эту пластику, силу и характер. Вздохнув, Варвара демонстративно отвернулась. Фадеев же молчал, ждал ответа и тайком разглядывал девушку.

– Книжку читаю, – пробубнил, наконец, сообразив, что безопасник Толмачева не собирается уходить.