Евгения Кретова - Дзен московского олигарха

– Тогда ты одной ногой на погосте, Фадеев. Девушку похитили с целью давления на Барановского. Им нужны данные по твоему контракту.

– Кому им?

– Милли Истихбарат Тешкилаты… Национальная разведывательная организация Турецкой Республики. Слышал о такой?

Фадеев встал.

– Да ла-адно.

– Прохладно, Кнут. Так что ваш проект теперь курируется моим ведомством, да и сам ты под моим присмотром, так что встречай. Я у КПП, Тарасова твоего лицезрю.

* * *

Фадеев спустился вниз. Проходя мимо комнаты Варвары, замер на мгновение. Рука было потянулась вверх, чтобы постучать. Застыла в воздухе. Мужчина нахмурился, зашагал дальше по коридору.

Мерлин неторопливо подъезжал к дому. Глеб догадался – делает рекогносцировку. Усмехнулся.

– Что, доволен? – спросил, пожимая руку товарища.

Мерлин поморщился:

– Осатанел ты на казенных харчах, Кнут, расслабился. Столько людей задействовал, а брешь по правому флангу не прикрыл. Был бы я на месте Барановского, расщелкал бы тебя за десять минут…

– Ну, ты ж не на месте Барановского…

Мерлин присел на капот, скрестил руки на груди, разглядывая Фадеева. Повторил задумчиво:

– Вот я и говорю – расслабился ты. А наши турецкие партнеры такого тебе не простят.

– А это точно они?

– Точно. Пока действуют мягко, руками твоего давнего конкурента. Их задача – посмотреть код. Все. ПОКА все. Далее они оценят угрозу… Как думаешь, как они ее оценят?

Фадеев почесал над бровью.

– Ну, вероятно, как потенциальную угрозу их безопасности…

Мерлин кивнул, удовлетворенно пропел:

– Во-от, и я так же думаю. А поэтому рекомендовал своему руководству взять на карандаш всю вашу контору уже сейчас. Ключи, пароли сдаешь лично мне. В проекте останутся только те, кто пройдет нашу проверку. У меня есть оперативные данные, что слив информации идет из ближайшего окружения Толмачева. Мои ребята проверяют.

Фадеев закатил глаза.

– А ты глаза не закатывай, Кнут, определенно есть кто-то, кто вхож в дом, – мрачно отметил Мерлин.

– Намекаешь, что я кого-то прошляпил? – Фадеев холодно прищурился.

– Не намекаю, я прямо говорю… Я потом твою задницу из Москвы-реки вытаскивать не желаю, – он помолчал. – Сейчас мне надо, чтобы ты вывел нас на заказчиков Барановского. Тихо, спокойно, без шума. Едете с Толмачевым, передаете ключи…

– Мы куклы заготовили.

– Еще лучше. Отдаете куклы. Далее смотрим, к кому они попадут и отслеживаем.

Из дома послышался шум, приглушенные крики.

– Чего там у вас? – Мерлин уставился на окна второго этажа, безошибочно определив источник тревоги.

Окно спальни Толмачева распахнулось, из него высунулась Ольга Петровна, закричала:

– Скорую! Быстрее, скорую!

Фадеев бросился в дом.

В дверях уже столпились горничная, управляющий Василий Федорович, на шум прибежал Толмачев-младший. Растолкав всех, Глеб забежал в комнату. Толмачев лежал на спине поперек кровати. Без сознания.

– Пульс едва чувствуется, – Ольга Петровна беспомощно посмотрела на Глеба, опустила на колени руку с ватным тампоном, пропитанным нашатырём.

– Что произошло? – он приложил пальцы к сонной артерии, приподнял веко, отметив, что пульс есть, хоть и слабый, а вот на свет зрачок не реагирует. Горничной бросил: – Мокрое полотенце дай… Что произошло, Ольга Петровна?

Глеб подложил под ноги Толмачеву подушки. Ольга Петровна закусила губу:

– Плохо спал. Жаловался на тошноту. Я ему антацид дала.

– Дальше что? – Фадеев принял из рук горничной мокрое полотенце, расстегнув халат и ослабив пояс Григ-Грига, обтер лицо, грудь.

– Утром отказался завтракать, сослался на слабость. Вроде задремал. Я спустилась вниз, выпила кофе. Когда поднялась, увидела его таким.

Фадеев кивнул. Обернулся на управляющего:

– Скорую вызвали?

В дверях показался Мерлин, оценив обстановку, предложил:

– Надо самим везти, быстрее дело будет.

Фадеев кивнул, вызвал Юркова и Тарасова:

– Поедете с Григ-Григом и Олегом. Мне докладывать каждые десять минут. Тавра и Плющенко забираете с собой. Старший группы Юрков.

Посмотрев вслед удаляющимся машинам, Глеб мрачно выдохнул:

– Черт меня подери.

Мерлин, стоявший рядом, ухмыльнулся:

– Откуда столько самокритики? Если у Толмачева подтвердится отравление, то моя гипотеза о сливе из ближайшего окружения верна. Вероятнее всего, его кто-то из своих траванул. В нашу последнюю встречу ты мне кое-что занятное рассказал, мы стали мониторить и высветили один подозрительный канал. Наблюдаем в связи с покушением на Толмачева… Пока большего не скажу. У вас доступ к айпи у кого есть?

– Не люблю, когда ты говоришь загадками: всегда чувствую себя полудурком, – Фадеев мрачно покосился на бывшего командира. – Пароль доступа в интернет есть у всех домашних, у охраны, но у них выделенный канал…

– Местные, из поселка, могут подключаться?

– Нет, там выдача совсем слабая будет. Если только у самого забора сидеть, – Глеб перевел на него взгляд: – Ты скажешь хоть, в каком направлении вы капаете?

Мерлин повел плечом, поморщился:

– Погоди. Чего пока воду в ступе молоть? Нашли блог, в котором много совпадений с твоей ситуацией. Журналистское расследование какое-то. Я тебе точно скажу через пару-тройку часов. А сейчас надо собираться на сдачу пакета заказчику. Поехали?

Фадеев выглядел озадаченно.

– Погоди.

Он посмотрел на друга исподлобья. Вздохнув, развернулся к дому, но направился не в него, а во флигель.

– Ты куда? – Мерлин сунул руки в карманы брюк.

– Покури пока, не мешай…

Мерлин с интересом наблюдал, как товарищ взошел на крыльцо, помялся у входа в задумчивости и нехотя скрылся в холле.

– Ну я весь в ожидании, Кнут, – пробормотал Мерлин, сунув руку в распахнутое окно своей машины, достал пачку сигарет.

* * *

Фадеев поднялся на второй этаж, замер у двери Варвары. Вздохнул. Расправил плечи, сбрасывая с них неуверенность, и, словно ныряя в ледяную воду, решительно постучал.

В комнате было по-прежнему тихо, ни шороха, ни звука.

Фадеев постучал еще раз, настойчивее. И, подождав мгновение, дернул ручку.

– Варвара?

Она лежала поперек кровати, лицом к окну, на животе. Рядом в вазочке – соленые крекеры и черный шоколад. В руках книжка, в ушах – наушники.

Глеб замер на пороге, не решаясь войти. Но и стучать смысла не видел – она ничего не слышала, даже наверняка не знает про отравление Толмачева. Вдохнул, притворил за собой дверь и набрал ее номер по сотовому. Лукаво усмехнулся, когда услышал грохот перевернувшейся вазочки, тихое чертыхание.

– Да! – резко отозвалась из динамика.

– Ты где? – прислонился спиной к двери, прислушиваясь к ее рваному дыханию.

– Докладывать тебе не собираюсь.

– Толмачева отравили.

Он почувствовал, как ступил, наконец, на твердую почву и нащупал линию дальнейшего разговора. Варвара подскочила – через дверь Фадеев слышал, как скрипнула кровать.

– Как отравлен?

– А музыку надо в наушниках тише включать, тогда бы слышала… Тут такой шухер был. Полиция, скорая, спецназ, – самозабвенно врал.

Она распахнула дверь, встретившись с ним взглядом, пробормотала:

– Тебя стучать не учили? – сердито поджала губы.

Фадеев неторопливо отодвинул трубку от уха, отключил звонок.

– Я стучал. Но Rammstein стучал громче, – он скрестил руки на груди, спрятал улыбку.

Девушка прислонилась плечом к стойке двери:

– Про Толмачева – это правда?

– Почти. Кроме полиции и спецназа. Я с такими вещами не шучу, – он стал серьезным. Варвара сглотнула, поймав на себе светло-стальной взгляд. – У тебя деловой костюм есть?

Варвара опешила:

– Вы сговорились все, что ли? Вчера Светлана, сегодня – ты. С собой нет. Дома… А зачем?

Фадеев уже набирал номер на сотовом:

– Свет, жива? – Толмачева что-то неразборчиво ответила. – Пить надо меньше, но я тебе об этом вчера говорил. – Он перевел взгляд на Варвару. – Мне нужен женский костюм. Прям-щас, совершенно верно. – улыбнулся широко. – Нет, не угадала, не на меня. Размер 42-44, рост, – прикрыл рукой динамик: – какой у тебя рост?

– Сто семьдесят три.

Он вернулся к разговору с Толмачевой:

– 173… Лады, скажи, чтоб подшили. В ателье будем через сорок минут, – нажал отбой и посмотрел на Варвару: – Со мной на переговоры по поедешь.

Девушка шумно выдохнула, глаза растерянно моргнули:

– Глеб. Я ж не знаю ничего… И доверенности нет. Я ее Толмачеву отдала.

– Доверенность у меня, – Фадеев пасмурно окинул ее взглядом: – Варь, давай, что там тебе надо делать? Глаза-губы-лифчик? Бегом. Выезжаем через десять минут. И паспорт захвати!

* * *

Через десять минут она спустилась вниз.

Фадеев как раз заканчивал разговор со Светланой – та вышла из дома, болезненно щурясь на солнце.

– Чего мне не сказали, что отцу плохо? – вздохнула. – Или я уже за человека не считаюсь.

Фадеев отрезал:

– Ну давай, истерику закати. Почему дочке олигарха не сообщили первой, что ее отец помирает, – сжал челюсти.

Та поморщилась:

– Ладно, не лечи меня уже. И так тошно. Что Олег говорит?

– Пока ничего, только доехали до больницы, оформляются. Григ-Грига забрали в реанимацию.

– Поеду к ним, – Светлана посмотрела поверх сосен.

– Тавр с ними, в оцеплении. Все заняты. Сиди уже, – посоветовал Фадеев. – Как все прояснится, поедешь.

Светлана покосилась на черный Опель, на котором приехал Мерлин.

– А что это у тебя за гости? Это их надо в женское платье наряжать?

Глеб покачал головой, но подробности рассказывать не стал.

– Нет, одеть надо Варвару, – посмотрел на часы, просто, чтобы не встретиться с удивлением в глазах Толмачевой.