– Да, Бев, слушай. У меня тут случилось кое-какое дерьмо, и я должен был позвонить. Но у меня есть хорошие новости.

– Скажи мне, что это законченный альбом.

Я усмехнулся.

– Это законченный альбом.

– Тебе бы лучше не шутить надо мной, Блу.

– Конечно, нет. Мне нужна студия и парни, завтра – постой, нет. Дерьмо, в этот день моя мать выходит замуж… Как насчет понедельника? Могут ли они втиснуть меня в понедельник. Пожалуйста?

Бев молчала так долго, что я подумал, что сбросил звонок. Я отвел телефон от уха и проверил, и она уже говорила, когда я снова прислонил телефон.

– … впервые в жизни слышу, чтобы ты говорил "пожалуйста", Джаксон.

– Да, ну, не привыкай к этому.

Она рассмеялась.

– Окей. Я подергаю за ниточки, поглажу по шерстке кого надо и все такое прочее. Будет лучше, если это и вправду будет стоить моего времени.

– Я всегда стою твоего времени, дорогуша.

– Свинья, – фыркнула она, но когда она отключалась, я отчетливо слышал ее смех. И я тоже смеялся. Свободным, маниакальным смехом, будто что-то упало с груди. Я распахнул дверь, намереваясь спуститься вниз и налить себе победный стаканчик.

Лили опустила свою руку и подняла бутылку, вытягивая ее перед собой, словно предложение мира.

– Приветик, – сказала она тихо. – Перемирие?

Глава 33.

Лилиана.

Все кончено.

Он окончил это.

Я должна быть рада.

…

Почему я чувствую себя так, словно мое сердце разрывается?

Из-за того, как он согнулся пополам. Будто мои слова ударили его прямо в живот. Тогда, и только тогда, я осознала кое-что очень досадное.

В этой ситуации я была плохим парнем. Не он. Я.

Я пялилась на его закрытую дверь и возвращалась на две недели назад. Мы спорили, ругались, но тем, кто действительно был жестоким, была я. Все время я убеждала себя, что это я была пострадавшей стороной, когда во всем была виновата я.

И это очень хреновое чувство.

Я привыкла к такому чувству как сожаление, когда дело касалось Джаксона Блу. Но не к такому. Я пожалела, что была такой бесчувственной и использовала его. Я пожалела, что упорно не желала припомнить те миллиард раз, когда он извинялся. Я пожалела, что слушала, как он открывал мне свое сердце, когда мое было заперто на замок.

Я пожалела, что дала ему выйти из той двери, потому что сейчас я скучала по нему. Не мое тело. Я. Я скучала по нашим спорам и по тому, как он смешил меня. Я скучала по его шуткам и его саркастичным комментариям. Я скучала, так как он был единственным, кто понимал мой странный образ жизни, потому что он сам так жил. Мой напарник.

Мой лучший друг.

Вау. Я реально облажалась.

Он пропустил репетиционный ужин, но все были слишком пьяны, чтобы париться из-за этого. Как только выдался шанс, я взяла бутылочку Джека из мини-бара и пробралась наверх. Я могла слышать его внутри, говорящего по телефону.

– Я всегда стою твоего времени, дорогуша, - ворковал он своим наглым голоском, который использовал с женщинами, и на секунду, мое сердце дрогнуло от ревности.

Нет. У тебя нет права чувствовать это. Это предложение мира. Тебе придется видеть его остаток жизни, так долго, пока папа с Энни вместе. Рождества, дни рождения… он в твоей жизни надолго теперь. Вы могли бы попытаться видеться, будь вы друзьями.

Я быстро сделала глоток виски и расправила плечи, готовая постучать, когда он распахнул дверь.

Его великолепное лицо, которое было радостным всего минуту назад, стало безэмоциональным. Я почувствовала, как мой живот провалился в ноги, и внезапно я поняла, как он чувствовал себя тогда в магазине. То, как слово – нет, лишь взгляд, - может ударить в живот.

Вместо того, чтоб согнуться, я вытянула бутылку.

– Перемирие? – спросила я.

Рот Джакса открылся на секунду, и я была уверена, что он скажет мне нет. Он провел рукой по своему лицу, оттягивая вниз уголки губ, прежде чем пробежаться пальцами сквозь волосы.

– Да, Бит. Входи.

Глава 34.

Джакс.

Она смотрела на меня, будто боялась, что я могу ее укусить. И я был зол, что мне до сих пор было больно, больше чем мне бы этого хотелось.

Ее босые ступни утонули в ковре около моей кровати, когда она оглядывалась вокруг, и потом печально вздохнула.

– Это первый раз, когда я захожу к тебе в спальню. Я была здесь две недели, и даже ногой сюда не ступала.

Я впихнул руки в карманы, чтобы хоть чем-то их занять.

– Да? И что ты думаешь?

Она огляделась, словно она и вправду была заинтересована, осматривая кровать из темного дерева, разбросанные гири, коллекцию использованных гитар, гигантское зеркало на стене.

– Она имеет смысл…, – наконец, произнесла она.

Я хотел рассмеяться.

– Смысл?

– Она подходит тебе.

– Даже боюсь спросить.

Она немного лихорадочно помахала руками.

– Тут слегка разбросанно, там чуть беспорядок. Но она обжитая. И ощущается как дом.

Ее слова повисли в воздухе на секунду, и я позволил себе промолчать. Позволил тишине тянуться так долго, пока она не начнет нервничать, впиваясь каждым пальцем в ковер. Затем я ждал еще чуть дольше.

– Я скучала по тебе, – выпалила она.

Я сжал руки в кулаки.

– Да? И почему же ты скучала?

– Я не об этом, – протестовала она. Я приподнял бровь. – Ну, да, и поэтому тоже. Но я скучала по тебе. Ты прятался от меня.

– Учился у лучших.

Она посмотрела внизу.

– Достаточно честно. Но я, вроде как, хочу остановиться сейчас.

– Вот так?

– Вот так. Да.

Я позволил тишине повисеть чуть дольше, зная, что она не сможет сдержаться. Она должна был заполнить тишину.

– Просто… Я поняла кое-что. Мы не сможет избегать друг друга, Джакс. Наши родители женятся. Завтра, - она приподняла бровь. – К слову, ты пропустил репетицию.

– Вести маму вниз к алтарю. Что тут репетировать?

– Она была зла.

– Как долго?

Бит рассмеялась.

– До третьего бокала бурбона. Когда я ушла с вечеринки, она была на коленях моего отца и пела “Кокаиновые Поцелуи” (прим. пер. – песня Randy Class – Cocaine Kisses)

– Ненавижу эту песню.

– Я тоже, – Лили опустилась вниз, плюхаясь на мою кровать без разрешения и я старался смириться с тем, как правильно она смотрелась здесь. – Мне просто нужно знать, что мы можем стать друзьями, по меньшей мере. Все и так очень трудно и без нас, создающих дополнительные проблемы друг другу, – она посмотрела на меня. – Подожди, стой, не злись, Джакс. Слушай, я была полной задницей. Я признаю. Я обращалась с тобой, как с дерьмом, и сожалею об этом.

– Да?

– Да, – ее рот еще двигался, будто она хотела еще кое-что сказать, но не стала. Вместо этого она потрясла бутылкой. – Так что, да. Наши родители женятся и это странно, и все это хреново, и да… Выпьешь со мной?

Я сел на кровать рядом с ней. Какого хера я должен делать? Я был бессильным, когда она пришла сюда. Если бы это реально было кончено, я не был бы таким.

– Отличная идея, – сказал я ей. И я имел это в виду. – За что пьем?

– Я точно не знаю. Ты первый.

Я подумал некоторое время.

– За второй шанс?

Ее голос был тихим.

– За второй шанс.

Мы осушили стаканы, и Бит скривила нос. Это было настолько чертовски мило, что мое сердце почти остановилось. Я забрал бутылку из ее рук.

– И за третий и четвертый, тоже, – объявил я, быстро наливая еще в два стакана.

Она засмеялась.

– Стоп, окей, у меня есть один. Тост, – она подняла стакан, ее глаза сияют. – Этот за наших родителей, за то, что они запороли нам любую надежду, чтобы быть нормальными!

Глава 35.

Лилиана.

Я осушила стакан и затем кашлянула в руку.

Голубые глаза Джакса блеснули.

– Полегче, Бит. Ты, наверное, втрое меньше меня. Даже не пытайся угнаться за мной.

– Фигня, – огрызнулась я. – Я смогу перепить тебя, ублюдок.

– Я уверен, что можешь, до тех пор, пока я напиваюсь с тобой.

Я снова закашляла.

– Просто не можешь сдержаться, не так ли?

– Не-а. Не с тобой. Это проклятие.

– Попытаюсь принять это за комплимент.

– Я так и подразумевал.

– Если мы напьемся, будет ли это плохо для этой... чем бы это ни было...?

– Разрядки?

– Отличное слово, Джакс.

– Я тоже писатель, ты же знаешь.

– Оу... Я знаю.

– Ты разозлилась внезапно. Что за херню я теперь сделал?

– Ничего. Просто ты знаешь, что сказать.

– Ты продолжаешь говорить мне такое дерьмо и я должен признаться, что не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

Я изумленно уставилась на него.

– Ты действительно сейчас говоришь правду?

– Честное слово. Ты постоянно бросаешь эти мелкие загадочные комментарии и затем сбегаешь, вместо того, чтобы объяснить. Закрываешь двери, да что угодно. Ты хочешь быть друзьями? Друзья не выливают такой бесполезной агрессивной херни. Друзья всегда говорят, что у них на уме. Ты зла на меня и злишься уже около года. Почему?

Мои слова вылетели так быстро, что я чуть было не подавилась ими.

– Почему? Почему? Ты реально не знаешь? Ты написал эту долбаную песню о нашей ссоре... в то утро, после нашего первого... мы наконец-то... Черт, ты знаешь, о чем я говорю. Ты просто взял худший момент моей жизни и написал песню об этом. И теперь она везде. Издеваешься надо мной. Насмехаешься над этим. Тем, что у нас было. Тем, что я отдала тебе, – теперь я рыдала. Мне было интересно, может ли он вообще понять слова, которые я пыталась ему сказать.