— Извини, я не должна была тебе об этом рассказывать.

Как понять Бруку, если я сама в себе не разобралась?

— Имелось в виду другое. Не моё дело кого-то осуждать. Как полицейский я привык оценивать только факты. Что случилось с мальчиком?

Я благодарно киваю, Брук меня не осудил. Он остался тем же другом, каким был много лет назад.

— Джейс хорошо играет в теннис. Он ехал в тренировочный лагерь. Автобус попал в аварию. У него сломана рука. Потом была операция, но он внезапно впал в кому. Кровоизлияние в мозг. Никто не знает, проснётся ли он вообще. Это ожидание меня убивает. И постепенно исчезают молитвы.

Взгляд Бруклина полон сострадания. Ненавижу это, но в данный момент нахожу, что неплохо, когда тебя жалеют.

Друг осторожно накрывает ладонью мою руку и гладит. Жест очень ласковый.

— Он проснётся. Его отец – борец, и мама тоже. Вашему мальчику не остаётся ничего другого, как тоже бороться, — Брук пожимает мне руку. — Что ты делаешь здесь, в Нью-Хейвене?

— Хочу навестить маму и отца Джейдена. С того момента, как они узнали, что стали бабушкой и дедушкой, не было возможности нормально поговорить. Слишком долго я откладывала этот разговор. Сейчас самое время для него.

— А что с вашей свадьбой?

— Не знаю. Не думаю, что он всё ещё хочет на мне жениться.

— Вы не говорили об этом?

Я качаю головой, не осмеливаясь поднять на Бруклина взгляд.

— Знаю, что это глупо, но у меня такое чувство, будто я потеряю Джейса, если свяжу свое будущее с Джейденом. Это звучит по идиотски, но я просто не могу обсуждать с Джейденом свадьбу, пока не станет ясно, будет ли мой сын частью этого будущего или нет. Мне очень страшно, Брук!

При слове «Страх» я вспоминаю, как пару недель назад лазила в интернет, чтобы огорчить своих поклонников. И как с ужасом выключила ноутбук, когда увидела, какой поток дерьма на меня обрушился. Я его совсем не замечала, потому что дни и ночи проводила у постели Джейса, опасаясь за его жизнь. Вспоминается, каким резким стал мой голос, когда я позвонила в издательство. Как меня успокаивали и уверяли, что обо всём позаботятся. Как убеждали, что эти анонимные злопыхатели никогда со мной лично не встречались. И как я этому не верила.

Бруклин пьёт свой кофе и задумчиво разглядывает мое лицо.

— Что случилось? — внезапно интересуется он.

— Ничего! — я в удивлении поднимаю взгляд.

— Ты никогда не была хорошей актрисой, Ава, — произносит он спокойно. — И не могу поверить, что паника, которую я обнаружил в твоих глазах, относится только к Джейдену. Или я ошибаюсь?

Я замираю. С каких пор Бруклин стал таким наблюдательным? Или работа заставила, напряженно вглядываться в лица людей, с которыми разговариваешь?

У меня пересохло в горле.

— Можешь мне рассказать. Ты же знаешь, полиция – твой друг и помощник.

— Против этих людей ты ничего не сможешь сделать, поверь мне, Брук, — произношу я тихим голосом.

Парень снова кивает.

— Это как-то связано с твоей работой?

В моих глазах уже неприкрытый ужас.

— Пожалуйста, не сердись на меня, я не хочу сейчас об этом говорить, хорошо?

— Джейден знает?

— Нет! — кричу я в испуге. — И не должен знать, ты меня понял?

— Без проблем! — к моему удивлению соглашается он. — Но можешь мне поверить, Ава, до этого момента разговоры помогали. Может быть, твои проблемы яйца выеденного не стоят. Возможно, выяснится, что ты напрасно беспокоишься.

Я пожимаю плечами, но благодарно улыбаюсь. Приятно видеть, что Бруклин мне друг. В некотором смысле меня даже радует, что он излучает уверенность.

— Ты должен ему позвонить, — говорю я. — Думаю, он обрадуется снова тебя услышать.

— Ты, действительно, так думаешь? — сам Бруклин выглядит неуверенным.

— Да, Джейден сейчас нуждается в дружеском плече. Ведь в коме лежит и его сын.

Глава 48

Ава

Сегодня суббота, днём мама обычно дома, а не занимается с детьми на корте. Тут до меня доходит, что корт закрылся до конца марта. Окончился теннисный сезон, погода холодная и неустойчивая.

Когда подъезжаю к родительскому особняку, в котором прожила совсем недолго, мне кажется, что я возвращаюсь домой.

Паркую машину возле гаража. Я даже не успеваю постучать во входную дверь, как она открывается изнутри.

— Ава? — Айрленд, увидев меня на пороге, ошарашена. Это видно по её взгляду. Неудивительно, я ведь несколько недель не давала о себе знать.

— Мама! Надеюсь, ты не против, что я приехала без предупреждения.

— Ах, доченька, я так рада! Заходи! — она заключает меня в свои объятия. Мы только раз виделись в больнице и жутко переругались, я не была уверена, захочет ли мама вообще со мной разговаривать.

— Мама, прости! — шепчу я. Внезапно у меня потекли слёзы, хотя все эти недели я не могла плакать. Они бурным потоком льются по моим щекам, рыдания не прекращаются.

— Нет, детка, это ты меня прости. Мне надо было лучше о тебе заботиться. Я была плохой матерью. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

У мамы тоже выступают несколько слезинок, и мы смотрим друг на друга мокрыми глазами. Затем она вдруг улыбается.

— Я так рада, что ты приехала. Входи и расскажи мне, что нового у Джейса, — она обнимает меня за плечи и ведёт в дом.

— У Джейса всё без изменений. Его жизненно-важные функции в норме, но он до сих пор в коме. Я каждый день надеюсь, что он проснётся. Ничего другого мне не остаётся.

Мы усаживаемся в гостиной, и мама протягивает мне стакан воды.

— Гарри ушёл в магазин, но скоро вернётся. Он тоже будет рад с тобой увидеться. Как Джейден?

— Думаю, очень хорошо.

— Ты думаешь? — её вопросительный взгляд говорит сам за себя.

— Да, в данный момент между нами не всё ладно. Считаю, мне надо уехать и дать ему свободу. Уверена, он винит меня во всём, что произошло, и когда я каждый день маячу у него перед глазами, то никогда об этом не забудет, — я делаю глоток воды и понимаю, как хочу пить.

— Думаю, ты сильно ошибаешься, детка. Джейден не винит тебя в аварии, это было бы глупо. В конце концов, не ты ведь была за рулём. И что мать отдаёт своего ребёнка в хорошие руки, чтобы он смог поехать на соревнования, тоже не является обвинением. Ни в коем случае. Он принимает даже то, что ты ему не рассказала про Джейса, хотя и не понимает. Скорее всего, он не может простить себя, что оставил тебя здесь одну, когда сам уехал в Испанию. Его мучает совесть. Это её ты видишь в его глазах.

— Ты с ним разговаривал?

— Мне не нужно этого делать. Я знаю его, как своего собственного сына. Достаточно взглянуть в его глаза.

— Можно мне снова переехать к вам? — срывается у меня с губ. Я даже не задумываюсь над словами. — Только до тех пор, пока Джейс в больнице. Если он выздоровеет, куплю себе дом, если нет...

Конец предложения остаётся недосказанным. Я даже думать не хочу, что произойдёт, если Джейс умрёт. Но мой ребёнок не умрёт, нет, если я не буду произносить эти мысли вслух.

— Конечно, Ава. Тебе здесь всегда рады. Что бы ни случилось. Ты наша дочь, и мы тебя любим. Ты ведь знаешь, что дом большой, комнат на всех хватит.

— Нужно место, где я смогу писать. Мне удалось отсрочить издание своего нового романа, но надо потихоньку браться за работу, в следующий раз издательство на уступки уже не пойдёт.

Чтобы ни произошло, я ни при каких обстоятельствах не желаю, чтобы мама заботилась о моей карьере. Достаточно того, что она в качестве бабушки вместе со мной беспокоится за жизнь Джейса.

— Если хочешь, устраивайся в кабинете. Так у тебя будет комната, в которой можно уединиться, — мама по-настоящему рада, что я дома.

— Это было бы замечательно. Думаешь, Гарри тоже обрадуется? — мне приходится прикладывать усилия, чтобы выдавить из себя улыбку. Если б она только знала, как мало у меня на данный момент уверенности, что я снова напишу хоть предложение.

— Конечно же, я буду рад, — раздаётся низкий голос. – Прошу прощения, я тут немного вас подслушал, когда входил в двери. Ава, я очень рад видеть тебя здесь!

Гарри, отец Джейдена и муж мамы, подходит ко мне с распростёртыми объятиями.

Он прижимает меня к своей широкой груди. Я знаю, что не заслуживаю такой любви, но не могу по-другому и радуюсь этим объятьям.

— Спасибо, вы такие хорошие.

— Как дела у мальчика? – озабоченно интересуется Гарри.

— Ничего нового. Мне надо было на немного уехать из Нью-Йорка.

— Как ты смотришь на то, что мы с Гарри съездим в Нью-Йорк и четыре дня побудем с Джейсом? Ты сможешь здесь отдохнуть, и мы не будем тебе мешать. Возможно, тебе даже удастся немного поработать, — предлагает мама.

Поначалу я противлюсь, это не их проблемы заботиться о Джейсе, но мама меня успокаивает.

— Мы с удовольствием побудем с ним. Для нас это не обуза. Он – наш внук, я чувствую, что мы тоже можем для него что-нибудь сделать. Детка, позволь нам помочь, ты не должна со всем справляться самостоятельно. Мы все – одна семья.

Гарри смотрит на меня вопросительно, и мне не остаётся ничего другого, как согласиться с мамой.

— Хорошо, это действительно меня немножко разгрузит, — не очень охотно добавляю я. Никогда не избавлюсь от чувства, что я – плохая мать.

***

Мама и Гарри хотят вернуться в среду вечером. Они тут же пакуют чемоданы и отправляются в Нью-Йорк. Между тем я занимаю свою старую комнату, в которой таятся многие воспоминания. У меня до сих пор стоит перед глазами Джейден, лежащий в моей постели. И мама стучится в дверь. Его совсем тогда не интересовало, поймёт ли она, что мы провели ночь вместе, или нет. При этой мысли надо бы улыбнуться. Всего лишь несколько месяцев назад моя жизнь была в полном порядке.

Гарри перенёс мой мизерный багаж из машины в комнату, где я смогу его распаковать. Мамина домработница Альба сейчас в отпуске, обо всём приходится заботиться самой. Но это не проблема, о еде в данный момент я думаю в последнюю очередь.