Комната Джейдена большая, приблизительно, как весь наш дом. У него огромная кровать и телевизор с плоским экраном, музыкальный центр и куча книг, которые нагромождены рядом с современным письменным столом и стулом.

— Извини, еще не все полностью обставлено, мы снова живем здесь только неделю.

— Все ок, у тебя клевая комната, особенно то, что она такая огромная.

Я мысленно отмечаю, что никогда не покажу ему мою, потому что по сравнению с ней это лишь чулан. Я несколько неуверенно стою в комнате и засовываю свои руки в задние карманы джинсов.

Небольшим пультом дистанционного управления Джейден включает тихую музыку и из динамиков звучать первые ноты «Butterfly». Я смеюсь.

— Я загрузил ее специально для тебя, сладкая малышка.

— Ты абсолютно невозможен, — стону я, но Джейден только смеется и тянет меня в свои объятия.

— Иди ко мне, бабочка.

Он начинает слегка раскачивать бедрами, и я не могу ничего другого, кроме как следовать за ним. Он отличный танцор. Я обнимаю его за шею и отдаюсь музыке. Капли звонко барабанят по окну, мы только отдаленно воспринимаем то, что снаружи бушует гроза. Мы все еще танцуем, тесно прижавшись, хотя уже играет другой ритм. В его руках я чувствую себя комфортно, он ненавязчиво и не спеша гладит меня по спине. Там, где наша кожа соприкасается, будоражит как прохладный «Fassbrause» (прим.пер.: бочковая шипучка, газированный безалкогольный напиток с добавлением безалкогольного пива, трав и специй). Моя голова лежит на его груди. Хоть я не маленькая, Джейден выше меня на голову.

— Ты чудесный танцор, — я хвалю его и смотрю на него вверх. Его глаза темные и немного затуманенные.

— Только если я танцую с тобой, — отвечает он и целует меня. Я не могу иначе, хочу этого поцелуя. Куда только испарилась моя первоначальная антипатия к Джейдену, я знаю только, что она исчезла как ноябрьский туман в утреннем солнце. И там она и должна остаться.

Его поцелуи так хороши на вкус, а его руки заставляют мое тело дрожать. Я перебираю волосы на его затылке, на большее мне просто не хватает смелости. Слишком много мыслей проносится в моей голове.

Кажется, дождь медленно ослабевает, и я боюсь, что Гарри может стоять в дверях и застукает нас за тисканьем. Я осторожно освобождаюсь от рта Джейдена.

— Мне нужно потихоньку домой.

Глубокий вздох и Джейден кивает.

— Да, вероятно, так лучше, иначе мы окажемся там.

Его взгляд падает на гигантскую кровать.

— Мечтай дальше, — усмехаюсь я и направляюсь к машине.

***

Когда мы подъезжаем, перед моим домом на въезде в гараж стоит чужая машина. Темный спортивный автомобиль.

— У мамы гость? — скептически спрашиваю я, когда выхожу.

— И я даже знаю, кто это, — говорит Джейден не менее скептически.

В гостиной мы наталкивается на маму и Гарри. Мы озадаченно останавливаемся в дверном проеме.

— Привет, вот и вы. Гарри заехал ненадолго, — говорит моя мама, как будто его присутствие требует объяснения. Это звучит немного взволнованно, кажется, мы помешали им в чем-то не приличном.

— Да, мы тоже смогли избежать дождя, — Джейден вопросительно смотрит на своего отца.

— Как прошел ваш пикник? — хочет узнать мама.

— Очень замечательно, — киваю я и смотрю на Джейдена, который не может подавить улыбку.

— Я как раз сейчас ухожу. Подумайте над моим предложением, Айрленд, — Гарри пожимает маме руку, и на мой взгляд, слишком долго ее задерживает. Он кивает мне и говорит Джейдену вполоборота, — пока, сын, — затем Гарри исчезает.

— Я тоже ухожу, — говорит Джейден и приветственно поднимает руку, отчего моя мама расплывается в улыбке.

Я сопровождаю Джейдена к двери и выхожу с ним наружу.

— Это был прекрасный день, сладкая малышка.

Он щелкает мне по носу указательным пальцем.

— Да, мне тоже так кажется.

— Увидимся завтра в колледже, — парень наклоняется вперед, целует меня в щеку и тоже исчезает.

***

Я возвращаюсь назад с его поцелуем, и мой мир вдруг становится совершенно другим, чем несколько часов назад. Я даже не могу перезвонить лучшей подруге.

В эти выходные моя мать приняла гостей больше, чем в прошлом за целый год и ее лицо горит, как будто она смотрела в жерло действующего вулкана. Что-то здесь совершенно вышло из-под контроля, и пришло время пойти на дно некоторым вещам.

Я смотрю на маму вопросительно.

— Хочешь что-нибудь поесть? — спрашиваю я, на что она качает головой.

— Нет, спасибо. Гарри принес пиццу.

Тогда посещение все-таки было не случайным.

— Гарри принес пиццу? — повторяю я вопросительно как свихнувшееся эхо. — Мама, что происходит? Чего он хочет от тебя?

Она едет на инвалидной коляске к окну и смотрит на улицу в наш сад, который довольно унылый, потому что мне просто не хватает времени, чтобы регулярно косить газоны или сажать цветы, а затем их поливать.

— Ты знаешь, я думаю, Гарри одинок, хотя он так известен. Он любезен и я с удовольствием с ним беседую. Что такого, если он однажды зашел?

Я сажусь на диван и подтягиваю ноги.

— Ничего, мам, — я громко вздыхаю, — я только не хочу, чтобы тебе причинили вред.

— Ава, посмотри на меня. Может быть, я сейчас вполне сносно выгляжу, но я сижу в инвалидной коляске и вероятно никогда не буду в состоянии ходить. Поверь мне, я последний человек, который питает какие-то сумасшедшие надежды. Гарри привлекательный мужчина, способный на каждом углу найти женщину, которая может использовать свои ноги. Я знаю потребности мужчины и знаю, что в этом отношении я могу предложить немного. Поверь мне, ничего кроме доброжелательности в этом нет.

Я встаю и обнимаю ее. Как я ее люблю. Если бы не произошла эта авария, она была бы женщиной, о которой бы мечтал Гарри Стайлз.

— А теперь расскажи мне, как прошел ваш пикник?

***

Когда я звоню Хоуп, то почти роняю свой мобильник, так громко она кричит от радости, что я, наконец-то, вернулась к ней. Подруга, конечно, хочет все знать, и она обращается к совести-ближайшей-подруги, но я не осмеливаюсь рассказывать ей о поцелуях и танце в комнате Джейдена. Оставляю ее в убеждении, что я его терпеть не могу и чувствую себя как предательница.

— И Джейден ничего не пробовал? Ава, ты не можешь не рассказывать мне. Брук говорит, что он раньше был сердцеедом, почему он должен был измениться в Испании? Я должна думать обо всех чистокровных испанских женщинах.

— Вот именно, — я пытаюсь увернуться, — Хоуп, я должна еще сделать кое-что для моих курсов, увидимся завтра, — пытаюсь я ее прервать.

— Хорошо, но завтра я хочу точный отчет.

Я закатываю глаза.

— Понятно, увидимся.

***

Погруженная в мысли, я вытягиваюсь на кровати. Мне совершенно не нравится это дело. Эй, я имею в виду, что было такого особенного у мамы или у меня? Для меня все было бы проще, если бы я не хотела Джейдена. Теперь мне все труднее становится вспоминать мою первоначальную антипатию к нему. Что мне совсем не подходит. Я не могу воспользоваться таким развлечением. Колледж достаточно напрягает, не говоря уже о «Файрворк», или что я должна заботиться о маме. Где я должна еще откопать время для друга?

Эй, что за мысли? Кто здесь говорит о друге? Я со смехом качаю головой. Как будто парень как Джейден, красивый, богатый и чванливый, был бы действительно заинтересован в девушке как я. Как будто бы я когда-то принимала себя в расчет как подругу, даже если он тысячу раз утверждает обратное. Теперь это действительно смешно, и я сразу выкидываю такие мысли из головы. Мама права, мужчины Стайлз просто красивые, но они играют совершенно в другой лиге.

Глава 7

Джейден

Я яростно хлопаю дверью машины, когда приезжаю домой. «Порш» Гарри стоит перед гаражом, значит он здесь. Большими шагами я направляюсь прямо в его рабочий кабинет и захожу в него без стука. Гарри звонит, но прерывает разговор, когда я вхожу.

— Я перезвоню позже, — говорит он и вешает трубку.

— Что это значит? — наезжаю я на него.

Он осторожно поднимается и обходит свой письменный стол, садится на край и скрещивает руки на груди.

— Возможно, ты немного уточнишь свой вопрос?

Я раздраженно сжимаю свои кулаки.

— Почему это должна быть именно она?

— Она?

— Айрленд! Почему мать Авы? Что ты хочешь от нее?

Гарри удивленно поднимает бровь. Я смотрю на его лицо, хорошо загоревшее на открытом воздухе от большого количества игр в теннис. Для своих почти пятидесяти лет он все еще выглядит молодым.

— Такой же вопрос: что ты хочешь от ее дочери Авы? — спрашивает он вместо того, чтобы отвечать мне.

Я открываю свой рот, но снова его закрываю. Вероятно, я выгляжу как рыба на песке. Да, точно, что я, собственно, хочу от Авы? Ее дружбу, ее тело, ее любовь? Вероятно, все сразу, но это его не касается.

— Она лишь друг.

— Ха, — выкрикивает Гарри, — это откровенная ложь, сынок. Я знаю тебя лучше, чем ты сам себя, Джи-Джи. Ты пускаешь слюни изо рта, если только слышишь ее имя. Ты влюбился в эту девушку. Можешь даже не отрицать.

— Мне жаль, пап. Но я думаю, что ты кое в чем ошибаешься, — я пытаюсь его отговорить.

— Не называй меня папа, это напоминает мне о том, что я старею.

— Черт, ты стар. Извини, что я говорю так грубо, но ты не понимаешь, что случилось с Айрленд.

— Ты говоришь загадками, сынок.

— Айрленд сидит в этой проклятой инвалидной коляске, потому что четыре года назад ее сбила машина.

Гарри щурит глаза.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне рассказала Ава.

— Что ты знаешь об этой аварии?

— Не много, но того, что я знаю, достаточно. Это случилось поздно ночью, и это была «Феррари».

На мои глаза наворачиваются слёзы, и без дальнейших комментариев я убегаю в свою комнату и бросаюсь на кровать. При этом я приземляюсь на пульт дистанционного управления, который запускает музыкальное оборудование. Снова звучит «Butterfly» группы «Crazy Town», и я вижу перед собой, как Ава танцует под нее в своем доме. Проклятье, действительно, лучше, если Ава останется при своем мнении обо мне, что я изнеженный щеголь на шикарной тачке. Все остальное я не заслуживаю, и я понятия не имею, как я смогу ей это разъяснить. Хоть волком вой.