— Не ведите меня в полицию! — взмолился фотограф.

Притащив беднягу к квартире Эдеры, Андреа решительно нажал на звонок и не отпускал его несколько минут, пока у Чинции не сдали нервы.

— Как ты смеешь трезвонить! — закричала она, открыв дверь.

Вместо ответа Андреа втолкнул в прихожую фотографа, а сам быстро пошёл к лифту.

— Он сумасшедший, — указывая на Андреа, произнёс фотограф. — Но я вам расскажу всё, клянусь!

Поняв, как она заблуждалась и как оскорбила своим недоверием Андреа, Эдера бросилась за ним вдогонку, но у подъезда его уже не было. К телефону он тоже не подходил, и тогда Эдера, не зная, с кем говорит, осмелилась назвать себя и сказать, что ей очень нужно разыскать Андреа.

— Он позвонит вам, как только вернётся домой, — любезно ответила Матильда, и, довольно улыбаясь, направилась к комнате Серджио.

У самой двери она остановилась, прислушалась: господа всё ещё продолжали ссориться. «Не буду их сейчас трогать — пусть, наконец, выяснят отношения», — рассудила Матильда.

Ссора эта едва не разгорелась ещё за ужином, когда Андреа объявил, что готов хоть завтра представить Эдеру всей семье.

Леона от неожиданности поперхнулась, Серджио напряжённо молчал — весь вечер он был в каком-то непривычно пасмурном настроении, а Валерио откликнулся радостно:

— Ну, наконец-то! Ты нас так заинтриговал, что мы уже давно пребываем в ожидании чуда! Очень хотелось бы увидеть его воочию!

Когда ужин закончился, и Валерио направился в свой кабинет, Серджио пригласил жену и сына к себе — для важного, как он сказал, разговора. Леона насторожилась: за всю их совместную жизнь она не видела мужа таким рассерженным и теперь гадала, что же могло вывести его из равновесия.

— Мне стало известно об этой чудовищной истории с фотографиями, — сразу же открыл карты Серджио.

Он не стал рассказывать, как накануне спросил у Матильды, не знает ли она случайно, отчего так взвинчен Андреа. И та, не желая больше молчать о проделках Леоны, выложила ему всё. А чтобы у Серджио не осталось никаких сомнений, посоветовала ему просмотреть счета, выписанные Леоной за последнее время.

— Твоя ошибка, Леона, в том, что ты всегда расплачиваешься чеками, — продолжал Серджио. — Я обнаружил чек на имя Эдеры Джильи...

— Который был ею возвращён! — вставил Андреа.

— Знаю, — сказал Серджио. — Я вынужден был покопаться в этих бумажках, и нашёл копии счетов, выписанных не только фотографу, но и... детективу Манетти!

— Но разве ему платил не Валерио? — недоуменно спросил Андреа.

— Вы оба идиоты! — взорвалась Леона. — Не хотите понять, зачем я это делала.

— Леона, я же предупредил тебя, что мне известно всё, — урезонил жену Серджио. — Манетти признался Матильде, какую легенду ты придумала о дочери Валерио. Ты чуть не довела моего брата до смерти! Это преступление. И с Андреа ты поступила как самая гадкая шантажистка. Я понимаю, насколько тяжело всё это слышать нашему сыну. Но я решился на разговор в его присутствии, потому что он должен знать, на какие подлости ты способна, и должен научиться защищаться от тебя!

— Да, я ненавижу Валерио! — закричала Леона. — Ненавижу! И Бианку! И эту проклятую дочку, которая когда-нибудь отнимет у нас всё!

— Мама, что ты говоришь? Опомнись! — тоже перешёл на крик Андреа.

— Замолчи, неблагодарный! Я тебя презираю! — Леона бросилась к сыну, намереваясь его ударить, но он вовремя перехватил её руку.

— Мама, запомни, я не нуждаюсь в деньгах, полученных такой ценой, и ты никогда не найдёшь во мне сообщника!

— Джентльмены! Все из одного мешка! Чистоплюи! — заметалась по комнате Леона, а затем в бессильной злобе стала швырять всё, что попадалось под руку. — Ничтожество! — и в Серджио полетела ваза. -Слюнтяй! — и в Андреа последовала другая...

Мужчинам пришлось силой уложить Леону в постель, напоить лекарством. Врача решили не вызывать, но были очень напуганы случившимся приступом.

— Всё-таки она — моя мать, и мне жаль её, — говорил Андреа Эдере, когда они, помирившись, тихо рассказывали друг другу обо всём, что с ними произошло за время разлуки.


Глава 8


В который раз, обследуя прилегающий к месту аварии район, Манетти заглянул в монастырь Мадонны дель Джильо.

— Сестра, — обратился он к молоденькой монахине, — позвольте мне задать вам вопрос. Я разыскиваю девушку, которая, возможно, нашла приют в этом монастыре.

— У нас не принято выяснять светские имена монахинь.

— Вы не поняли. Меня интересует не монахиня, хотя... Может, она и стала монахиней. Но речь идёт о новорождённой девочке.

— Вы сказали, что ищете девушку, — совсем запуталась монахиня.

— Да. Теперь эта девочка стала взрослой... В общем, я хотел узнать, не приютил ли когда-нибудь ваш монастырь маленькую девочку.

— Нет, мне ничего не известно о подобном случае. Извините, я должна идти.

— Сестра, — прокричал ей вдогонку Манетти, может, кто-нибудь другой об этом что-то знает? — но монахиня даже не обернулась.

Недовольный собою, Манетти пошёл прочь от монастыря, а монахиня, с которой он только что разговаривал, предстала перед настоятельницей.

— Простите, преподобная матушка, я опоздала. Меня задержал в часовне один человек.

— Он в чём-то нуждался? — спросила Марта.

— Вероятно, он сумасшедший. Интересовался, нет ли среди нас маленькой девочки. И ещё просил о беседе с какой-нибудь пожилой монахиней.

— О, Бог мой! Что ты ему сказала? — воскликнула Марта.

— Я сказала «нет», преподобная матушка.

— Но, благословенное дитя, ты должна была позвать меня! Что ещё сказал тот человек?

— Я сразу же ушла из часовни. Мне было страшно беседовать с ним, он казался сумасшедшим.

— Он хотя бы сказал, как его зовут?

— Нет, преподобная матушка.

Не спрашивая больше ни о чём, Марта поспешила в часовню, но там уже никого не было.



— Понимаешь, Клаудия, они меня попросту припёрли к стенке, — жаловалась Леона. — Теперь я вынуждена принимать у себя в доме эту... эту потаскуху.

— Ты грешишь против истины, Леона, — возразила. Клаудия. — Эта девушка чиста и неуязвима. Я жалею, что позволила втянуть себя в авантюру с фотографиями. Андреа меня возненавидел!

— Но мы ведь не можем допустить, чтоб они поженились! Неужели нельзя ничего придумать?

— Единственное, что ты можешь сделать, — грустно произнесла Клаудия, — это не мешать им. Так ты сможешь сохранить то, чего уже никогда не получу я: любовь Андреа!

— Сумасшедшая! Не думала, что ты так скоро сломаешься. Но я поклялась уничтожить самозванку и сделаю это!

От Клаудии Леона поехала в парикмахерскую: что бы там ни было, а сегодня вечером она должна великолепно выглядеть, чтобы рядом с нею продавщица почувствовала себя ничтожеством.

Как на зло, мастер, у которого всегда причёсывалась Леона, заболел, а заменившая его парикмахерша казалась неловкой и не по чину заносчивой. Несколько раз Леона заставляла её заново причёсывать уже уложенные волосы, затем позвала другого мастера — мужчину.

— Эта девица меня изуродовала!

— Не волнуйтесь, синьора Сатти, — отвечал старший парикмахер. — Вы наша давняя, уважаемая клиентка, и мы сделаем всё, что вы хотите.

— Как же много развелось подобных нахалок, — не унималась Леона. — И все похожи друг на дружку как близнецы. Сейчас мне предстоит встреча с ещё одной такой же.

— Успокойтесь, синьора Сатти, — приговаривал парикмахер, причёсывая Леону. — Посмотрите, это вас устроит?

— Нет, они все сговорились надо мной издеваться! — закричала Леона и, неожиданно сорвавшись с места, бросилась вон из парикмахерской.

На улице она расталкивала прохожих, пробираясь к своей машине. Затем включила предельную скорость и помчалась, не реагируя на светофоры. Какая-то сила вынесла машину на тротуар, ударила её о стену многоэтажного дома. Леона не успела даже вскрикнуть...

А тем временем Валерио и Серджио развлекали гостью, не скрывая своих восторгов по поводу выбора Андреа. Матильда сообщила, что ужин давно готов, и тоже приветливо улыбнулась Эдере.

— Поздравляю тебя! — обрадовался Андреа. — Сейчас ты выдержала главный экзамен: понравилась Матильде.

Леоны же всё не было, и мужчины, не сговариваясь, подумали, что она, таким образом, решила выразить свой протест.

— Извини, мама почему-то задерживается, — сказал Андреа. — Подождём ещё немного?

Но тут прозвучал звонок из полиции...



Переломы оказались не очень опасными, однако врачей беспокоило тяжёлое депрессивное состояние, в котором находилась их пациентка. Андреа и Серджио не отходили от Леоны ни на шаг, и, казалось, она смотрела на них с любовью и благодарностью, словно вычеркнув из памяти все неурядицы последних дней.

— Скоро мы сможем увезти тебя отсюда, — сказал как-то Серджио, желая подбодрить жену.

— Я не хочу возвращаться домой, — заявила Леона. — Здесь меня все любят гораздо больше.

— Ты просто устала, — отвечал на это Серджио.

Но время шло, а настроение Леоны не менялось: она по-прежнему не собиралась домой.

— Папа, ты не находишь, что у мамы... помутился рассудок? — тревожился Андреа. — Ведь даже та авария — отнюдь не случайность. Иногда мне кажется, мама нарочно направила машину в стену, чтобы досадить Эдере, наказать меня!

— Боюсь, ты преувеличиваешь, — успокаивал сына Серджио, а сам думал, в общем, о том же.



Строительство дома близилось к завершению, большинство комнат уже было обставлено мебелью, и Эдера пригласила Марту — показать своё будущее жилище.

— Здесь всё замечательно! Я рада за тебя, доченька, — Марта обняла воспитанницу. — А знаешь, в доме моего отца есть красивый старинный ковёр. Думаю, он хорошо сюда впишется.