Я поспешно открываю сообщение и читаю короткую надпись под фото: «Для вдохновения! Сразу удали!»

Я так и поступаю — удаляю фотографию и стираю данные вызова из журнала звонков. Потом иду в ванную и умываюсь холодной… нет, не холодной, ледяной водой. Мне нужно мысли прояснить так, чтобы они чёткими стали и чистыми, как стёклышко. Нужно придумать план… Хотя, какой может быть план в моём случае?

— А ты уже здесь? — в коридоре появляется сестра со стаканом воды. Я осушаю его залпом и возвращаю уже пустым.

— Спасибо! Мне уже полегчало! — хватаюсь за ручку пакета с продуктами. — Поможешь отнести?

— Помогу, конечно! — всплескивает руками Катя и суёт свой любопытный носик в пакеты. — Что у нас вкусненького сегодня? О, виноград «дамские пальчики»… Сырокопченая колбаска… Груши медовые! Даже ананас! — смеётся она, подкидывая диковинный фрукт. — И как мы его чистить будем, ну? Все пальцы себе почикаем! А это что такое?

Сестра ловко выхватывает полиэтиленовый пакет с чулками. Я его засунула в спешке между упаковкой нарезанной колбасы и бутылкой шампанского. Так и забыла.

— Чулки… — сестра откладывает их в сторону. — Лин, ты же не меня хотела побаловать, да? Это же всё для посиделок с Серёжей! Но сюрприз не удался. Почему?

Я тяну руку за чулками и выхожу из кухни, бросив через плечо:

— Фрукты помой!

Захожу в спальню. Лицо горит, уши тоже. Тон сестры ничего хорошего не сулит. Гадаю, могла ли она видеть фото Серёжи. Хоть бы нет, пожалуйста! Хоть бы не видела! Я прячу чулки на полке комода, с тоской думая о том, что впервые я потратила целую тысячу рублей на чулки, но так и не надела их для любимого. Чулки, по иронии судьбы, итальянские. Не дойдя до кухни пару шагов, я прыскаю со смеху. Это не ирония судьбы, это смачный плевок! Намёк… Иди, мол, к Моретти итальянскому мафиози, и раздвигай свои ножки в этих самых чулках.

— Лин? — зовёт меня сестра. Я вытираю слёзы, выступившие на глазах, и возвращаюсь на кухню. Мы вместе готовим ужин. У нас сегодня пир горой — столько вкусняшек, как будто Новый год или Восьмое марта, ей богу!

Сестра уплетает за обе щеки, а я едва заставляю себя клевать по зёрнышку, словно Дюймовочка. Щипаю немножко, больше болтаю, чтобы спрятать свои истинные переживания и мысли за простым трёпом. Ананас мы так и не стали резать. Говорят, после них язык жжёт, если много съесть, да и кусок уже в горло не лез. Оставили его на столе. Сестра вызвалась мыть посуду.

— Посиди, тебе отдохнуть надо. Ты же у нас добытчица! — говорит она и решительно отбирает у меня губку для мытья посуды. Она тщательно моет тарелки и даёт мне в руки полотенце, чтобы я вытерла насухо всю намытую ею утварь.

Очередная тарелка оказывается в моих руках, я тяну её, но сестра не отпускает. Я поднимаю на неё недоумевающий взгляд. Катя смотрит на меня серьёзным взглядом, взрослым. Такого взгляда я у неё никогда ещё не видела.

— Лина! — твёрдо говорит она. На тебе лица нет. Что случилось?

— Ничего!

— Я уже не маленькая! — требует, даже ногой топает. — Я всё пойму. Ты можешь мне доверять.

Нет, крошка, ты ещё очень и очень маленькая, чтобы знать, какие гнусности творятся в мире больших денег и серьёзных бизнесменов. Каждый из них может оказаться преступником и может сделать тебя объектом насмешек, может уволить тебя или оставить из прихоти, может подвести тебя под удар, сам того не подозревая. Извини, Катюша, но я не могу быть с тобой откровенной в этом вопросе. Я лучше на лысо побреюсь, чем втяну тебя в это болото грязного шантажа.

— Ты права, — вздыхаю. — Кое-что случилось…

— У Сергея проблемы?

Сердце замирает. Чёрт! Неужели она успела увидеть фото?!

— Это связано с Сергеем, но не так, как ты думаешь. Ему понадобилось срочно уехать. Так он сказал… Временно мы расстались. О свадьбе пока можно и не мечтать, — я всхлипываю, прикрывая глаза, чтобы сестра не видела, какая я наглая и жалкая лгунья.

— Расстались? — недоверчиво переспрашивает сестра. — Вы же о свадьбе уже думали… Как можно расстаться накануне такого?

— Не знаю, Кать… Вернее, понимаю, в чём причина расставания. Ревность…

Я отворачиваюсь и встаю со стула. Беру стопку тарелок и кладу их в посудницу.

— Сергей у тебя собственник, но он вроде спокойный такой.

— Не в этот раз, Катя… Там на работе шишки важные крутятся, господа всякие. Для них мы — даже хуже пыли, не замечают. И считают в порядке вещей обозвать гнусно, ниже плинтуса опустить… Пошутить гадко, предлагая всякое. Серёжа стал свидетелем такой гадкой сцены и взревновал очень сильно. Подумал, что я алчная, ведь тот человек был при больших деньгах, я не хотела проблем и отвечала ему слишком спокойно…

Я вру. Так складно вру, что сама начинаю верить. Кажется, я схожу с ума… По-настоящему. Верить в собственное враньё — надо же было до такого докатиться!

— И Серёжа бросил тебя из-за такой мелочи?

Я чувствую, что Катя мне ни капельки не верит. Но я пытаюсь вести себя так, словно говорю чистейшую правду.

— Это не мелочи, Кать. Это доверие. Для пары это очень важно. Вырастешь — поймёшь, — щипаю её за нос и ухожу к себе, показывая, что разговор закончен и иной версии не будет.

Ночью я плохо спала. Едва могла уснуть. Пришлось принять снотворное. Зато продрыхла беспробудно и едва не опоздала на работу. Закинула в сумочку больше косметики, чем обычно, швырнула чулки и надела любимые трусики. Розовые. С клубничками. Мне они начали казаться гадкими после того случая с Леоном. Но я должна сделать всё, чтобы добраться до него. Решила не откладывать в долгий ящик, да и времени у меня было не так уж много. Всего пару дней, чтобы дать понять, что я приступила к выполнению своей миссии.

На работу я едва не опоздала, за что получила предупреждение. Сначала прибралась всюду, на своих этажах. Во время работы прислушивалась ко всему, что происходит в отеле, и подслушивала сплетни других девочек о постояльцах — кто, где и что натворил. Пыталась понять, в отеле Моретти или нет. В разговоре одной девочки проскользнуло, что Моретти безвылазно сидит в своём номере и работает — знай по клавиатуре стучит и даже на сантиметр не сдвинется.

Вот он, мой шанс! Я поспешно разложила отельное бельё на полки, заглянула на кухню и тайком выпила вино для храбрости. Я пригубила из чужого бокала — по словам официанта снобам не понравился цвет напитка, недостаточно рубиновый. Потом я схватила первый попавшийся картонный пакет с эмблемой отеля и уединилась в дамской комнате. Я поспешно стянула с себя трусики и положила их в пакет.

Не думаю, что меня просто так пустят к Моретти. Придётся умолять охранников впустить меня. Или дать Леону знать, что пришла та самая девушка, с которой он хотел развлечься.

Молю небеса, чтобы он помнил обо мне. Это мой единственный шанс. Иначе мне и Серёже — каюк полный. Пусть Леон вспомнит обо мне… Пожалуйста, боже, пусть всё получится…

Я поднимаюсь на запретный этаж. По своей воле. Каблуки бодро отбивают мой шаг по мрамору, а потом утопают в мягком ворсе ковра. Номер Леона всё ближе и ближе. Возле дверей стоят два верзилы, готовые убивать одним лишь взглядом.

— Куда? — рыкает охранник, вставая передо мной. Второй лениво сдвигается на шаг, заграждая собой проход к двери.

— Я к Леону.

Стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал. Я должна быть сильной и выглядеть соблазнительно. Так, чтобы меня хотелось трахнуть, а не пожалеть.

— Босс занят. Не принимает. Проваливай.

Охранник переводит скучающий взгляд мне за спину.

— Доложи Леону, что я пришла.

— Пришла кто? — охранник едва ли не сплёвывает презрительно. — Ты же горничная? Так обслуживание номеров не заказывали. Ну, а если ты решила подработать в качестве шлюхи, то Леон тебя не примет. У него элитные девки имеются…

— Не тебе решать, примет меня Леон или нет. Скажи ему, что я пришла! — чеканю, глядя в глаза наглому мордовороту. — Если Леон узнает, что я приходила, а ты даже не доложил ему, тебе не поздоровится.

— Да кто ты вообще такая?

— Марат! — негромко зовёт его второй охранник. — Делай, что она говорит. Я слышал, что босс к её заднице примерялся.

— Хорошо, — нехотя говорит охранник. — Как доложить ему о тебе?

— Просто передай ему это!

Я вкладываю в ладонь охранника крохотный картонный пакет. В нём лежат мои трусики. Клубничные, так сказал Леон, когда увидел меня в них. Уверена, он сразу поймёт, кто стоит за дверью. Пока первый охранник скрывается за дверью роскошных апартаментов, второй неторопливо оглядывает меня.

— Слыхал, твой Серый свалил куда-то? — спрашивает он.

— Да.

— Куда?

— Тебе зачем знать?

— Ну так… — охранник скользит липким взглядом по моей фигуре. — Леон одну и ту же девку долго не трахает. Отъездит своё. Кидаю своё предложение. Подумай… У меня ранг высокий. Баблишко имеется. Острова, шмотки, цацки… Всё, как вы любите.

Я стараюсь не дрожать. Но это тяжело. На мне короткая форма горничной, ажурный чулки и туфли на убийственно высоком каблуке. Никакого белья. Дверь номера распахивается. Марат выходит и кивает хмуро в сторону номера.

— Проходи! Леон ждёт.


Глава 27. Леон



— Зря.

— Да пошёл ты, — цежу деду сквозь зубы, наплевав на правила поведения. На разницу в возрасте тоже плевать. На всё пле-вать.

Прогнал Лину, избавился от ядовитой, лживой твари, отравившей мою кровь. Но легче не стало. Сердце ноет так же, как в первый день после её изгнания.

— Ты так и не выслушал её, — талдычит мне дед. Постоянно твердит одно и тоже. — Не выслушал. У неё были оправдания. Веские причины…

— Не ты ли воспитывал меня, чтобы я был как камень? — вскакиваю, бью себя кулаком в грудь, рву рубашки на клочки. — На, смотри! Там пустота!