— Прямое. Когда ты кончаешь. Подо мной, надо мной или как сейчас… — тяжело дышит Леон. — Он чувствует нашу связь. Понимает, что я… хочу сделать тебя счастливой. Своей. Навсегда. Ты только моя грязная русская девочка, поняла? Я хочу, чтобы ты была моей всегда. Всегда, Ли-на. Скажи мне да!

Я теряюсь в ощущениях и медлю с ответом.

— Блять, скажи мне да! Я перерою носом землю. Я готов пойти на всё. На всё. Только чтобы ты была со мной, не только по договору, — молчу, роняя слёзы. — Я разведусь с женой, — ставит точку. — Да. Лина. Мне нужно твоё ебаное «ДА!»

— Да, — неуверенно. Потом громче и чаще. — Да. Да. Да…

— Умница… Теперь перевернись набок, Лина… Оттопрырь попку так, будто я уже приставил член к твоей задней дырочке.

— Готово…

Я становлюсь податливой глиной в интонациях его умелого, властного голоса.

— Трогай свою дырочку. Ласкай хорошенько. Не стесняйся… Вторую руку — на пробку. Немедля!

Сгораю от желания. Теряю связь с реальностью, окончательно утопая с головой в его хриплом голосе и море экстаза. Оно горячее и влажное, в нём так приятно тонуть.

— Коснись пробки.

Лёгкое касание, словно удар током. Прошибает восторгом насквозь.

— Начинай понемногу её вытаскивать. Двигай этой порочной штучкой вперёд-назад.

— Ты делаешь меня жутко развратной.

— Нет! — возражает. — Я напоминаю тебе, что значит быть моей. Чтобы ты не забывала, кто твой мужчина.

— Мой Леон? — мурлыкаю, шалея окончательно. Сердце разбивается от счастья, как хрустальный бокал. На кусочки. — Мой Лео-о-о-о-н…

Я делаю это.

Трахаю себя пальчиками и спереди. Двигаю пробку в попке под ритм, задаваемый Леоном. В одном темпе с тем, как он ласкает себя. Я представляю в красках его толстый член и сглатываю слюну. Я бы хотела ощутить его у себя во рту. Прямо сейчас. Охотно бы взяла его до основания и продолжила бесстыдно забавляться с игрушкой и влажным лоном.

Возбуждение подстёгивает меня двигаться быстрее. Влаги так много, что у меня все пальцы скользкие, и под бёдрами намокает простыня.

— Это я трахаю тебя. Слышишь? Только я.

Ускоряюсь. Забываю, как дышать, потому что кислород сгорает быстрее, чем я успеваю его вдохнуть!

Двигаю пробкой быстро и остервенело. Мне нравится жгучее ощущение наполненности внутри. Я забавляюсь со своим телом. Для Него.

Для Леона. Он… каждый раз открывает передо мной чувственные, новые горизонты порочно-сладких удовольствий.

Я кончаю. С его именем на губах.

— Оближи свои пальцы. И продолжай трахать попку, — рычит. — Скоро кончу…

Облизываю соки с пальцев, тело взрывается вспышками удовольствия. Извиваюсь на влажных простынях под громкие, обоюдные стоны и не понимаю, в какой момент из губ вырывается крик:

— Я люблю тебя!

Глава 18.

Разомлевшая и уставшая от ласки. Леона нет рядом, но его голос до сих пор звучит ко мне, как струна, дрожащая звонко и сильно. Я слышу этот звон до сих пор и просто ни о чём не думаю. Наслаждаюсь. Моментом, тишиной, спокойствием. Толчками и едва ощутимыми вибрациями нашего с Леоном малыша.

Сынишка растёт день ото дня. Мой любимый сыночек. Моя сладкая кроха. Ему только предстоит родиться, но я почему-то уверена, что у него будут глаза отца. Маленькая копия Леона. Желанный наследник семьи Моретти.

Только сейчас, при этих словах я резко вспоминаю, как всё начиналось и сажусь на кровати. Тревога колет сердце острой булавкой.

Я пришла к Леону только для того, чтобы спасти любимого парня. Но я только недавно прокричала эти три слова итальянскому мафиози. Я сказала ему, что люблю его…

Боже. Неужели я влюблена? Остро, сильно и безвозвратно. Я ношу под сердцем его ребёнка, его наследника. Думаю об этом роковом мужчине постоянно, не могу надолго перестать думать о нём. Он — мой наркотик, моё проклятие и… погибель.

Как я могу остаться с ним и бросить всё?! Сестру и бывшего парня.

Холодный пот прошибает меня насквозь.

Бывший. Парень.

В какой момент Серёжа стал бывшим и… нелюбимым?

О, как я могла отдать своё сердце и душу на растерзание развратному мафиози?! Как?! Я же постоянно одёргивала себя и даже в мыслях обрубала ростки чувств. Но… сердцу не прикажешь. Оно рвётся к этому мужчине. Только к нему. Навстречу. Он поработил мою волю и заставил сгорать в огне экстаза, любви и желания быть с ним. Откровенно. Без обмана. Сердцем к сердцу.

Признаться ему, что шпионила?!

Как?!

Чёрт побери… Умолчать и остаться? Но тогда жизнь Серёжи, его кровь будет на моей совести. Из-за меня, из-за моей похотливой натуры убьют невиновного человека. Серёжа виноват только в том, что связался не с той девушкой. На мне лежит клеймо неудач и печать проклятия.

Я… никогда не стану счастливой. Ни в одном из вариантов.

Если я останусь с Леоном, буду корить себя за то, что стала причиной смерти Серёжи. Я не смогу жить с грузом этой вины. Я каждую секунду буду проклинать себя и считать убийцей.

Если я… откажу Леону. О нет, даже подумать об этом страшно и больно! В сердце как будто вонзают острый, ржавый кинжал, проворачивая раз за разом. Эти ужасные мысли уничтожают меня. Снова и снова. Оставить Леону малышу и… уехать? С карманами, полными денег? Но при этом разрушить всю его жизнь?! Ведь рано или поздно похитители снова выйдут на связь. Они затаились и выжидают. Но я не верю, что они так просто сдались…

Нет. Скорее всего, они готовят новую пакость и новые кабальные условия для меня, гнусной предательницы, осмелившейся полюбить опасного криминального авторитета, за которым мне приходилось шпионить.

Если Леон узнает… Что сделает со мной?

Живот каменеет и становится тугим, до сильной рези. Я кричу от сильных болей. Корчусь на кровати. Меня прошибает ледяныым потом. Я прижимаю руки к животу и хриплю:

— На помощь… На помощь… Лу-у-у-ука-а-а-а…

Страшная агония скручивает меня в позу эмбриона. От боли я прикусываю губы до крови. Молю небеса, чтобы этот ад закончился, как можно быстрее. Боже, помоги мне!

— Тише, девочка моя. Bella, всё хорошо. Я рядом.

Сильные, знойные пальцы Леона Моретти скользят по моему лицу, принося облегчение и влагу? Откуда? Я ничего не понимаю. Лицо любимого мужчины расплывается. Я едва могу различать предметы. Они покачиваются. Пол и потолок, стены. Всё крутится, как в адской карусели. Мне так плохо…

Лба снова касается что-то прохладное. Леон бережно вытирает мой лоб и рычит на итальянском кому-то:

— Быстрее, тупой уёбок! Доставь нас в больницу! Живо…

— Здесь ограничение по скорости. Я и так нарушаю, — оправдывается мужчина.

— Я ограничу время твоей жизни! Прямо сейчас… — слышится сухой щелчок. Леон приставляет пистолет к голове водителя.

Машина тотчас же делает рывок вперёд. Меня начинает мутить. Рвёт. Леон поворачивает голову набок, помогая мне избавиться от рвоты.

— Прости… — извиняюсь за испорченные модные брюки. Я их просто обблевала!

— Ничего страшного, bella! — в голосе Моретти слышится страх. Искренний и сильный страх. — Мы уже здесь… На материке. В городе. Тебя везут в клинику. В самую лучшую клинику, слышишь? Ты не потеряешь нашего малыша. Ни за что…

Леон гладит меня по волосам и мешает русские слова с итальянскими. Сильная резь снова скручивает мой живот. Я едва не ору в голос, но следом накатывает пустота. Из меня будто вытрясли внутренности, вынули, все, до единого органы.

Я едва соображаю, что творю. Но цепляюсь за сильные пальцы Леона, пытаясь приподняться.

— Лежи! — останавливает гневным рыком. — Тебе нельзя двигаться. Я виноват… Бля. Этот остров. Еда. Жара… Нет должного наблюдения. Я виноват. Тебя нельзя было заставлять…

— Нет-нет, ты ни при чём. Это я виновата. Сама! — хриплю, по вискам струится холодный пот. — Бог наказывает меня за ложь. Я предала тебя. Предала. Это наказание. Если… я умру, позаботься о сыне!

— Молчи! Ты бредишь! У тебя жар! — накрывает мои губы ладонью.

Жар? Какой ещё жар? Мне холодно. Как в могиле. Конечности леденеют…

Глава 19

— Как она? Как чувствует себя? — подскакиваю к врачу.

Всё до боли повторяется. Меня словно вышвыривает в прошлое. Мы снова… в клинике. Только на этот раз всё куда серьёзнее.

— Угроза выкидыша миновала, — успокаивает меня врач. — Но Алине Поляковой нужно будет находиться под наблюдением как минимум две недели. Исключительно постельный режим. Нельзя вставать, минимум движений. Исключить любой стресс…

— Что с ребёнком? Что с моим сыном?

— Они в надёжных руках, — успокаивает меня гинеколог. На этот раз меня даже не волнует, что Лину осматривал мужчина. Говорят, он лучший в этот деле. Пусть смотрит хоть сам чёрт или дьявол, лишь бы спасли мою крошку и нашего малыша. — Но я бы посоветовал вам следить за её состоянием более пристально. Я вижу, что режим был нарушен. Девушка не из нашей страны, верно? Резкая перемена климата, беременность… — качает головой. — Питание, языковая среда, обстановка в доме. Всё это стресс. Не только нервный. Знаете ли вы, синьор, какие колоссальные нагрузки испытывает организм женщины во время беременности? Её сердце бьётся за двоих. Лёгкие дышат за двоих. Вынашивание ребёнка — чудесное время, но трудное для матери малыша. Это прекрасное таинство и не стоит обременять его, делая невыносимым…

Я киваю. Да. Да. Да. Если надо будет выстелить дорогу до моего дома лепестками роз, я это сделаю. Лишь бы Лина не пострадала.

— Что я могу сделать?

— Вы можете помолиться?

— Чё, бля?

Бранное слово слетает с моих губ на русском языке. Я, блять, нахожусь в лучшем медицинском центре, а мне советуют молиться?! Шарлатаны, за что я вам отваливаю горы бабла?!