Забеспокоившись, Оливия села рядом с младшей сестрой и взяла ее за руку.

– Что случилось, Эмили?

– Это все лорд Уиллоуби. Мы с ним повздорили, Оливия.

– Такое время от времени случается со всеми, Эми.

Шмыгнув носом, Эмили огляделась в поисках чего-нибудь, чем вытереть глаза. Заметив носовой платок, засунутый под аккуратную стопку гроссбухов, она схватила его и высморкалась.

– Я получила письмо от Каролины Кобб, которая знакома с Марсией Хатчинсон, которая знает Белинду Делфрис. Белинда утверждает, что лорд Уиллоуби влюбился в другую, что его даже видели с ней в театре.

– Сплетни, – мягко отозвалась она.

Нижняя губка Эмили задрожала, и слезы хлынули по щекам.

– Это правда! – взвыла она. – Я спросила его об этом сегодня утром, когда он навестил меня. Ее зовут Дженель Шередан, и он находит ее восхитительной, но утверждает, что они друзья и ничего больше. – Еще раз высморкавшись, девушка выразительно добавила:

– Она вдова, если ты понимаешь, что это значит.

– Она старше?

– Старше и опытнее, если понимаешь, о чем я. Ей тридцать пять. Практически, старуха.

– А сколько лет Уиллоуби?

– Сорок пять.

– Он говорил о расторжении помолвки? Эмили покачала головой.

– Но я боюсь, это только вопрос времени. Мы установили срок обручения восемь месяцев, а когда я намекнула, чтобы перенести эту дату, он отказался.

– Но ведь так много нужно спланировать...

– Этот старый хрыч не молодеет, Оли! Он уже дважды овдовел, и ни один брак не дал ему потомства. Не мешало бы ему поторопиться с этим. В конце концов... – Плечи ее затряслись, она всхлипнула:

– Все мы знаем, что он женится на мне только для того, чтобы я родила ему наследника.

– Глупости. Если дело было в этом, Уиллоуби мог бы выбрать кого угодно. Но он этого не сделал, потому что все знают, что ты самая красивая девушка в Англии. Какой мужчина устоит перед тобой?

Промокнув глаза, Эмили выдавила улыбку.

– Что ж... полагаю, ты права. И все же... – Она нахмурилась. – Мы обе знаем, что нет никаких гарантий, когда дело касается мужчин. Должен быть какой-то способ убедить его перенести свадьбу на более близкий срок.

Из коридора послышался стук и взрыв хохота маляров, резко вырвав Эмили из задумчивости, она окинула взглядом комнату и сморщила носик:

– На твоем месте, Оли, я бы приказала этим рабочим тщательно убрать эту комнату и все здесь переделать. Она так типична для Уорвиков.

– Согласна, Эмили, но именно это мне в ней и нравится.

Поднявшись, Эмили сунула использованный платок в руку Оливии и прошла к двери, откуда выглянула в коридор, где маляры покрывали свежей краской стены, а слуги, стоя на коленях, драили полы щетками.

– Мне не нравится этот оттенок голубого цвета, который ты выбрала для этих стен. – Чуть-чуть наклонив голову в сторону Оливии, Эмили наградила ее вздохом неудовольствия. – Ты никогда не отличалась хорошим вкусом в отношении цветов, одежды и мужчин. Кстати, о мужчинах, где твой муж, Оли?

– В отъезде.

– В отъезде? По словам слуг, которых ты прислала в Девонсуик за своими личными вещами, не говоря уж о продуктах, твой муж находится «в отъезде» уже почти две недели. Мне неприятно говорить, что я тебя предупреждала, Оливия...

– Тогда и не говорите, – раздался негромкий голос из коридора.

Эмили удивленно обернулась и обнаружила Элисон Кембалл, держащую за руку Брайана.

Оливия поспешила забрать сына, пока Эмили холодно разглядывала нежданную гостью. Элисон, очень худая и бледная, слабо улыбнулась Оливии.

– Мы собирались пойти в соседнюю комнату и попить чаю с печеньем. Мы надеялись, вы составите нам компанию.

– И кто это, позволь тебя спросить? – возмущенно фыркнула Эмили.

Когда Брайан обхватил маленькими ручками шею Оливии, она еще крепче обняла его.

– Это мать Майлза. Эмили не шелохнулась.

– А вы, должно быть, тетя Эмили, – заключила Элисон, слегка приподняв бровь. – Брайан так много рассказывал о вас.

– Оливия, я бы хотела поговорить с тобой, – резко бросила Эмили и снова вошла в кабинет.

Опустив Брайана на пол, она обратилась к Элисон.

– Встретимся за чаем через десять минут.

Она улыбнулась, глядя вслед удаляющейся по коридору парочке, заметив, с какой осторожностью Брайан сопровождает бабушку.

– Как ты могла позволить этой ужасной женщине поселиться в доме? – возмущенно осведомилась Эмили. -Не удивительно, что Майлз сбежал. Ты хоть представляешь, что он презирает ее?

– Она очень больна.

– Если граф Уорвик узнает об этом, что ж... Просто не стоит и говорить, что он может сделать.

– Брайан любит ее. Он называет ее бабушкой.

Эмили побледнела.

Взяв сумочку Эмили со стула, Оливия протянула ее сестре и улыбнулась.

– Теперь, с твоего позволения, я собираюсь попить чаю с сыном и его бабушкой. Всего доброго, Эмили. Мои наилучшие пожелания папе.

Глаза Эмили на миг расширились, и ничего не сказав, она выскочила из комнаты.

Глава 11

«Вставая и одеваясь, я обдумывала то, что произошло, гадая, не пригрезилось ли мне все это. Я не могла быть уверена в реальности событий до тех пор, пока не увидела мистера Рочестера вновь и не услышала, как он повторил свои слова любви и обещания».

Элисон осторожно закрыла потрепанное издание «Джейн Эйр» и немного устало улыбнулась Брайану, который уснул на руках Беатрис.

– Как он похож на Майлза, – произнесла она задумчиво, поворачивая лицо к полоске солнечного света, который пробился сквозь тучи и влился в окно. – Я часто думала, каково было бы смотреть в лицо ребенка и видеть в нем черты своего сына. Мне кажется, я бы ужасно баловала своих внуков, надеясь компенсировать то, что я недополучила от Майлза. Теперь, похоже, у меня уже не будет такой возможности.

Оливия отпустила Беатрис легким кивком и продолжила пить чай, пристально наблюдая за матерью мужа. Со дня приезда в Брайтуайт душевное состояние Элисон значительно улучшилось. Оливия подозревала, что лечение, применяемое в Амершеме для снятия болей, также воздействовало на ее мозг. Эти дни она, казалось, находилась в совершенно ясном сознании.

– Только вообразите, Оливия, после всех этих лет я, наконец, обрела дом в Брайтуайте. Вы с Майлзом и не представляете, как осчастливили меня, приведя сюда. Моей заветной мечтой было, чтобы все это когда-нибудь принадлежало моему сыну. Теперь эта мечта сбылась и я могу, наконец, примириться с собой за то, что отослала его сюда, когда он был ребенком. Он все еще ненавидит меня за это?

– Я не могу говорить за мужа.

– Вы очень тактичная девушка. Конечно же, ненавидит. Ненавидит за то, что произвела его на свет и заставила нести по жизни бремя незаконнорожденного. За то, что я так любила его отца, что пожертвовала своей жизнью и его ради нелепой надежды, что Джозеф оставит свою семью и женится на мне. За то, что любила его так, что отказалась от него. Скажите, Оливия, счастлив ли он? Все ли у него хорошо? Мой сын для меня незнакомец. Он хороший муж и любящий отец?

Оливия долго смотрела на Элисон, прежде чем ответить:

– Да, – промолвила она наконец. – Он чудесный муж и отец.

– А вы любите его?

– О, да, очень.

– А он вас? Конечно, конечно. Даже дикое существо можно усмирить нежной и терпеливой рукой.

* * *

Оливия ни за что бы не поверила, что Эмили способна на такую подлость, как отправиться прямиком к графу Уорвику и под предлогом посещения графини с поздравлениями по поводу рождения их третьего сына, сообщить новость о приезде Элисон Кембалл. Однако Оливия поняла в ту же секунду как граф Уорвик появился на пороге Брайтуайта следующим утром, что именно это она и сделала.

Оливия приняла Уорвика в гостиной, сдвинув на нос очки, готовая к сражению. Не успел он остановить на ней один из прославленных уорвикских взглядов, как она выпалила:

– Я уважаю ваши чувства, милорд, а вы должны уважать мои. Вы же не заставите меня выбросить ее на улицу. У нее нет дома, нет денег. И она очень больна. Это умирающая старая женщина, которую нельзя винить за то, что она любила мужчину, который не любил ее. И кроме того... – Она сделала вдох. – Брайтуайт дом моего мужа. Как жена Майлза, я должна поддерживать его решение позволить его матери остаться здесь.

Уорвик даже бровью не повел, а как и его брат, продолжал стоять, расправив плечи, буравя ее своими черными глазами.

– Весьма впечатляюще, – сказал он наконец. – Просто великолепно. Удивляюсь, почему вы продолжаете защищать его, когда, насколько я понимаю, он покинул этот дом две недели назад и до сих пор не появлялся.

– Он мой муж.

Уорвик скрестил руки на груди. Выражение его лица выглядело зловеще.

– Не уверен, что знаю хотя бы одну такую женщину, которая бы так жертвовала собой ради семьи.

– Едва ли проявление милосердия к больному и престарелому можно назвать жертвой.

– Я говорил не о больных или престарелых. Я говорил о вашей семье вообще.

Оливия сдвинула брови.

– Вы говорите загадками, сэр.

– Вы вышли замуж за моего брата, чтобы удовлетворить желание своего отца. Интересно, насколько далеко вы бы зашли, чтоб защитить сестру?

– И какое отношение все это имеет к матери Майлза?

– Только то, что вы упорно настроены защищать тех, кого любите, любой ценой, включая собственное доброе имя и репутацию. – Расслабившись, он оглядел свежевыкрашенную комнату, прежде чем продолжить. – При том, что мысль об Элисон Кембалл, живущей в этом доме, отнюдь не доставляет мне удовольствия, признаю, что я приехал не из-за нее. Мадам, я здесь лишь для того, чтоб сообщить вам, что вы можете найти своего мужа в Ганнерсайде.

– Ганнерсайде?

– На шахтах. Там произошел несчастный случай...