Марина Кистяева - Единственные

Она привыкла к другому обращению с мужчинами.

- Присесть можно или так и заставите меня стоять? – она вызывающе вздернула подбородок. К черту приличия! Она тоже умела кусаться. Как там говорят? С волками жить – по-волчьи выть. Вот она и попробует. Не говорит, что справиться, но попытается.

Её тон явно не понравился Волгарскому. Тот прищурился, повел головой.

- Пройдем за стол.

Она кивнула, молча принимая его недружелюбное предложение.

Посмотрев в сторону Богданчика, который подошел уже к панорамному окну и, расставив ладошки, активно оставлял свои отпечатки на стекле, смеясь найденной новой забаве, Лана перевела взгляд на Макара. Тот смотрел за ребенком. Отлично. Малыш под присмотром.

Лана прошла к столу и села в кресло. Волгарский обошел стол и занял место руководителя. Хорошо, что снова на угол стола не уселся, выказывая тем самым превосходство в ситуации.

- Я предлагаю, Руслана, начать сначала. И забыть неприятный инцидент знакомства.

Лана упрямо сжала губы и негромко, тщательно проговаривая каждое слово, сказала:

- Я, чтобы с вами встретиться, готовилась на протяжении нескольких недель. Знала, что будет нелегко. И делала это лишь потому, что должна. Вы… - она всё же сбилась, но, смело выдержав взгляд Волгарского, продолжила, - вы же превзошли все мои ожидания. Поэтому – нет, забывать я ничего не собираюсь.

Она не видела, с каким любопытством в этот момент на неё посмотрел Макар. Тот умело контролировал ситуацию в кабинете, присматривая за мальцом и слушая разговор.

- Я вам, Захар Владимирович, сейчас расскажу, что именно привело меня к вам. Заставило… А дальше уже будем думать вместе. Но не сегодня, - для убедительности она мотнула головой. Лана не расслаблялась ни на секунду. Помнила, где находится и с кем.

Волгарскому не понравились её слова. Он подался вперед, чем вызвал мгновенное желание откинуться назад, чтобы быть как можно дальше от него. Сцепив руки в замок, положил на стол.

- Хорошо, - не сказал, а сдержанно прорычал. – Рассказывай. Послушаем.

Лана долго подбирала слова, гоняла речь в голове много раз, даже тезисно записывала на листочке то, что собиралась сказать. И ничего… Вся заготовленная речь вылетела из головы. Да и не хотелось её говорить после того, что произошло ранее.

- Так получилось, что я рожала в клинике «Лада». Сразу же отметая встречные вопросы, как могла попасть простая смертная в элитный перинатальный центр, скажу, что из благодарности одного человека. Я бы ни за что в жизни не потратила столько денег на… - Лана осеклась, поняв, что её заводит не в те дебри. Её личное восприятие мира и отношение к деньгам, тратам, никого не интересовало. – Не важно. Я там оказалась, и это главное. В тот день рожениц было лишь две. Я и ваша супруга. Роды у меня протекали тяжело и… я оказалась под воздействием наркоза, от которого отходила долго.

Она видела, что её слушают внимательно. Не перебивая. И отчего-то последний факт немало напрягал.

Она занервничала сильнее. Если ей казалось, что она выбрала правильный тон разговора, то сейчас усомнилась.

Но отступать назад не было возможности, и Лана продолжила.

- Первое мое воспоминание сквозь пелену наркоза – женщина в синем. С длинными черными волосами. Распущенными. Я решила, что это из-за наркоза, галлюцинации. Мало ли что… Ведь не положено медперсоналу в роддоме ходить с распущенными волосами. Правда?

Волгарский приглушенно выругался, при этом не стесняясь в выражениях.

- С длинными черными волосами, - медленно, растягивая слова, словно прогоняя их дополнительно в голове, проговорил он.

- Совершенно верно.

- Убью суку! – уже откровенно прорычал он, и от его угрозы Руслану бросило в жар.

- Надеюсь, это не ко мне относится? – она громко сглотнула, выдав себя. Не хотела, но так получилось.

Мужчина тотчас отреагировал на её вопрос.

- Извини… Естественно, не тебе. А этой… с длинными волосами.

Он посмотрел на Макара, который в этот момент так же на него смотрел.

Лана не смогла сдержать ироничной усмешки.

- Я рада, что вы понимаете, о ком идет речь.

Её колотило, и она всерьез начала опасаться, что до конца разговора не выдержит.

- Дальше, - рыкнул Волгарский, сдерживаясь из последних сил.

Лана видела, с какой силой он сжал руки. Костяшки даже побелели. И ей снова стало страшно. Она-то относительно знала и понимала, что произошло и о чем пойдет речь дальше, а он?.. С другой стороны, не стоило на неё рычать и оскорблять, тогда и диалог получился бы другим.

- Мне принесли ребенка. Я, как и любая мама, сразу же влюбилась в него. Он – моя кровиночка. Мой сын, - она шумно вздохнула, выпустив воздух из груди, не заметив, как взгляд черных глаз метнулся к тому месту на платье, где остались разводы от молока. – Самое странное и ужасное началось уже дома. Я думала, что схожу с ума… Потому что смотрела на сына, и со мной… Ладно, это я тоже опущу. Не важно, что я думала и как. У меня возникли сомнения. Это было трудно и сложно, но я решилась на ДНК. Его результаты у меня в сумочке. Я – не родная мама Богданчику.

- Интересно… И ты решила, что раз ты и моя жена рожали в один день, то произошла… - пауза, угнетающая, припечатывающая к полу, - путаница, и наших детей подменили?

- Да, - смело сказала Лана, не замечая, как руками сгребает платье.

- Смело.

- И глупо?

- Не думаю. Богдан очень похож на меня…

- Рада, что и вы это заметили.

Они смотрели друг на друга – мужчина и молодая девушка. Он – сосредоточение силы и воли, с нечитаемым выражением на лице, без каких-либо оглушающих эмоций, всё спрятано, всё под контролем. Она – вся в смятение, наивно полагая, что справилась с поставленной задачей.  Как чистый открытый лист.

- У меня вопрос.

Лана и не рассчитывала, что они обойдутся без них.

- Задавайте.

Она настырно продолжала ему «выкать», хотя он давно перешел на «ты».

- Почему ты пришла одна? Без мужа. Или родила в девках? А любовник из «благодарности» пристроил в «Ладу»?

Лана не знала, как удержалась от истерического смеха, который клокотал в груди.

- Хорошего же вы мнения о людях, Захар Владимирович, особенно о молодых девушках, - негромко проговорила она. Сил, чтобы дерзить не осталось. – Я пришла одна, потому что… одна. Тут вы оказались правы. Но я не родила в девках, и не было у меня никогда любовника в том смысле, который вкладываете вы.

- Давай мои моральные качества тоже оставим в покое. Итак? Где муж?

Лана выпрямила спину и, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, произнесла:

- Илью убили за два дня до рождения Богдана. Я – вдова.

- Извини…

А что он ещё мог сказать? Типичная фраза, которую она столько раз уже слышала. Только легче от неё не становилось. И от прошедшего времени – тоже. Время лечит? Нет, не правда. Никогда. Ни разу. Так могут говорить лишь те, кто никогда никого не терял и, дай Бог, чтобы всегда обходилось. Потому что пустота, раз образовавшаяся в сердце и душе, не восполнится ничем.

Можно смириться. Принять. Можно научиться улыбаться и даже говорить, что всё хорошо. И выть безмолвно поздними вечерами, впиваясь зубами в сжатый кулак, глуша боль и обиду. Часами смотреть на противоположную стену, ни о чем не думая, и лишь пробуждаться, приходить в себя, слыша похныкивание из соседней комнаты, дающее тебе силы, чтобы не загнуться, не сломаться, а двигаться вперед. Жить ради другого человечка, отдавать ему всю себя, всю любовь, что осталась нерастраченной.

Руслана научилась справляться с потерей. Но… только внешне.

А что у неё творилось в душе – это её личная территория. И никого она туда впускать не планировала.

- Ваши извинения ни к чему. Вы спросили – я ответила, - Лана посмотрела в сторону сынишки. Выдерживать давящий взгляд Волгарского становилось всё сложнее. Тяжелый человек, перебор какой-то. Ей даже думать не хотелось, чтобы он с ней сделал бы, если бы она на самом деле оказалась аферисткой.

- И что дальше, Руслана? Я выслушал тебя, принял информацию к сведению. Мы её проверим. Сегодня же сделаем тест на ДНК, это даже не обсуждается. А что дальше? Ты же не могла не продумать последствия…

Вот тут Лана как-то разом поникла. Пожала неопределенно плечами и тихо сказала:

- Я не знаю… Можете мне верить или нет, но у меня нет никаких мыслей по поводу дальнейшего… И да, я очень хочу увидеть Лёшика. Надеюсь, вы не окажетесь настолько сво… - она запнулась, быстро исправилась, не заметив, какими черными стали глаза оппонента, - …жестоким, что откажете мне в этой просьбе. Я его даже не представляю… Искала фото в инете, но нет… Ничего.

- И не будет. Я оберегаю жизнь сына, - голосом, в котором слышался металл, сказал Захар, заставив её невольно поморщиться.

Она снова посмотрела на него. Выжидающе.

Её-то просьбу он оставил без ответа.

И не спешил его давать.

Волгарский откинулся на спинку высокого кожаного кресла и провел по волосам.

- Бл…ть… Если даже просто предположить, что это правда, то…

Он не договорил.

Тут слова и не требовались.

- Так вы дадите мне увидеться с Лешей? Или… как?

Сердце Ланы замерло в ожидании ответа. Она снова напомнила о себе, о том, что её интересовало. Волновало. Не могло не волновать.

Волгарский вернул голову в горизонтальное положение, и теперь их взгляды снова встретились. Он царапал её, вызывая неприятные ощущения, от которых никак не удавалось избавиться. Лана и рада была бы сейчас же оборвать их общение, и больше никогда, ни при каких обстоятельствах не встречаться с ним, но понимала – такое невозможно.