«Захотел бы, схватил, — пронеслось в голове, — и тогда никакой полковник или сам Пахомов ничем бы помочь не смогли.

Она оторопело наблюдала, как Будкин совершенно спокойно идет прочь, открывает калитку и выходит на улицу. И как только верный приспешник Сашки Яныча скрылся за забором, телефон зазвонил, как по команде. Юля уставилась на него, будто увидела гремучую змею, трясущую перед ее носом погремушкой хвоста. Телефон все звонил, и, сделав над собой усилие, Юлька протянула руку и приняла вызов.

— Юленька, — заголосила мать. — Наконец-то, доченька! Приезжай скорее, у нас тут такое…

— Мам, вы все взрослые люди, — спокойно заявила Юлька. — И без меня справитесь какое-то время.

— Мы-то справимся, — прошипела мать. — Но хочу тебе напомнить Валерочкино условие. Все прописано в завещании. Если ты выйдешь замуж за этого… своего… Ты должна понимать, что Саша запустит все механизмы и лишит тебя наследства. Оставит голой и босой… И меня заодно…Ты этого хочешь? Пустить нас по миру?

— Я в курсе, мам, — сухо бросила Юля. — И условия завещания распространяются только на меня. А ты будешь и дальше как сыр в масле кататься…

— Это еще неизвестно. От Валеры можно многого ожидать. Прощальный фейерверк нам у нотариуса гарантирован. Но ты и сама это знаешь не понаслышке. Иезуит поганый. Он нам и после смерти житья не даст. Будет из могилы условия диктовать. Сын проще, примитивнее. Ты бы могла его вокруг пальца обвести, — тяжело вздохнула мать и добавила шепотом. — Юля, сто раз подумай. Я тебя умоляю! Я слышала, как Сашка обещал забрать у тебя Димульку и лишить родительских прав. Ты и на это пойдешь?! Опомнись, доченька. Не рискуй, пожалуйста. Ни один член не стоит разлуки с ребенком! Сашенька к тебе хорошо относится. Помиритесь, дети. Побегали, и хватит, — промурлыкала ласково.

Юля из последних сил взяла себя в руки, постаралась не сорваться на крик. Лишь сжала телефон в руке и выдохнула еле слышно, будто ее душил кто.

— Ладно, мама, я приеду… Дайте мне пару дней. Я не могу ребенка просто так сорвать с места…

— Хорошо, — заметила недовольно Людмила. — Но прошу тебя, поспеши. Саша нервничает. А это никогда ничем хорошим не заканчивается.

— Спасибо, что напомнила, — огрызнулась Юлька и, зайдя внутрь, сразу прошла в ванную. Постаралась взять себя в руки. Но ничего не получилось. Нещадно хотелось курить. Легко сжать двумя пальцами белую пахитоску и затянуться глубоко. На каждом вздохе выравнивать дыхание и с каждым колечком дыма выдыхать все невзгоды и беды. И не думать ни о чем. Только вдох и выдох, изгоняющие печали прочь.

«Жаль, что такие волшебные сигареты я не курю, — хмыкнула она. — Да и вообще давно завязала. Сначала из-за Димульки. А потом и по требованию Валерочки. Истинные леди не смолят папиросы. Я-то и толком не жила для себя, — вдруг отчетливо поняла она Юлька. — И что хочу сама? Понятия не имею, — хмыкнула она и, умыв лицо, заплела волосы в косичку. И спокойно вышла из ванной. Прошла к себе в комнату и опешила. На кровати сидел мрачный Крепс и зло смотрел на нее.

«Быстро как доложили, — усмехнулась она. — Наверное, Севка постарался. Оградил боевого командира от падшей женщины. Спас друга герой державы!»

— Нам нужно поговорить, — хрипло бросил Дима. — Я не особо понял, но главное дошло. И Сева подтвердил… Я его не просил. Он сам позвонил на Жоркин телефон.

— Знаешь, и что? — холодно усмехнувшись, она застыла как статуя. Спина ровная, подбородок вздернут. — Да вся Москва в курсе. Может, и в новостях передавали. Что это меняет? И о чем нам говорить, Дима?

— Я хотел жениться на тебе, — пробубнил он.

— А теперь не хочешь? Вот и молодец, — язвительно бросила она. — Расслабься, Крепс. Я и так за тебя замуж не собиралась. Еще раз повторяю. Возвращайся к Алене. Живи своей жизнью. С сыном видеться разрешу. В отцовство вступить не позволю.

— Но он же не будет знать… — вскинулся Крепс. Подскочил к ней, крепко схватив за руки. — Я-то думал, мы с тобой все решили прошлой ночью.

— Сказка со счастливым концом — не наш случай, Дима, — надменно отрезала она, не давая ему возможности пойти в наступление. — Мы переспали, удрали от погони, и ты меня увез на коне. На этом все. Принцесса превратилась в лягушку. Сказка закончилась. Самое лучшее в такой ситуации — пойти своей дорогой. Мы с тобой слишком разные, и пути наши не должны были пересечься…

— А что ж ты тогда в вагоне пряталась? Вернулась бы сразу к муженьку? Тебе ж не привыкать — перед каждым мужиком раздвигать ноги… Ты как папу с сыном обслуживала? Вместе или по очереди? Но вы же люди занятые… График, небось, заранее составляли, — противно осклабился Крепс, и тут же маленькая тонкая ладонь сильно заехала по щеке.

— Пошел вон, — тихо и спокойно сказала Юлька.

— Стерва гневливая, — бросил он, выскакивая из комнаты.

«Вот ты дура, — криво усмехнулась Юля, глядя в зеркало. — Ради кого заключила сделку с Янычем? Влюбилась в дерьмо и пожертвовала своей жизнью! Ради кого?!

Она всхлипнула, потирая ушибленную руку. Но и Крепсу досталось. Удар получился знатный. Три года занятий большим теннисом не прошли даром.

— Нужно уезжать, — решительно сказала Юлька своему отражению и внезапно пожалела, что ворвалась в купе к Диме Блинникову и все ему рассказала. Даже промолчать не подумала. Она быстро покидала в сумку свои и Димкины вещи и, выйдя в гостиную, где хозяйка вязала ажурную шаль, светски улыбаясь, воскликнула:

— Давайте печь сырники, Таисия Викторовна. Сделаем для Виктора Николаевича видеоотчет.

— Конечно, Юленька, — улыбнулась старушка, откладывая шаль в сторону. — Ох, мой Витька пожрать любит. Поэтому и рестораны себе завел. А твои сырники ему точно понравятся. Только давай сначала поговорим. Закрывай дверь и садись. Вижу я, как ты маешься. Любишь этого чурбана непутевого.

— Так заметно, — прошептала Юлька, всхлипывая. Закусила губу, чтобы не разреветься. Вгляделась печально в мудрые глаза Таисии Викторовны и поняла, что впервые за пять лет нашелся человек, способный понять ее и помочь советом.

— Я запуталась, — прошептала она, плотно закрывая высокие дубовые двери. Села на краешек дивана, считая, что разговор долго не продлится. — И даже не знаю, с чего начать…

— Так с самого начала и рассказывай, — улыбнулась хозяйка дома. — Мне хочется тебе помочь, но как советовать, если толком ничего не знаешь. Обещаю молчать. Даже Витьке не проговорюсь.

— Многие в курсе, — печально начала Юля. — И для большинства я — пария. Дима вон как отреагировал. Сева ему выложил все, что знал. Но у нас бы и так ничего не получилось… Мои мечты дурацкие. Влюбилась в него, как дура! А он и тогда об меня ноги вытер, и сейчас пытается.

— Дурак, — кивнула Таисия. — Мой первые годы метался между мною и своей одноклассницей. Все выбирал, кто лучше. Даже Галочкино рождение помехой не стало. Вот только когда Витька родился, успокоился немного. Есть люди, всю жизнь словно голубки живут. Мирно и спокойно. Соседи наши так жили. Потом их сын, с Витей они дружили крепко, тоже с женой так хорошо ладили. Только его убили. Прямо в кабинете… У каждого своя беда… Дадут счастья немного, а потом отнимут последнее.

— Да я сама поступила глупо, — тяжело вздохнула Юлька. — Не стоило ради Димы на стенку лезть и дурацкие соглашения заключать…

— Давай-ка, поподробней, — строго воскликнула Таисия. — Во что ты умудрилась влипнуть, девочка?

Юлька перевела дух и принялась рассказывать. Сначала про родителей и гибель отца. Потом про свалившегося как снег на голову Валерия Петровича. О его недвусмысленных намеках и становившихся настойчивыми ласках. О мамином равнодушии и своем побеге в Москву. Даже о годах учебы в университете поведала с улыбкой, а вот когда вспомнила о Кирсанове и его бравом помощнике, за которыми следила на кладбище, разрыдалась как маленькая.

— Перестань реветь, — похлопала ее по руке Таисия. — Кто глупостей не совершает по молодости? Но я бы твоего Диму обходила десятой дорогой. Слова вроде правильные говорит, а что на душе — неизвестно. И не изводи себя понапрасну, Юлечка, — со вздохом заметила старуха. — Ты никого не убила, не предала. Даже ребенка сохранила в такой ситуации. А что заключила сделку с Янычем… Так сейчас все продается и покупается. Он-то хоть знает? — Таисия мотнула головой в сторону двери, говоря о Крепсе и не желая звать его по имени.

— Нет, — прошептала Юлька, — я же помогла ему по собственному порыву, а не в расчете, что он женится на мне…

— Правильно, — кивнула Таисия, — не о каждом добром деле нужно кричать в рупор. Вот только мне кажется, что ты приспосабливаешься. Живешь в угоду другим. Матери угождаешь, полковников всяких спасаешь, заточая себя в клетку. Попробуй жить в свое удовольствие и постарайся полюбить себя. Пока будешь думать, что ты недостойная, другие тоже лучше думать не станут. Полюби себя, девонька, и все наладится. От мужа нужно съезжать. Ты же можешь купить себе квартиру? Хоть в Марьино или в Южном Бутово?

— У меня в центре есть своя квартира, — слабо улыбнулась Юлька, сцепив пальцы. — Валера купил и еще основал трастовый фонд для меня и Димульки.

— Пусть его там в аду, — Таисья выразительно глянула в потолок, — черти поменьше в масле жарят… Вот и съезжай. Подальше от муженька, а главное, от матери. Работу смени, чтобы вообще никак с ними не пересекаться. Общий бизнес как общий ребенок, если не хуже… И по сторонам смотри. Глядишь, какой хороший мужчина и встретится… А полковник… Да ну его, Юль! Он не плохой вроде, и не хороший. Ни-ка-кой!

Глава 11

— Откуда ты Пахомова знаешь, Бес? — невзначай поинтересовался Блинников по дороге в аэропорт. Он проснулся утром от звенящей тишины и пения птиц. Никто никого не звал, не катал машинки по коридору, не бегал туда-сюда. Тихо, будто все умерли. Конечно, вчера вечером он разозлился, когда понял… Когда все понял! Еще и Севка, преисполненный боевой солидарности, подлил масла в огонь.