Виктория Волкова - Его единственная

— Ты не посмеешь! — вскрикнула она. — Я старалась и для тебя тоже. Твой отец выгнал бы меня и женился во второй раз. Да, я очень боялась этого! И когда Юля вернулась, молила бога, чтобы они с Валерой договорились. Да, все эти годы я закрывала глаза на его шашни. Он вечером уходил к ней в спальню или вызывал ее к себе в кабинет. Но твоя выгода от этой связи тоже очевидна, мой дорогой! — скривилась она в безобразной ухмылке. — Будь все как у людей и женись твой отец на левой телке, еще неизвестно, сколько бы тебе отломилось в случае его смерти! Никто не знает, как бы сложилась судьба компании, если там вместо Юльки сидела бы тупая чика!

— Я не спорю, Люся, — криво усмехнулся Яныч. — Только теперь пора наладить новые отношения. Старый фундамент годный и всех устраивает. Вот и убеди мою жену, что другого выхода нет. Тебе же удалось уложить ее в койку к мужику на тридцать с лишним лет старше. Значит, получится еще раз. Тем более что мы с ней почти ровесники, — заржал он, выходя из комнаты. — Да, — остановился на пороге. — Передай моей любимой жене, Люся, что я согласен похудеть немного, а все эти новомодные штучки пусть испробует на себе. Понятно?

— Да, — кивнула она, глядя ему прямо в лицо. — Но ты сам дров наломал, дружок, — усмехнулась недобро. — Кто тебя просил вываливать всю правду! Как слон в посудной лавке, честное слово! Наплел бы с три короба, глядишь, Юлька бы растаяла…

— Твоя дочь сделана из железобетона, а он не тает, — хмыкнул Яныч. — Но не зря меня друзья зовут Кувалдой. Я ее обломаю, Люся, если она не поймет по-хорошему, — прорычал он, уходя…

«Нужно что— то делать! — вопила чуйка. — Удрать, бросив все! Взять Димку и бежать, — пронеслось в голове, и Юля поняла, что ее затапливает мощная волна паники. — Только не этот урод, — выдохнула она в отчаянии. — Завтра же возьму отпуск и уеду с сыном. Но вот куда? — попыталась сообразить она, а зайдя в свою гостиную, велела сидевшей на стульчике прислуге. — Сделай мне ванну, Лиза. И скажи няньке, что с сыном я погуляю сама, — заявила она надтреснутым голосом.

— Вы не заболели? — поинтересовалась прислуга. — Слишком бледные…

— Беседы с любимым мужем мне даются нелегко, — тяжело вздохнула Юлька. — Сейчас отмокну в ванне и буду как новенькая, — улыбнулась она. А когда через пять минут погрузилась в воду и положила голову на кожаную подушечку, с ужасом осознала, что слишком высоки ставки в этой игре, и Сашка Яныч ни перед чем не остановится, желая добиться своего. — Нужно обезопасить себя, — подумала Юлия. — Но не явно. А значит, привлекать кого-то из корпорации нельзя. Да и чью сторону займут сотрудники, неизвестно. А то как бы я вместо помощи не получила удар в спину, — усмехнулась она и, поболтав кончиками пальцев ног по воде, закрыла глаза.

— Нужно понять, что делать дальше?, — призналась Юля самой себе. — Решить, к кому я могу обратиться за помощью.

«А ни к кому, — с ехидцей заметил внутренний голос. — Ты можешь рассчитывать только на себя, девочка», — предупредил ее Валерий Петрович.

— Твою мать, — ухнула Юлька, садясь в ванне. — Но, наверное, ты прав, Валерочка дорогой. На маман полагаться нельзя, служба безопасности и персонал мне уж точно не помощники, хоть и будут уверять меня в обратном. Да и каких-то отважных подруг нет, — хмыкнула она про себя и уже собралась лечь в воду, когда неожиданно вспомнила об Александре Кирсановой, известной блогерше Калинке — Малинке и жене генерала Сергея Юрьевича Кирсанова. Жизнь свела их вместе во время работы фонда и сбора денег для Блинникова. Но окончательно они с Александрой подружились, лишь оказавшись в одной палате родильного дома.

— Это не Димкин ли сын? — поинтересовалась тогда Александра, увидев завернутого в одеялко маленького Крепсика.

— Да, — как на духу призналась Юлька. — Но, пожалуйста, Сань, не говори никому. Даже мужу.

— Хорошо, — кивнула она, смущенно улыбнувшись. — Придет время, ты сама расскажешь Диме. Только пойми, с каждым годом сделать это будет все сложнее.

— Он не должен ничего узнать, — прошептала тогда Юлька. — Таковы условия игры. Да и Блинников меня ненавидит. Считает чуть ли не проституткой, — выдохнула она. — А ребенка я и сама воспитать могу.

«Санечка молодец, — довольно хмыкнула про себя Юлька. — Сберегла мою тайну. Нужно с ней посоветоваться. Может, умная Александра подскажет, как поступить, — подумала она и, выйдя из ванной, сразу позвонила давней подружке.

— Сань, вы на даче или в городе? — поинтересовалась непринужденно, как только обменялись приветствиями. — У меня тут немного свободного времени образовалось, хочу на Тверском с Димкой погулять.

— Да, Юля! — радостно воскликнула Александра. — Мы в городе. Давай встретимся. Я так соскучилась по тебе!

От этого звонкого и искреннего голоса Юле показалось, что все печали рассосались сами собой.

«Может, я накрутила себя, — подумала она. — Все не так страшно, как кажется, — отмахнулась Юлька от бед, показавшихся в одночасье мифическими. И пока катила с сыном в Бентли к Тверскому бульвару, решила ничего не говорить Александре. Вот только та сама догадалась о неприятностях у подружки.

— У тебя какие-то проблемы, Юльчик? — настороженно осведомилась Санька, наблюдая, как Дима с Данькой наперегонки бегут к песочнице. Юля всмотрелась в мудрые зеленые глаза подружки, заметила, как ветер треплет черные Санькины кудряшки, и призналась неохотно: — Мне, наверное, лучше взять Димку и уехать из города. Тучи сгущаются. А я не готова сейчас бороться. Вот только не знаю, куда податься. Ну, чтобы никто не нашел…

— Все совсем плохо? — испытующе глянула Санька. — Может, с Сережей посоветоваться? Он мог бы подсказать… — поинтересовалась робко. — Или хочешь, — тут же придумала она, как решить проблемы подружки, — можешь в моей квартире пожить. Море, солнце, песок, — улыбнулась она, вспомнив старый детский анекдот. — Димочке морской воздух пойдет на пользу. И найти тебя — мало кто сможет. Езжай поездом или самолетом. Машину быстрее вычислят. А так… Ну, поищут в первое время по пансионатам и гостиницам… И не найдут, — заметила она довольно.

— Хорошая идея, — кивнула Юлька. — Вот только я сама пока не знаю, паникую или нет. Интуиция подсказывает — беги, а здравый смысл говорит — прорвемся.

— Как надумаешь, скажи, — пожала плечами Санька и, внимательно глянув на сына, топтавшего куличи в песочнице, тут же закричала во всю мощь легких. — Дани — и — ил! Перестань! Сейчас же!

— Димочка, — сонно пробормотала Ленка, прижимаясь к любовнику всем телом. — Я хочу от тебя ребенка. Давай без предохранителей попробуем, а? Мы же все равно собираемся пожениться, — проворковала она, обнимая его. Чмокнула куда-то около шеи и уставилась огромными, будто блюдца, глазами.

— Аленка, — протянул полусонно Крепс, целуя любовницу в пухлую щеку, — мы же договорились, что после свадьбы вплотную займемся. Подожди месяц-другой. А как поженимся, то хоть каждый год рожай…

— Ты хочешь? — лукаво улыбнулась она. — Представляешь, сколько народу тут сразу появится? — хихикнула Алена.

— Ну и что, — хмыкнул Дима Блинников. — Вон, у шефа двое, а сейчас еще третьего ждут. Кирсанов ходит как мальчишка счастливый. Александра Андреевна гоняет его, но ему не привыкать. Военная косточка, — пробурчал Крепс горделиво.

— Но Кирсанов твой — генерал, — фыркнула Алена, ласкаясь. — А нам с тобой двоих деток хватит. Сразу одного заделаем, а года через три — другого.

— Отличный план, — хохотнул Дима, переворачивая невесту на спину и нависая над ней. — Готовься, Аленка, — пробурчал он, отдышавшись. — Я постараюсь в ближайшее время сделать тебя беременной.

«Может, действительно, — подумал он, откатываясь в сторону и снова обнимая Алену, — заделаем сначала ребенка, а потом распишемся. Тогда мать точно перестанет упираться и согласится на наш брак. Особенно, конечно, ее благословления не требуется, — поморщился Дима Блинников. — Но и жениться наперекор матери тоже не хочется».

Подавив вздох, он в который раз попробовал разобраться, почему обычно добрая и веселая мать так взъелась на Алену. Запрещала приводить ее в гости. Сама таскалась к какой-то гадалке Медее и все время уверяла, что у старшего сына есть на стороне ребенок. Вылитая папашина копия.

— Да от кого?! — орал Димка. Увещевал и снова срывался на крик. — Пойми, мам, — объяснял он не раз. — У меня до Алены долго никого не было. Когда у Кирсанова в личной охране ходил, вообще любовь-морковь забросил. Двадцать четыре часа с шефом. И если еще в Москве удавалось в короткий выходной отоспаться, то в командировках — а Бек, пока не женился, не вылезал из горячих точек — не до подружек было.

Естественно, Дима кривил душой и знал это. Самому себе не соврешь.

«Помню одну красавицу перелетную, — сжав челюсти, подумал он. — Юлечка — как-ее-там… На кладбище познакомились. Через пару дней уже в койку завалились. Один раз всего пошпилились. Разве с одного раза залетают? Вон, с Аленой два года живем, и никаких намеков», — хмыкнул про себя Блинников и, положив ладонь на пышную ягодицу невесты, попытался уснуть. Сон не шел. Наоборот, из глубины подсознания на волю вырвались воспоминания о Юленьке.

«Бек говорил, что она сильно помогла. Почти всю сумму на лечение вытрясла из холдинга, куда устроилась работать», — мысленно заметил Дима. Он слабо представлял, что нечесаную ворону кто-то взял руководителем пресс-службы крупной нефтедобывающей корпорации, но, если верить Кирсанову и его жене, так оно и было. В одночасье Юля Фомина, журналистка из захудалой газетенки, вдруг вышла замуж за сына олигарха. Родила ему ребенка и преспокойно жила в башне из слоновой кости.

«Говорят, стала президентом компании после смерти свекра. Муж у нее больше в политике. То ли депутат, то ли мэр какого-то города на Урале. С ее-то куриными мозгами, — фыркнул про себя Крепс, внезапно вспомнив, как искал на кладбище в Никифоровке карты оплаты, посеянные этой дурындой. — Наверное, управляют специально обученные люди. А Юленька важно ставит свою подпись под документами», — в который раз подумал он.