— Ты совсем ополоумела, мать? — рыкнул он. — Я сейчас подъеду, мозги на место поставлю…

— Себе что-нибудь вправь, — огрызнулась она. — У нас с тобой есть договоренности, и я им следую, Саша, — резко заявила Юлька, входя в квартиру. — Я рассмотрела твое предложение насчет охраны. И согласилась с тобой. К тому же давным-давно могу принимать на работу. Уволить тоже могу. Поэтому считаю твои выпады неуместными. Расслабься и жди бабки. Нас с тобой связывают деньги, и говорить мы можем только о них. Любые другие разговоры советую прекратить…

— Ну, ты и стерва, — восхищенно пробасил он.

— А то ты не знал, — фыркнула она, нажимая на кнопку отбоя. Прошла к себе в комнату и, скинув туфли, отправилась в детскую. Печальный Димулька сидел на кровати в пижаме и чуть не плакал.

— Ты же обещала меня искупать! — всхлипнул он.

— Так я, вроде, вернулась вовремя, — изумилась Юлька, глянув на часы. — Вон, только на пять минут опоздала, — заметила она, переводя взгляд на няню. Та с недовольным видом копошилась около Димулькиного комода. Складывала туда отглаженные вещички.

— Я думала, вы, как всегда, приедете за полночь, — передернула она плечами. — Ну, искупала, подумаешь!

— Все в порядке, — холодно кивнула Юлька. А про себя подумала: «Еще одна клуша на увольнение!». — Пойдем ко мне, почитаем книжку, — предложила она сыну. И, прижимая ребенка к себе, отнесла к себе в комнату.

— Мама, а ты помнишь про медведя? — внезапно спросил ребенок. — Помнишь, как он нас встречал на вокзале?

— Конечно, мой любимый…

— А Диму помнишь? Я уже соскучился по нему…

— А я нет, — рассмеялась Юлька. — Мы сегодня виделись с ним по работе. И он передает тебе привет, — прошептала она. — На выходные, возможно, мы с ним встретимся…

— Мужчины часто обманывают, — с видом знатока заявил Димулька. — Поэтому ты, мама, особо не надейся…

— Откуда ты такой премудрости нахватался? — удивилась она и пристально глянула на сына. — Кто и что говорил при тебе? — уточнила строго.

— Ляля болтала по телефону, — отмахнулся Димулька. — А я услышал, — захихикал он.

— Дима не обманет, — качнула головой Юлька. — Сказал, значит, сделает.

«Еще один повод уволить Лялю, — подумала она, целуя Димульку. — Нечего глупости болтать при ребенке!».

— Вот бы ты за Диму замуж вышла, мамочка, — мечтательно заявил сын. — Мы бы с ним играли и ходили гулять…

— Для этого нам не обязательно жениться, — улыбнулась Юлька, в глубине души соглашаясь с сыном. Как все сложится? Полюбит ли ее Блинников? И если полюбит, не станет ли она изводить себя домыслами и подозрениями?

— Ты не передумаешь? — Юлька отправила эсэмэску Крепсу.

— Мы договорились, мадам. Завтра утром встречаюсь с шефом.

— Позвони потом мне.

— Яволь, мой генерал.


Сообщение от Крепса пришло Кирсанову, когда он под руку с Санечкой возвращался из гостей. Лешик с Данькой бежали впереди, а сам Бек испытывал редкое благодушие.

— Скорее всего, попрут меня с должности, — совершенно спокойно заявил он жене. — Пойду куда-нибудь в академию на преподавательскую работу… Небось, пригласят куда-нибудь, — хмыкнул он.

— Может, все еще обойдется, Сережа? — с тревогой осведомилась жена.

— Навряд ли, — качнул головой Кирсанов. — Но переживать не стоит, Санечка. Без работы я точно не останусь. Ну и пенсия генеральская, — ухмыльнулся он и с удивлением уставился в сотовый. Еще раз перечитал сообщение от Крепса.

— Батя, срочный вопрос. Поговорить бы…

— О чем? — на ходу напечатал Кирсанов.

— О нас с Юлей, — тут же пришло сообщение.

— Вон, твоя Юля, — хмыкнул Бек, показывая жене переписку, — не устояла крепость против моего полковника, — рассмеялся он довольно. — А то строила из себя принцепессу! Но с двухсотого раза трубку взяла и, похоже, на все согласилась.

— Она испугалась, что вы к ней с маски-шоу ворветесь, — пробурчала Александра и, заметив, что Данька вот-вот выбежит на дорогу, закричала. — Сыночек, подожди!

Даниил остановился как вкопанный, поджидая родителей и брата.

— Тебе бы полком командовать, Александра Андреевна, — довольно протянул Кирсанов. — С полуслова дети слушаются… Я что-то не понял, Санечка, — пробормотал он, беря Даньку за руку. Почувствовал в своей огромной пятерне маленькую ладошку в заснеженной варежке и ощутил безмерный прилив счастья.

«Как я вообще жил без них?» — охнул мысленно и удивленно воззрился на недовольное лицо жены.

— С вашими методами, Сережа, любая согласится трубку снять.

— Да осада была кратковременной, противник пал к ногам победителя, — криво усмехнулся Кирсанов.

— Ну, какая осада? — пробурчала Александра. — Кому понравится штурм офиса? Это всегда такой ужас…

— А ты откуда знаешь? — напрягся он.

— В банк приходили ребята в масках. Мне и одного раза хватило. Лучше блог вести, чем на полу в белой блузке лежать…

— А Юлька откуда узнала? Ей, вроде, Крепс ничего не говорил…

— Я сказала, — твердо и на редкость спокойно сообщила жена.

— А… — глотнул воздуха Бек. — Ну да, — крякнул недовольно, но покосившись на чуть выпирающий из-под норковой шубки животик Александры Андреевны, решил промолчать.

«Александра, конечно, не права, — подумал он раздраженно. — Это бабская солидарность всему виной, — поморщился мысленно. — Сам виноват. Какого лешего я влез в личную жизнь Крепса? Вот пусть сам со своей Юлей и разбирается…»

— Я что-то не пойму, Санечка, — пробормотал Кирсанов, беря жену под локоток. — Юлька твоя, вроде, дамочка с амбициями, а вон как на моего Крепса запала. И он внезапно к ней воспылал чувствами…

— А общий ребенок не в счет? — вскинулась Александра.

— Не всегда, — пожал плечами Кирсанов. — В случае Крепса и Юли я бы вообще на любовь не ставил. Димка, он классный, надежный, как скала, но у него долг на первом месте. И если его ребенок растет на стороне, он сделает все, чтобы стать ему настоящим отцом. А любовь и все сантименты побоку, — вздохнул Бек.

— Юля догадается, если Димка солжет, — прошептала она, останавливаясь. — Ей и так туго пришлось. Хватит с нее измен и подлостей.

— Ой, вот прям бедная и несчастная, — ухмыльнулся генерал, косясь на прыгающего рядом сына. — Вот только не надо, Санечка, всех под одну гребенку грести. Твою Юлю еще никто ничем не обидел… А она сама много дров наломала. Я никак не пойму, как взбалмошная ворона смогла за короткое время превратиться в белого лебедя. Почему Яныч женился именно на ней? Да и к нам она всегда приезжает одна.

— Не знаю, Сережа, — пожала плечами Санечка. — Я ее с мужем вообще ни разу не видела. Но он человек занятой…

— Политик, твою мать, — пробурчал Кирсанов. — Я вроде тоже не куличики в песочнице леплю, но вот в гости мы ходим вместе. И вообще — одна семья. А от Юли твоей веет одиночеством и печалью, как от вековухи. Мужики таких баб нутром чувствуют и обходят десятой дорогой. Она моему Димке жизнь сломает и дальше пойдет, рыдая.

— Наше дело — сторона, Сережа, — заявила Александра и повернулась к дергающему ее за рукав старшему сыну. — Что, Лешик?

— А давайте в кондитерскую за пирожными зайдем? — предложил он. — Купим мои любимые корзинки с заварным кремом и фруктами.

— А мне картошку! Картошку! — завопил Данька.

— Бедные голодные дети, — улыбнулась Александра, сворачивая в небольшую пекарню. — Тетя Лариса вас не накормила.

— Так взрослые пацаны, Сань, — довольно хмыкнул Кирсанов. — Я как себя вспомню в этом возрасте, все время жрать хотелось. Я бы тогда и кирпич съел.

— Другое время было, Сережа, — печально вздохнула Санька, в который раз поймав себя на дикой материнской жалости. Хотелось обнять Кирсанова, прижать к себе. Обогреть и накормить.

— Времена разные, а люди всегда одинаковые. Одни добрые и бескорыстные, а другие за копейку удавятся. А вот есть во все времена хочется, — заметил он, пристальным взглядом осматривая витрины. — Выбирайте, пацаны, какие пирожные берем? — велел сыновьям, и когда те загалдели наперебой, от себя добавил. — И четыре пирожка с мясом. Что-то я проголодался, Санечка.

— Лара узнает, обидится, — захихикала Александра. — Но мы ей не скажем, тем более что я тоже хочу пирожок.

«Что-то не так с этой Юлей, — подумал Кирсанов, вместе с семьей выходя на улицу. — Странная девица. Держись, Крепс!»

А утром, услышав последние новости, схватился за голову.

— А как же служба? — бросил недоуменно. — Тебе, вот, до генерала совсем чуть-чуть осталось.

— Ну, какой из меня генерал, Бек? — устало протянул Блинников. — Как служить и знать, что моего сына воспитывает негодяй? Как жить, если Юльку грохнут, а пацана запрут где-нибудь в элитной школе? Как вбивать в бошки желторотым моральные принципы, зная, что продал и предал? Я не могу так. Юля сделала мне предложение…

— И ты не смог отказаться? — криво усмехнулся Кирсанов. — За сколько же она тебя купила?

— Задорого, — поморщился Блинников, обидевшись. — Вот рапорт, товарищ генерал. Я могу сразу и об отставке написать, — добавил он жестко.

— Не пори горячку, Крепс, — рыкнул генерал. — Тут тебе что? Институт благородных девиц или школа бальных танцев? Ты присягу давал, вот и служи!


— Так верой и правдой, Бек, — пробубнил Блинников. — Отпусти, а? Все равно, как Егорова попрут, нас тоже не оставят.

— Это мы еще посмотрим, полковник, — Кирсанов опалил злым взглядом собеседника. — Только не ожидал я, что ты как крыса с корабля побежишь.

— Я, вроде, только в отпуск прошусь, батя, — насупился Крепс. — Незаменимых у нас нет…

— Нет, — поморщился как от боли Кирсанов, — только ты наш разговор помнишь? Ты мне здесь нужен. Понял?