— На все даты где я был у меня найдутся свидетели, но лишь на дневное время, — заявил Беркутов, и все мои надежды, что Никиту вычеркнут из списка подозреваемых рассыпались в прах.

— Вот, значит, как, — потирая подбородок, задумчиво буркнул Кнутов. — Никита Валерьевич, скажите, а здесь, в отеле, разве вы с Варварой не в одном бунгало проживали?

— Да, в одном.

— Выходит, в те дни, когда пропала Снежана и напали на Дарью, вы в бунгало ни вечером, ни ночью не появлялись, ведь в противном случае ваше присутствие могла бы Варвара подтвердить? — полицейский задал вопрос таким тоном, словно он уже в личности преступника не сомневается.

— Почему же, все вечера и ночи я провёл в бунгало, но в тот период у нас с Варей были разные спальни, и поэтому она не может сказать отлучался я куда-либо или же нет.

А вот сейчас на лице Евгения Анатольевича промелькнуло явное разочарование.

— Посмотрите, пожалуйста, на девушку, вы её узнаёте? — полицейский протянул Беркутову одну из тех четырёх фотографий, что он во время нашей предыдущей встречи выкладывал на стол. Причём именно на эту блондинку Никита внимательно и долго смотрел в прошлый раз.

— Конечно. Это одна из жертв. Вы же мне этот снимок уже показывали.

— Верно, показывал, — улыбнулся полицейский. — Я имел в виду, вы встречались с ней в реальной жизни?

— Я вам уже отвечал, что нет.

— Никита Валерьевич, подумайте ещё раз.

— Эту девушку я не встречал, — громко и медленно произнёс Беркутов.

— Хорошо. А я вам скажу, что точно встречали. Новикова Надежда двадцати двух лет, студентка четвёртого курса педагогического института, с утра посещала лекции, а с пяти и до одиннадцати вечера каждого дня кроме воскресенья подменяла свою бабушку Нину Васильевну на работе. Болеет старушка, и тяжко ей сидеть весь день в помещении размером два на два метра, вот внучка её и выручала, а заодно и лекции зубрила. Никита Валерьевич, не хотите поинтересоваться где и кем работала Нина Васильевна.

— Говорите уже.

— Консьержем в вашем доме. То есть вы мимо Надежды шесть раз в неделю проходили и утверждаете, что не помните девушку?

Сердце ухнуло в пятки, а в висках застучало, но я взяла себя в руки, и сама себе приказала не паниковать. Вместо этого вспомнила свой подъезд и своих консьержей, а самое главное — попыталась представить, если бы я тётю Веру или её сменщицу Альбину Геннадьевну увидела на фото вне рабочего места. Я бы их узнала? Конечно же да.

— А почему бы и нет? — если я чуть ли не в предобморочном состоянии находилась, то Беркутов ни грамма самообладания не потерял. — Не обратил внимание на девушку вот и всё.

— Это на неё-то вы не обратили внимание?! — возмутился Кнутов. — Да ладно…. Лично я бы шею каждый раз сворачивал на вашем месте.

Никита лишь плечами пожал и никак не прокомментировал заявление полицейского.

— Я понял вашу позицию, Никита Валерьевич, — кивнул Кнутов. — Вот только ума не приложу, что мне делать с показаниями сокурсницы Надежды, которая мне в телефонном разговоре сказала, что вы не только обращали внимание на Надежду, но и делали ей всяческие комплименты и несколько раз приглашали на свидания.

— Бред! — усмехнулся Никита. — Этого не было.

Не обращал внимания…. Этого не было…. Нет, Варя, не переживай, тебе на голову из-за меня никакие новости не свалятся….

И снимок Надежды Никита в прошлый раз изучал подозрительно долго.

К глазам подступили слёзы, и очертания комнаты из-за влаги начали размываться.

Дышу глубоко и носом, а ещё часто моргаю, чтобы не разреветься.

— По-вашему, сокурсница Надежды врёт? — полицейский вошёл в кураж и нападает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет. Солгала Надежда, а её сокурсница вам лишь её выдумку повторила.

— Зачем?

— Понятия не имею, но мне не в первый раз приписывают отношения, которых не существовало.

Так и не поняла, чем именно привлекла к себе внимание. Может, незаметно для себя самой слишком тяжко и шумно вздохнула, а может, и несчастный вид сыграл роль, но Кнутов уставился на меня, а Никита и того больше, полностью ко мне развернулся и задал вопрос:

— Варя, ты же мне веришь?

Хотела бы, но, увы — сомнения есть!

— Безоговорочно, — солгала я. Положение у Никиты и так — хуже некуда, и я не стану усугублять, и не буду своим недоверием выбивать уверенность из-под его ног. Беркутов обязательно услышит от меня честный ответ, но не здесь, не сейчас и, конечно же, без свидетелей.

Беркутов часто подтрунивал надо мной, утверждая, что актриса из меня никудышная. Так вот — он ошибался. Нормально я вру, может быть не лучше, но и не хуже других. В большинстве случаев у меня не получалось Никиту обманывать не из-за того, что совсем правдоподобно лгать не умею, а потому что он отличный психолог и тонко людей чувствует. Сейчас же я солгала, и полицейский, закатив глаза, усмехнулся. То есть он мне поверил. А Никита — опять нет. Я не увидела у него на лице и намёка на облегчение, так же как не заметила в глазах благодарность за «безоговорочное» доверие, зато разочарования и тоски — сколько угодно.

— Ох, Варвара, ну что тут скажешь, только то, что я Никите Валерьевичу, как мужчина, завидую, но, к сожалению, никак не могу разделить или учесть ваше крайне пристрастное мнение.

— Можно подумать, вы абсолютно беспристрастны, — огрызнулась я.

— Не понял? — полицейский вопросительно выгнул бровь.

— Евгений Анатольевич, ты свой мозг-то не оскорбляй, — рявкнул Никита. — Не понимает он… как же. Шолохов был у тебя здесь, под боком, но почему-то ты о его весёлой поездке на дачу информацию не нарыл, зато под Сергея Юрьевича капнул глубиной в двадцать лет. Артёма вообще в обезьяннике трое суток держали, об этом уж разузнать — раз плюнуть, но ты же не потрудился. Зато моё окружение изучил досконально, если уж до консьержей дело дошло. Ясно как белый день — у тебя два главных подозреваемых — я и Сергей Юрьевич, а остальные версии — так, мишура для отвода глаз. Верно?

— Верно, — подтвердил полицейский. — Шолохов и без алиби не подходил под психологический портрет преступника, потому как в нападениях не прослеживается сексуальный аспект, а с учётом его нестандартных интимных предпочтений данная деталь присутствовала бы обязательно. А что касается Артёма, то он слишком не организован, чтобы выждать момент и без свидетелей напасть на девушку в общественном месте.

— Хорошо, — Беркутов поднялся с дивана и вплотную приблизился к Кнутову. — С Сергеем Юрьевичем понятно, он подходящая кандидатура из-за жены, а я-то почему под подозрением?

— Ощущение власти и превосходства — тот же наркотик, и дозу постоянно хочется увеличивать. Никита Валерьевич, что больше тебя заводит: наблюдать за тем, как в жертве гаснет жизнь или участие в расследовании и чувство собственной неуязвимости? — Евгений Анатольевич задал провокационный вопрос и, шагнув, стёр те несколько сантиметров, что его отделяли от Беркутова.

— Так себе теория, — скривился Никита. — Я не до такой степени любитель пощекотать нервы. И Дашу бы я никогда не тронул, у меня не так много дорогих людей, чтобы пускать их в расход ради кайфа.

— Да, Дарья тебе дорога, и поэтому нападение на неё так сильно отличается от остальных. Что, рука дрогнула?

Напряжение между мужчинами достигло своего пика. Без вариантов, ещё мгновение и они вцепятся друг другу в глотки, а после этого их будет уже не растащить.

— Опрос закончен, — подлетев к мужчинам и вклинившись между ними, заявила я. — Евгений Анатольевич, я прошу вас уйти.

— Как вам угодно, — прорычал полицейский, сверкнул в сторону Никиты недобрым взглядом и, собрав вещи, направился к выходу.

— Кнутов, — окликнул Беркутов полицейского, — твоё расследование зашло в тупик. Считай, что с дела тебя уже сняли. Ничего личного, но преступника ты не найдёшь, потому как не там ищешь.

Глава 61


— Никита, ну не рви ты мне душу, не смотри так, — не выдержав тяжёлого взгляда Беркутова, простонала я и захлопнула чемодан. Всё, вещи собраны.

— Не уезжай! — на этот раз мужчина выкрикнул эту фразу.

— Мне надо побыть с папой, ему сейчас тяжело, — стащив чемодан с кровати, покатила его в двери.

— Чушь, — Беркутов поднялся с кресла и, поймав меня за плечи, к себе лицом развернул. — Признайся. Отец — лишь отговорка. Ты уверена, что я узнал ту девушку, и поэтому уезжаешь.

Прикрыв глаза, глубоко задышала, у меня рейс через три часа, и после, когда мы с Беркутовым вновь встретимся — неизвестно, нам сейчас ну вот совсем ссора не нужна.

— Ну что ты от меня хочешь? Да, я не верю, что мужчина может практически каждый день проходить мимо молодой симпатичной девушки и её не запомнить. Если Надежда говорила о тебе с подругой, то наверняка вы с ней парой фраз, но когда-нибудь да перекинулись.

— Да нет же, Варя, нет, — отрицательно качнув головой, вымученно произнёс Беркутов.

— Хорошо. Нет — так нет! — сдалась я, чтобы не спорить.

— Мне не нужно одолжение. Я хочу, чтобы ты мне верила.

— А я и верю! Верю, что ты к нападениям никакого отношения не имеешь. Верю, что ты меня любишь. Верю, что я тебя люблю. Верю, что эта дрянная ситуация нас не разлучит. А узнал ты девушку или нет, честно об этом сказал или умолчал, потому как выглядело это нехорошо — мелочь. Мы это переживём.

— Мелочь, — горько усмехнулся Никита. — Но ты именно из-за неё уезжаешь.

Беркутов убрал от меня руки и, опустившись обратно в кресло, ушёл в свои мысли.

— Никита, чтобы идти дальше, мне необходима пауза, — с мольбой протянула я, подбрела к креслу и, присев к Беркутову на колени, крепко-крепко за шею обняла. — Да и у папы и Светланы что-то в последнее время не клеится. Ты же сам видел, он её сторонится. Я хочу понять, что происходит. Если папу тяготят эти отношения, мне надо ему помочь их закончить. Ведь через два месяца они зарегистрируют брак, и разрыв уже не будет простым.