Во время первого же визита я понял, что они были счастливы. Наконец-то увидев их улыбающимися и расслабленными, я почувствовал облегчение. Но на мое отношение к особняку повлияло кое-что еще. В тот первый раз я нашел здесь что-то — если точнее, кого-то — о ком никак не мог перестать думать.

Бросив сумку на маленькую односпальную кровать, я сделал то же, что и всегда. Я подошел к окну.

Сад пустовал, что не было сюрпризом в дождливый осенний день, однако, к моему изумлению, из окна одной спальни лился свет. В свой первый визит я ничего не заметил, но на Рождество обнаружил, что окно Мэдисон было прямо напротив моего. Если мне везло, она включала свет до того, как задергивала занавески. Перед моим мысленным взором нарисовалась она, сидевшая за своим столом и откидывавшая волосы за плечо в моменты сосредоточенности.

Я стоял и ждал в надежде ее увидеть, но мне не повезло. Поэтому я решил, что кто-то случайно оставил свет включенным.

В душе я мог думать лишь о ее сладком вкусе и бархатистой коже. С той самой секунды, как я увидел Мэдисон в маленьком костюме школьницы, у меня стоял член. Что бы я ни делал, легче мне не становилось. Я нуждался в ней, и моя усиливавшаяся всепоглощающая потребность пугала.

Расстроенный своими порывами, я весь вечер и всю ночь был апатичным. Мама с папой переглядывались, пытаясь понять причину моего дурного настроения.

Я знал, что правильно поступил, приехав к родителям. В Ок-Ридже меня подстерегало слишком много искушений. Но, черт возьми, я злился из-за своего ухода от Мэдисон.

Когда поздним вечером я вернулся в свою спальню, верхний этаж особняка потонул во тьме, но ничего не помешало мне фантазировать о том, что могло бы произойти, окажись Мэдисон так близко.

***

— Я возвращаюсь в Ок-Ридж, — сообщил я за завтраком.

— Я думала, ты останешься на весь день, — разочарование на лице мамы ранило меня до глубины души.

— Я останусь на обед, — предложил я. Мне нужно было вернуться и поставить оценки студентам, чьи работы я безуспешно пытался проверить накануне.

— Я должна сделать уборку после вчерашнего званого ужина. Поможешь мне?

Меня не прельщала перспектива убирать за людьми, не удосужившимися помыть посуду, но я знал, что маме очень хотелось провести со мной еще немного времени. Поэтому пусть неохотно, но я согласился и последовал за ней в особняк.

За все эти годы я вошел туда впервые. Хоть я ни разу не видел дом изнутри, но когда мы попали на кухню через черный ход, все оказалось в точности таким, как я и представлял — чрезмерно и дорого.

Подобные интерьеры я видел лишь по телевизору. Я не понимал, зачем людям кухня просторнее, чем некоторые квартиры, особенно если они сами ею не пользуются.

Мама поручила мне ополаскивать посуду перед тем, как загружать ее в посудомоечную машину. Я почти разобрался с горой тарелок и бокалов, когда внезапно атмосфера изменилась.

— Доброе утро, милая, — ласково сказала мама у меня за спиной, и мое сердце подскочило к горлу. — Не знала, что ты еще здесь. Хочешь позавтракать?

Замерев с намыленными руками, я почувствовал на себе взгляд и чуть не рассмеялся нелепости ситуации. Я был не только преподавателем Мэдисон, но и сыном ее домработницы.

— Джош? — окликнула мама, словно я ничего не понял.

С тяжелым вздохом я обернулся и моментально поймал взгляд Мэдисон. Панически распахнув глаза, она покраснела и наблюдала за мной с приоткрытым ртом.

Да уж, похоже, Мэдисон вчера меня узнала.

— Мэдисон, это Джош, мой сын. Джош, это Мэдисон, дочь Уорренов, — мама по очереди осмотрела нас. — Полагаю, вы знаете друг друга по Ок-Риджу? Джош — помощник преподавателя, — добавила она.

Словно кому-то из нас требовалось напомнить о моей должности.

— Скажи, милая, какая у тебя специальность?

— Б..биология, — заикаясь, ответила Мэдисон, глядя на меня с прищуром.

— О, значит, вы должны знать друг друга.

— Да…

— Нет, — выпалил я. Мэдисон округлила глаза, мама же растерялась. — Я имею в виду, мы иногда пересекаемся, но не знакомы.

— Да. Э…мне нужно идти.

— Разве ты не хочешь позавтракать?

— Нет, все хорошо. Спасибо, Шелли.

— Я собиралась приготовить блинчики, — сказала мама, но было поздно.

Мэдисон сбежала. Как только она исчезла из виду, я ускорился. Мне нужно было уехать отсюда, пока я не совершил какую-нибудь глупость.

***

— Когда ты вернешься? — спросила мама. — Только не говори, что я увижу своего мальчика лишь на День Благодарения, — расстроилась она.

— Не знаю, — честно ответил я, закинув сумку на плечо. — Но я вернусь сразу же, как только смогу.

— Хорошо, — она поцеловала меня в щеку.

Я видел в ее глазах разочарование, но не мог остаться. Приехав сюда, я бежал от искушения и в итоге столкнулся с ним лицом к лицу.

Вернувшись из особняка, я увидел в окне Мэдисон. Она сидела за столом, опустив голову на руки. От ее страданий у меня болело сердце. Я никогда не хотел причинять ей боль.

Но когда мама закрыла за мной дверь, я совершил ошибку эпического масштаба.

Я обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Мэдисон.

Она стояла у окна и, кутаясь в полотенце, смотрела вдаль.

Твою ж мать.

Сжав кулаки, я попытался заставить себя пойти к остановке, сесть на автобус и поехать в свою квартиру, где меня никто не ждал.


Глава 7

Мэдисон

Он мыл посуду на кухне моих родителей. Я упала на кровать, и у меня бешено заколотилось сердце от того, что мистер Хендерсон — Джош — был здесь. Как я могла не знать, кем были его родители? Вопросы множились, и я попыталась не дать своему миру перевернуться с ног на голову. Войдя на кухню и увидев сильную мужскую спину, я сразу же узнала мистера Хендерсона. Я пыталась подготовиться к встрече с ним лицом к лицу, но когда он повернулся и посмотрел мне в глаза, у меня чуть не подогнулись колени. Дело было не только в его великолепии, но и в нахлынувшем желании таком невыносимом, что я побоялась упасть. Пока мы смотрели друг на друга, каждая моя мышца напряглась. Потребность подойти к нему и снова попробовать на вкус его мягкие красивые губы была так сильна, что почти причиняла боль.

После я заперлась в ванной и до неприличия долго лежала в джакузи своих родителей, надеясь успокоить мчащееся сердце и усмирить желание, всколыхнувшееся внизу живота.

Он был здесь. Его мама и папа работали на моих родителей. Мысли никак не оставляли меня, вопреки всем попыткам расслабиться и прогнать чувства, вызванные мистером Хендерсоном. Джошем.

Ничего не помогало. По возвращении в спальню вопросы и воспоминания продолжали атаковать мой разум. Я осмотрела умиротворяющий пейзаж за окном — огромный родительский сад — но, в отличие от прочих дней, на меня не снизошло спокойствие.

Сев за стол, я распустила волосы и начала расчесывать их, глядя в зеркало на свое раскрасневшееся лицо. Если я хотела окончить колледж и не сойти с ума, должна была поставить точку.

Мои размышления прервались, когда внезапно дверь распахнулась и громко стукнулась о стену.

— Что за… — я замолкла при виде того, кто ворвался в мою спальню.

Осмотрев меня, он ногой закрыл дверь и бросился ко мне. Джош запустил пальцы мне в волосы и впился поцелуем в губы. Стоило ему лизнуть мою нижнюю губу, как я приоткрыла рот и застонала, почувствовав знакомый вкус.

Джош наступал на меня, и я налетела на кровать. Я решила, что сейчас упаду, но он прервал поцелуй и посмотрел на меня. Джош внимательно вглядывался в мое лицо потемневшими дикими глазами, словно искал ответ.

— Я не должен здесь быть, — признался он.

Решив, что он пытался сбежать, я запаниковала и вцепилась в его футболку.

— Не уходи, — прошептала я, изумляя как его, так и себя.

Видимо, в ином подтверждении Джош не нуждался, поскольку возобновил поцелуй и дернул мое полотенце вниз.

Отбросив его на пол, Джош толкнул меня на кровать и жадно осмотрел мою обнаженную кожу. Я засмущалась и попыталась прикрыться.

— Нет, — рявкнул он. — Не смей от меня прятаться.

Тут же опустив руки вдоль тела, я позволила ему продолжать. Я тяжело дышала, из меня сочилась влага, и клитор пульсировал от потребности в прикосновениях.

Отстранившись, Джош стянул с себя футболку и тоже бросил на пол.

И вот мне снова выпал шанс полюбоваться его невероятным телом.

Засмотревшись на рельефный пресс, я не заметила, как Джош схватил меня за ноги и, раздвинув их, устроился между ними.

Мне в голову ворвалось воспоминание о прошлом разе, и я чуть не застонала от желания снова почувствовать на себе ловкий язык.

Подняв мою ногу, Джош начал осыпать поцелуями лодыжку и голень.

— Ты слишком чиста для меня, — он коснулся губами моего колена, — Слишком красива, — он посмотрел на свой приз. — Скажи мне «нет», — походило на вызов, но я не открывала рта. — Скажи мне, что это неправильно, и я должен уйти.

— Нет, — сорвался с моих губ протест, больше напоминавший просьбу.

— Что нет?

— Нет, не уходи. Не уезжай. Пожалуйста, — взмолилась я, бесстыдно приподнимая бедра и пытаясь вернуть Джоша в прежнее русло.

Он принялся целовать мою ногу, и я задрожала от потребности. Посмотрев на меня, Джош остановился в сантиметре от того места, где был нужен больше всего. Он выдохами щекотал разгоряченную плоть, и я так возбудилась, что могла кончить от одних лишь легких дуновений.

— Как ты узнала? — низкий голос посылал отголоски в мою плоть, заставляя меня стонать. — Черт возьми. Скажи, как ты узнала?

— Что узнала? — нетерпеливо выдохнула я.

— Узнала, что это был я.

Обдумывая вопрос, я раздосадовано рассмеялась.

— Если бы я надела маску, ты бы меня узнал?

— Даже с расстояния в милю, — признался Джош. — Черт, — выругался он, осознав истинный смысл моих слов. Я хотела его так же сильно, как он хотел меня. — Это охренеть как неправильно.