Марина Кистяева - Его невеста

Он усилием воли прикрыл глаза.

Всё потом. Мысли, разговоры, дальнейшие планы. Сейчас он хотел немного выспаться. Рядом с ней.

Чувствуя её.

Открывать глаза было страшно. Как в детстве, когда Наташа думала, что под кроватью кто-то живет.

И каждый раз она преодолевала свой страх.

Не уступила ему и в этот раз.

Уже знакомая комната. Высокий потолок, блестящая красивая люстра с каплями хрусталя.

А ещё теплое присутствие рядом.

Он тут.

С ней.

Наташа повернула голову и сразу же натолкнулась на взгляд карих глаз.

Мужчина не спал. Лежал и смотрел на неё. Наташа не отвела взгляд. В груди что-то сбилось, отреагировало на Федора. Некий механизм, который был сломан и заработал.

— Привет.

— Привет, — едва размыкая губы, отозвалась она.

— Как себя чувствуешь?

— Пока не знаю.

— Где-то болит?

На последнем предложении голос мужчины слегка сбился. Раньше Ната не заметила бы заминки. События прошлого воссоздавались в голове Наташи вспышками.

Его отъезд.

Баня.

Возвращение.

Секс.

И укус.

Точно.

Наташа подняла руку и коснулась места укуса. Боли не было, лишь слабый зуд.

— Что ты со мной сделал? — выдохнула она, четко понимая, что назад к прошлому дороги не будет.

— Я сделал тебя своей.

— Ты…

Она не договорила. Обвинять Федора в чем-то — бессмысленно.

Они вместе.

По крайней мере, здесь, среди белого безмолвия. Её привезли для него. И случилось то, что должно было случиться.

— Я хочу есть, — заявила Наташа, начиная резко вставать. Черт! Да она голая! Что же получается? Он принес её из бани бесчувственную и до сих пор не удосужился одеть?

— Я пожарю стейки. Будешь?

Ответом ему послужило громкое журчание её живота.

Федор встал, Наташа отвернулась. Смотреть на него — опасно. С её телом происходило нечто неправильное. Началось в бане. И вот. Повторилось. Жар возник в области шеи, устремился к лопаткам и ниже.

Нет-нет-нет…

— Буду, — выдохнула Ната и, чтобы не подвергать себя дальнейшей опасности, неуклюже спрыгнула с дивана и понеслась наверх, в спальню.

И лишь оказавшись за закрытой дверью, перевела дыхание.

Она лишилась девственности. Раз.

Второе… Скорее всего, она больше не человек.

Нет. Не так. В обычном понимании она никогда и не была человеком. Ей «дали» эту мысль, она её приняла.

Произошедшее в бане всё окончательно расставило на свои места.

Наташа прошла в ванную и тихо присвистнула, увидев себя. Ну у неё и видок! Волосы взлохмачены, глаза странные, блестят. Наташа умылась холодной водой, после чего взялась за расческу. Она спешила и свою спешность ничем не могла объяснить.

Ей надо вернуться вниз.

Срочно.

Девушка выхватила первые попавшиеся штаны, ими оказались лосины, и футболку. Волосы закрутила в «дульку». На лицо нанесла сначала увлажняющий крем, потом тональный. Ресницы слегка тронула тушью. Убедившись, что стала похожа на себя, Ната удовлетворительно кивнула.

Она как раз подходила к двери, когда учуяла запах жареного мяса. У девушки даже руки задрожали от нетерпения. Как же вкусно! Нереально! А запах! Он же… он же… У Наты не было слов, ей уже хотелось оказаться внизу и впиться зубами в хорошо прожаренный кусок.

Сбежала с лестницы и прямиком на кухню. Едва ли не влетела в неё, чтобы затормозить в дверном проеме.

Федор так и не оделся.

Он стоял к ней спиной. В одних штанах. Без футболки.

Нату повело, перед глазами заплясали черные точки. Пришлось вцепиться в косяк.

— Наташа?

Она не видела, как Федор бросил в раковину лопатку и поспешил к ней.

— Это… всегда так? — Ната выпрямилась и заставила себя посмотреть на Федора.

Тот остановился от неё на расстоянии вытянутой руки, сведя брови на переносице.

— Да, — лаконично бросил в ответ, поняв, о чем она спрашивает, без лишних уточнений.

— Тогда оденься, — в горле у Наты запершило, и она всё же отвела взгляд. Сил не было смотреть на его широкие плечи. Сразу в голове вспыхивали картинки, как она царапает эти плечи. — Пожалуйста.

— Нет.

— Нет? — от удивления снова посмотрела в его сторону. Как он может ей отказывать в элементарном?

— Ты должна привыкнуть, — последовал суровый ответ.

Ната возмущенно вздохнула, открыла рот, чтобы высказать всё, что думает, но резко передумала. Ничего она говорить не будет! И точка.

— Наташа, не сердись и не злись. Ты на самом деле должна научиться справляться с основными инстинктами. И чем быстрее, тем лучше.

— Я так понимаю, у меня ускоренный курс. Экстерном, — фыркнула она.

— Не злись. Ещё раз говорю.

— Федор, знаешь что… До приезда сюда я не замечала за собой агрессивности в поведении и отличалась завидной уравновешенностью. А тут… Только и делаю, что гадаю: куда попала, кто меня окружает; и подстраиваюсь под то, что ты от меня хочешь, — она произнесла это спокойно. Без крика, не повышая голос. — Но я справлюсь. Обязательно. Обещаю тебе.

Она сделала шаг вперед, и мужской запах усилился. Реакция тела последовала незамедлительно — Наташа увлажнилась. Более того, к собственному стыду, она учуяла свой же запах. Как и чужой. Терпкий, более густой.

Наташа облизнула пересохшие губы и заставила себя сосредоточиться на запахе стейка. Она зачем пришла на кухню? Поесть! Вот этим и стоило заняться!

Поравнявшись с Федором, услышала слегка приглушенное рычание, и сердцебиение стремительно участилось. Он же не набросится на неё снова? Правда?

Сознанием, которое бунтовало, она не желала повторения того, что случилось в бане. Слишком мало времени прошло. Она ещё не отошла, не свыклась с мыслью. А вот тело… Тело, несмотря на легкий дискомфорт между ног, жаждало продолжения.

— Наташа…

Она готова была поспорить на последний пуховик, что голос хозяина дома сбился, охрип. Ната упрямо продолжила путь, хотя каждый шаг отдавался тянущей болью внизу живота. Трусики насквозь промокли, а лосины на ней были светлые. Господи, какие только бредовые мысли не придут в голову в минуты отчаяния! У неё же, в конце концов, не месячные, чтобы протечь!

Наташа, мысленно ругаясь, прошла к плите. Если она себя чем-то не займет, с ума сойдет.

И по-прежнему очень хотелось есть.

Два пышных сочных больших стейка терпеливо дожидались своей участи. При их виде у Наташи во рту всё пересохло. Она шумно сглотнула.

А ещё отчетливо уловила дуновение ветерка за спиной.

Это был Федор.

По спине побежали мурашки. Наташа прикрыла глаза. Так нечестно! Так не должно быть! Она не готова. Она не хочет.

— Отойди, — глухо выдавила из себя, не оборачиваясь, и сдавленно добавила: — Пожалуйста.

— Я хочу помочь.

Он не сдвинулся с места.

Тепло, шедшее от его тела, укрывало её словно пуховое одеяло.

— Как? Постоянно меня деморализуя?

— Я не ставлю перед собой такой цели.

Вдох-выдох. И ещё один.

— А какая у тебя тогда цель, Федор?

Теперь вздохнул и он.

— Я сожалею.

— Сожалеешь?

Лучше бы он молчал, честное слово. Она ещё как-то держалась, а услышав его последнее заявление, оказалась на грани истерики, как и в первый день приезда, когда поняла, что её жестоко подставили. Хорошо, что она не успела взять в руку ни тарелку, ни столовые приборы, иначе последствия были бы непредсказуемыми.

Наташа обернулась и едва не запищала от негодования и нахлынувшей волны жара, что окатило тело. Федор стоял непозволительно близко. Меньше чем на расстоянии вытянутой руки. Ему ничего не стоит положить руки на столешницу, и тогда она окажется у него в плену.

— Я сожалею, что ты слишком эмоционально всё воспринимаешь и не даешь нам возможности сблизиться.

— Да куда уж ближе! — фыркнула она и выставила одну руку вперед.

Она не собиралась его касаться. Нет-нет. Касание — лишнее. Ни в коем случае.

И всё же коснулась.

Кожа Федора была горячей. Как если бы у него наблюдалась температура за тридцать семь. Наташа не одернула руку, как должна, убедив себя, что таким образом она останавливает его, не подпуская ближе.

Мужчина дышал глубоко и протяжно, отчего его грудная клетка плавно поднималась и опускалась вместе с её рукой.

Наташа смотрела на свою ладонь на его бронзовой коже. Откуда у него такой темный загар? Если Федор вел затворнический образ жизни.

— Я не про физическую сторону, — хрипло заметил мужчина.

Наташа медленно кивнула.

— Ну конечно, — скептицизма она не скрывала. Не в силах справиться с витками вожделения, что становились только сильнее, Наташа свела ноги вместе и поджала интимные мышцы.

Это невыносимо…

— Это невыносимо, Наташ, — он отзеркалил её мысли, или она фразу произнесла вслух? — Нельзя так. Себя будешь мучить. И меня. Раз мы оба оказались в такой ситуации… — он сделал паузу, прикрыв глаза и сделав особо глубокий вдох. Лицо Федора мучительно исказилось. — Я не могу допустить, чтобы ты испытывала боль или дискомфорт. Поэтому… Давай кушать, и потом собирай вещи.

Наташе показалось, что она ослышалась.

— Собирать вещи? — уточнила она, до конца не доверяя слуху.

— Да, — жестко бросил Федор, поджимая губы. — Надеюсь, если ты окажешься в родной среде, тебе будет проще.

Наташа от волнения облизнула губы и сразу же услышала приглушенный стон, одновременно с ним, преодолевая её легкое сопротивление, крупные руки уверенным и властным движением притянули её к мужскому телу.