Он усмехается, а Яна кивает.

— Намного, — она отвечает шепотом.

Арман уводит ладонь ниже по ее телу, но Яна подхватывает его пальцы, когда он почти касается ее талии, на которой нет шрамов. Единственный изъян, который отличает нас. Яна возвращает длинные пальцы Армана к своим губам, целует их пальцы и проводит языком.

— Я соскучилась, — добавляет она и опускает голову, словно сама смущается своего признания. — Без тебя было плохо.

— Иди ко мне.

Арман обхватывает сестру за плечи и притягивает к себе. Яна испускает возбуждающий стон и делает шаг в сторону, утягивая Армана к креслу. Она легонько подталкивает его, и он поддается ей — опускается в низкое кресло и широко расставляет ноги. Яна же проводит ладонями по его покатым плечам и ведет свои пальчики ниже и ниже.

— Ты уставший, я вижу, — почти поет она.

Я зажмуриваюсь, когда она опускается перед ним на колени. В висках стучит пульс, в горле клокочет дикий крик. Я хочу испустить его, но запрещаю. Он же пристрелит ее, он выпил и вымотался, он не станет слушать меня. Я до крови прикусываю язык и заставляю себя даже не всхлипывать. Я слышу, как звенит пряжка ремня, как тяжело дышит Арман, именно так он дышит, когда заводится и хочет взять меня, именно так…


Глава 38

Зажмурившись, отсчитываю до пяти, чтобы унять бешено бьющийся в висках пульс. Я не могу и не хочу смотреть на то, что собирается сделать Яна, а главное, зачем? Отвлечь его, чтобы я смогла уйти? Я уйду, а он не выпустит ее. Что тогда? Стас будет искать ее и… найдет меня?

Я чувствую, как ладони покрываются влагой, а пульс барабанит в висках так, что мне становится больно не то, что думать, даже сделать вдох. Мне нужно что-то сделать, но что? То, что Арман и так узнает о Яне, понятно, но мне важно сделать так, чтобы она успела уйти. Хотя бы выйти за дверь.

— Ты другая сегодня, — слышу его пьяный шепот.

— Какая?

Яна однозначно фальшивит. Слишком добрая, заботливая и нежная. Я не была такой даже тогда, когда между нами был другой тип отношений. Когда мне приходилось просто отсасывать, потому что он того хотел, я все равно не была такой обходительной, а в последнее время… я даже не знаю, какая я, но четко улавливаю несоответствие в сестре. Вот здесь я бы сказала что-то другое, там коснулась его не так. Дело в мелочах, и я понимаю, что даже пьяный он поймет замену. Особенно если пойдет дальше… у нее нет шрамов.

Я сама не понимаю, как хватаю какую-то статуэтку и бросаю ее на пол в другую сторону комнаты. Арман тут же отталкивает Яну и откуда-то достает ствол. Теперь мне становится по настоящему страшно. Я явно сделала что-то не то. Бросила статуэтку не туда. Мне нужно было выйти? Он медленно движется в сторону другой комнаты и отдает приказ:

— Катя, свет.

Яна не знает, где включается свет, поэтому первые пару секунд молча осматривается в комнате. В этот момент я выхожу из укрытия. Яна прикрывает рот рукой и крутит пальцем у виска, но поспешно следует к двери. Я же быстро освобождаюсь от одежды и шагаю к Арману.

Стук двери заставляет его обернуться и наткнуться взглядом на меня. Несколько долгих минут он смотрит на меня, будто оценивая, проходит по талии, по лицу, по ногам. Я сглатываю и мне становится страшно оттого, что он может сделать. Что может увидеть во мне. Поймет, что несколько минут назад с ним была сестра?

— Испугалась?

Он не понимает. Я расслабленно выдыхаю и киваю, а после включаю ту же доброту, что и Яна минуты назад. Обхватываю его руками за плечи и прижимаюсь к нему.

— Да что с тобой? — он отрывает меня от себя и целует.

Больно, с напором, будто пытается вспомнить или… сравнить? Я чувствую, как покалывают кончики пальцев, как сердце выпрыгивает из груди, а в мыслях крутится только одно: “он все понял”.

Арман отрывается от меня всего через несколько долгих секунд. Прожигает взглядом и… достает из кармана телефон. Что-то набирает в нем, после чего прикладывает к уху и говорит то, чего я боялась:

— Сестра Кати в здании. Перекрыть все выходы. Живо!

Он проходит мимо меня и двигается к креслу, в котором сидел и где остался его пиджак. Я же стою, как вкопанная и не могу пошевелиться. Хочу что-то сказать, наверное даже попросить, но из рта вырывается лишь хриплое и растерянное:

— Арман…

Он не поворачивается и ведет себя так, будто не слышит. Будто меня здесь не существует, и я лишь пылинка, которая недостойна его внимания. Яростными быстрыми движениями он хватает пиджак и набрасывает его на себя, после чего двигается к двери.

— Арман, — громче повторяю и он таки останавливается.

Его спина напрягается, он сжимает руки в кулаки и поворачивается. Медленно, будто вкрадчиво, заставляя меня цепенеть от страха.

— Я закрою тебя тут, — спокойно, но отстраненно говорит он. — Побудешь здесь, пока все разрешится.

— Арман, — я не могу его отпустить и шагаю ближе, останавливаюсь в паре сантиметров и мнусь.

Не знаю, что должна сказать. Что нужно сказать, чтобы он послушал меня, чтобы услышал.

— Что Катя? — вкрадчиво произносит он. — Не успели сбежать и все пошло не по плану? — он буквально выплевывает эти слова.

— Нет, все не так, — говорю. — Я не хотела… не хотела уходить.

— Сиди тут.

Он больше ничего не говорит. Уходит.

Следует щелчок замка, и я остаюсь одна в тишине номера. Среди запаха сигарет, который оставил Арман. Среди всего, что здесь случилось мгновения назад. Я боюсь за сестру и надеюсь, что она успеет уйти прежде, чем ее найдут и начнут допрашивать. Мне страшно за нее хотя бы потому, что я видела злой блеск в глазах Армана. И то, что он ушел, даже не разговаривая со мной, тоже плохо.

Я жду, кажется, целую вечность. Жду, что Арман вернется, что придет и расскажет, что с сестрой, но его нет. Я бросаю взгляд на часы. Прошло уже несколько часов, а его все нет. В отеле тихо. Нет никакой возни и суматохи. Я прислушиваюсь, но ничего не слышу. Ни диалогов, ни слов, ни даже звуков шагов. Все тихо. И меня напрягает эта тишина.

Наконец, я слышу щелчок замка. В этот раз я не сомневаюсь в том, что это Арман. Он закрывает дверь, поворачивает ключ и, пошатываясь, идет ко мне. Он пьян. Изрядно, потому что запах алкоголя я слышу еще задолго до того, как он подходит ближе.

— Ну что, Катюша, — подозрительно спокойно говорит он. — Закончишь то, что начала сестра?


Я лишь мотаю головой и чуть отодвигаюсь от края кровати.

— Арман, ты пьян, — не знаю, зачем говорю это.

— Да, черт возьми, — рычит он. — Пьян.

Он рывком притягивает меня к себе и опрокидывает на спину, нависая сверху.

— Зол. Пьян. И возбужден, — он замолкает. — Твоя сестричка постаралась. Давай, заканчивай.

Глава 39

Арман нажимает ладонью на мою шею, фиксируя на месте. На мне только белье, мое тело полностью доступно и от этого пробирает до дрожи. Я вижу, как Арман заводится, бросая взгляд на мое обнаженное тело, как его взгляд становится пьяным не только от алкоголя, но и от порока. Он смотрит на мою налитую грудь и подрагивающий от напряжения живот. Я почти не двигаюсь, боясь соревноваться с ним в силе, но и что говорить тоже не знаю.

Он не слышит сейчас.

Он пришел брать, а не выслушивать.

Он действительно зол, пьян, возбужден.

— Арман…, — произношу едва различимо.

Его ладонь слишком тяжелая, но мой перекрученный выдох заставляет его разжать пальцы. Арман отпускает шею и ведет ладонь ниже, скользя пальцами по моей коже. Словно изучает и проверяет, что это действительно я. Он задерживается на моих шрамах, по которым проводит как по струнам. С нажимом и голодом. Арман снова и снова трется шершавыми подушечками об мои шрамы, а потом резко опускает голову и лижет их языком.

По-звериному.

Боже…

Это не ласка. Скорее метка.

Я дрожу и выгибаюсь, стискиваю простыни между пальцами и не могу понять, что чувствую. С какого обрыва я падаю… Желания? Или страха? Меня пугает происходящее или все-таки возбуждает?

Или все вместе?

— Арман, — произношу иначе, громче и отчетливее. — Тише, я прошу тебя, тише…

— Тише? — он усмехается, показывая, что его злость никуда не ушла.

Он прикусывает мою плоть, а коленом разводит мои ноги. Наваливается на меня, давая прочувствовать свои вес и тяжелый мужской запах, в котором солоноватые ноты смешиваются с крепким ароматом виски. Он пролил его на себя, его черная рубашка пропиталась насквозь, я чувствую это, когда Арман обхватывает мои колени и тянет ниже.

Еще ниже.

Его ширинка упирается мне в губы. Острые зубцы царапают кожу, но через мгновение Арман накрывает мой рот ладонью. Он раскрывает его, а второй рукой достает член. Я не противлюсь и позволяю ему выплескивать злость, разочарование и вожделение на свое тело. Распахиваю рот шире и принимаю его ствол, обхватываю его губами и провожу языком по кругу, лаская.

— Да, так, — хрипит Арман, подаваясь бедрами. — Глубже!

Он толкается мне в рот, снова и снова, его рычание становится загнанным, как и мое дыхание. Я выдерживаю несколько толчков, но все же выставляю ладони. Нажимаю, царапая его бедра, на что Арман притормаживает. Он снова подхватывает меня как пушинку и вытягивает перед собой. Наши глаза встречаются, мои мокрые и воспаленные и его, горящие гневом, я не знаю, чего ждать от него дальше и непроизвольно провожу ладонями по его плечам.

Хочу успокоить короткой лаской и дать выдохнуть. Через прикосновение прошу не делать мне больно, он же сам потом пожалеет. Я по его глазам вижу, что его несет, но он сам не рад, что всё так. Это я его подтолкнула, из-за сестры и из-за того, что посмела промолчать. Но у меня не было выбора, он тоже должен это понять, пусть потом, пусть утром, но я не готова была смотреть, как он расправится с моей родной сестрой.