Синицына в итоге не съела и половины своей порции, а уже откинулась на спинку дивана и счастливо вздохнула.

От чего по моему телу прошла дрожь. Природа её была хорошо известна.

Кажется, пора это заканчивать.

– У меня ощущение, что я нашла гроздь земляники, в огромном непроходимом лесу, заросшим папоротником.

Отличное сравнение, вот только к чему оно относилось? Или к кому?

– Я рад, – сказал и вытер губы салфеткой. Я принялся за чай в ожидании новой серии вопросов.

Аня не разочаровала

– Вы не ответили.

– Был занят, знаешь ли, тем, что забивал для тебя мамонта.

Её тихий смех дарил какое-то новое ощущение света внутри напряженного тела. Я расслабился и тоже откинулся на спинку дивана, обтянутого искусственной кожей.

Плечи, такие разные по размеру, почти соприкасались, и я чувствовал жар, исходящий от ее насытившегося пищей тела. Еда, как топливо для человеческого организма, дает энергию и повышает температуру тела.

Она повернула голову, почувствовав мой напряженный взгляд, и словно проникла под кожу своим, заражая кровь новой болезнью. Я только надеялся, что найду от нее лекарство.

Так легко представить, как мы лежим в одной постели, расслабленные после неистового соития. Именно таким оно должно быть между нами, потому что я знал, насколько непреодолима тяга. Пусть это всего зов инстинктов, которые выбирают лучшего партнера для создания более совершенного потомства.

– Роман Алексеевич?

Я решил, что не буду ей врать. Если ей хочется узнать, какой я на самом деле, значит, так тому и быть.

– Я хотел тебя трахнуть и не собирался ждать неделю, а потом еще месяц, когда тебе позволят физические нагрузки, – очень вкрадчиво заявил я и стал с интересом наблюдать за изменениями в выражении её лица.

И там было на что посмотреть. Щеки раскраснелись, глаза открылись до невозможности широко, а через губы стали вылетать рваные выдохи.

– Вы, вы… Негодяй! – Она словно задыхалась, не веря тому, что я не лгу.

Аня должна была понять это. Она резко отвернулась и, отодвинув со своего пути столик, все еще заваленный едой, встала.

Я даже удивился тому, что он на колесиках, но быстро вернул внимание к вскочившей на ноги девушке, которая замерла с прямой, как палка спиной, посередине комнаты.

– Вы всегда проводите дорогие операции своим будущим любовницам?

Я усмехнулся и поднялся с дивана, на котором еще секунду назад так было приятно находиться.

Я неслышно подошел к ней сзади, чувствуя волны обиды и гнева, исходящие от нее. Только непонятно, с чего бы ей обижаться на правду, которую она так ждала.

– Помнится еще вчера ты сама раздвинула передо мной ноги и буквально умоляла меня тебя взять.

– Я была не в себе, – воскликнула она и резко обернулась. Увидев меня так близко, она вдруг замахнулась рукой, но я успел перехватить тонкое запястье в сантиметре от своего лица.

Аня смотрела на меня злыми от обиды глазами, в которых мелькнули слезы. Её наивность поражала, и мне захотелось развеять последние иллюзии.

Она дернула рукой, но сжав запястье сильнее, я повел ее руку к своему давно вставшему члену, чтобы она понимала, что в наших отношениях нет места романтике.

Она возмущенно охнула и отдернула ладонь, словно обожглась, но я прекрасно видел ее взгляд, которым она наградила, хоть и мельком, скрытое больничными брюками желание.

– Ты не рациональна, – скривил губы в усмешке, и увидел на ее глазах слезы. – Злишься на правду, а ведь я мог просто соблазнить тебя. Вчера мы убедились, как легко это сделать.

– Неправда! – убеждала она не меня, а себя. Её юное сердечко пыталось осознать, что тот герой, которого она увидела и которому хотела отдаться, просто фантазия.

Это была работа. А она всего лишь одна из многих. И доказать это не составит труда.

– В состоянии аффекта, – громко заявила она, – человек способен на страшные безумства, и в другой ситуации вы бы мне были неинтере…

Резкий шаг вперед и вот моя рука захватила тонкую шею, чуть сдавливая, а губы впечатались в её.

Она забилась как бабочка в моих руках, пока я тисками сжимал её шею и хрупкое плечо. Её ногти вонзились мне в кожу на руках, которую она пыталась расцарапать, но я продолжал прижиматься к её тесно сжатым губам.

Я дернул волосы на затылке, и её губы в крике раскрылись, давая мне возможность пробраться языком внутрь и овладеть невинным ртом.

Я не давал ей и шанса освободиться, заявляя свои права мужчины на покорную женщину, доказывая, насколько она ошибалась. Я рывком прижался к ее бедрам своими, чтобы она ощутила всю величину моей эрекции.

Она снова ахнула мне в рот, и сама немного потерлась об меня, скорее всего невольно.

Я тут же сменил темп поцелуя и стал не только брать, но и дарить удовольствие. Она затрепетала, и, перестав, царапать в кровь мои руки, обняла и сама стала ласкать мой язык своим. Меня как током пронзило, насколько все тело напряглось от возбуждения и предвкушения неизбежного. Ждать я больше не хотел, тем более такое ласковое: «Рома» заводило неимоверно.

Я и сам не осознал, как, но через минуту она металась уже подо мной, пока я прижимал ее к дивану, неистово целуя нежные губы, пока мои руки сжимали плоть её ягодиц.

Аня подалась мне навстречу, длинными ногами обхватывая бедра и скрещивая их за спиной. В хорошей растяжке много пользы.

Я задрал ей футболку и сразу впился губами в острые, уже возбужденные соски. Стоны стали перемежаться со всхлипами, а ее пальцы оттягивали мне волосы, разнося по телу новые перекатывающиеся спазмы предвкушения.

Член стал неприятно тереться об ткань боксеров, но прежде чем осуществить вторжение в девственные глубины, нужно было убедиться, что она готова.

Я быстро сжал рукой ее грудь, пока другая все также находилась в плену моих губ и провел дорожку из касаний вниз, по нежной, уже влажной от испарины коже плоского живота и дальше…

Задел широкий пластырь и нашел, наконец вход в рай. Я раздвинул половые губки и не ощутил со стороны девушки сопротивления.

Провел по промежности вверх-вниз, собирая пальцами влагу, и услышал возносящий мое эго до небес, вскрик.

Я быстро нащупал особо чувствительное место. Потом пальцем нашел влажный, тесный как перчатка вход и проник туда, растягивая и подготавливая лоно для моего скорого вторжения, чувствуя вибрации плоти и слушая сдавленные стоны.

– Рома, о Рома! Это так…

Значит, готова, как, впрочем, и я. Одна рука продолжала доводить юное тело до исступления, пока вторая рука пролезла в собственный карман.


Я нащупал скользкий квадратик, который я сразу достал и поднес ко рту, чтобы надорвать фольгу.

Я никогда не трахался без презерватива и если днем я и находился во власти адреналина, то сейчас полностью осознавал происходящие и предвкушал то удовольствие, что ждет меня в девственном влагалище.

Ничто так не мешает страсти, как защита, ничто так не портит радость секса, как барьер из резины, который разделяет два тела.

Пока Синицына выстанывала мое имя, пока она металась в предвкушении оргазма, к которому я мерно подводил ее рукой, все чаще поглаживая чувствительное место, я уже сподобился натянуть презерватив и приставить член к раскрытым моими пальцами лепесткам.

Она замерла, словно кто-то тумблером выключил всю наполняющую её энергию. Она резко открыла глаза, в которых был страх и непонимание. Она взглянула на меня, уже покрытого испариной, на свою оголенную грудь и на зачехленный член, который был приставлен ей между ног, как скальпель к коже, готовясь проникнуть внутрь.

Она вскрикнула и резко толкнула меня в плечи, но так и не смогла сдвинуть с места.

Если это новая игра в недотрогу, я готов поиграть, но позже, после того, как завершу начатое.

Я надавил членом, проникая чуть глубже, но она внезапно завизжала и снова попыталась оттолкнуть меня, а потом и вовсе шлепнула ладонями по ушам.

Я взвыл и резко вскочил, чувствуя головокружение и звон в месте удара.

– Блять, ты чего творишь?!

– Я же сказала, нет! – воскликнула она и спрыгнула с дивана, натягивая футболку и быстро подняв с пола свои штаны и белье, которые, я, оказывается, полностью умудрился с нее снять.

– И чем тебя не устраивает секс в презервативе? – спросил зло, все еще потирая уши и думая о том, где она могла научиться такому приему.

– Меня не устраиваете вы, – она уже оделась и гордо направилась на выход.

Не так быстро.

Подергав запертые заранее двери, она застыла. Я привел себя в порядок и подошел к ней вплотную.

– Ты крайне нестабильна, тебя кидает то вправо, то резко вверх, – шипел от злости ей на ухо.


– Я так понимаю, что моим врачом вы уже не будете? – ехидно спросила она, не поворачиваясь ко мне лицом. До этого момента я не задумывался над этим, но она сказала все верно. Наши отношения давно вышли за рамки, врач-пациент.

– Ты права, уже нет.

– Тогда думаю, нам больше не о чем разговаривать.

Что за херня?

Я резко развернул ее к себе лицом и толкнул к двери, нависая сверху. Её макушка еле доставала мне до глаз.

– Ты совсем сдурела? И чего ты ждала от меня, признаний в любви? Предложения о замужестве?

Она молчала.

– Да не будь ты такой наивной. Это просто секс. Уверяю тебя, многие танцовщицы занимаются им за деньги.

– Не надо меня причислять ко всяким…


– Не надо строить из себя невинность, – резко, от неудовлетворенного желания говорил я, прекрасно зная, куда давить. Я всегда знаю, куда надавить сильнее. – Сколько бы женщины не бились за свои права, только задницей они карьеру и могут построить. Тебе придется трахаться, чтобы исполнить мечту.

Пощечина была ожидаемой и предсказуемой. И, наверное, я не остановил её руку, чтобы этот жар, как не парадоксально звучит, немного меня остудил. Я злился на себя, на нее. А она приготовилась ударить снова, но я перехватил ее руку и поцеловал обиженно поджатые губы.