Недостойные ни взрослого мужика, ни тем более опытного врача. Я не должен так переживать из-за неудавшегося свидания. Не должен. Не должен! Она всего лишь девчонка.

Таких, вон целый город! Бери любую Слышишь, Синицына? Любую! И я возьму. Прямо сейчас поеду и найду Ленку или Марину. Нет, только не ее.

Сука! Никого, кроме Ани.

Я прикрыл глаза, стараясь, успокоить бешено бьющееся сердце. Не хватало еще раз машину менять.

Ты взрослый мужик Рома, а Аня просто не смогла отпроситься.

Просто, не смогла.

И сейчас репетирует там со своим Веселовым.

Да, хрень собачья! Пошло оно все!

Я завел двигатель и рывком развернулся. Нет, это ненормально. Я всегда был степенным водителем, а из-за Ани совершенно иррационально начал сходить с ума.

Новиков ждет. Хорошо, что хоть кто-то ждет, это позволяет не застывать в одной жизненной проблеме, а двигаться дальше.

***

– И я ей такой говорю, у меня с собой такой градусник, что мало тебе не покажется.

– А что она?

– А она потекла, как ртуть.

Заржали почти все, даже Новиков улыбнулся, хотя с беспокойством поглядывал на меня.

Я не был к месту на этот празднике черного юмора и пошлых историй о пациентах, врачах и медсестрах.

– И мне было стыдно сказать, что я гинеколог, так что я просто ляпнул, что работаю во внутренних органах, – хохотнул блондин.

Я его не знал. Шутка была забавная, хоть и устаревшая.

Я болтал лед в стакане с виски, к которому даже не притронулся. Я хотел поехать домой на своих колесах, а не брать такси. Но злость на Аню и ситуацию в целом пьянила не хуже сорокаградусного напитка в моей руке.

Где-то сбоку завибрировал телефон, и я явственно услышал, что это мой. Новиков забрал его минут пятнадцать назад, так как я без отчетливо пялился в темный экран, почти час.

Не отрываясь. Я все ждал.

Одно извинение я бы сорвался и привез ее сюда, заставив сосать мне по дороге. Заставил бы насаживаться ртом на член, а потом бы выстрелил в горло. Наказал за испорченный день, а ей бы еще и понравилось.

Я вытянул руку.

– Дай, я посмотрю от кого.

– Да на репетиции твоя Аня, скоро закончит и позвонит, – улыбнулся Новиков и сделал глоток из своего бокала.

– Дай. Долбанный. Телефон, – рявкнул я, испугав Леху, так что-то облил кристально белую рубашку.

На нас обернулось несколько человек, а гинеколог прервал даже очередную хохму.

– Вот ты псих, – недоуменно посмотрел на меня Новиков, но мне было уже плевать. Да и чужое мнение меня редко волновало.

– Мы поспорили, сможет ли он заставить меня облиться. Я проиграл, как видите, – махнул Новиков гостям и все вернулось на круги своя.

Кроме меня. И моего напряженного состояния. Нервов, по лезвию которых уже ходил Новиков.

Я не сводил с него взгляда, уже готовый вытрясти насмешливый дух и свой смартфон. Там наверняка написала Аня.

Леха все-таки достал мобильник, но не отдал, а открыл сообщения Ани Я четко видел ее имя в шапке. Судя по размеру, пришла фотография.

– Леха, сукин ты сын, отдай сюда.

Но тот лишь мгновение пялился в экран и тут же провел пальцем, очевидно перелистывая еще одно фото. Сколько их там пришло?

– Новиков, – уже встал я, но тот тоже вскочил и бросился от меня в сторону, снеся по дороге вазу с фикусом.

– Прекрати орать, а то я тебе валокардинчика выпишу.

Он отступал назад и начал искать кнопку, чтобы удалить файл. Тварь! Я уже совсем взбесился.

Резко толкнул его к стене, так что тот ударился об нее и скатился вниз. Я выхватил телефон и с хлопком закрылся в спальне Новикова.

Получив возможность открыть сообщения, я ею воспользовался… И… застыл, чувствуя сильнейший удар под дых.

Да, это были фотографии, и на них была сама Аня, и она танцевала.

Наверное, если смотреть в процессе, это красиво и одухотворенно, но мой мозг запечатлил лишь, как рука малолетнего сального щеголя застыла на груди Ани, пока она, откинувшись назад, висела на его бедрах, зацепившись ногами.

Именно так, как я трахал ее в последний раз.

– Что за хуйня? – процедил я сквозь зубы и перелистнул фото.


И снова Аня, и снова этот Артур.

Он держал ее на руках. Сильных разумеется – одной обхватив талию, другую держа между ног, именно там, где должны быть только мои руки.

– Это что за порнуха?

Я смотрел балет и, хоть ножом режь, не помню такого. Вообще, не помню, чтобы балет у меня вызывал хоть отголосок возбуждения, сейчас же я заполучил не только железный стоял.

Желание убить Аню и этого ее Веселова, который так лихо лапает мою женщину, было побольше моего немаленького члена.

Уже подъезжая домой, от греха подальше, я остановил машину, прямо перед подъездом и с огромным удивлением отметил белый солярис Афанасьева.

И в темноте салона, за полутонированным стеклом мелькнула голубая куртка.

Меня, как током шандарахнуло.

Я не спрашивал себя, как эти двое оказались здесь вдвоем, и почему они вообще оказались здесь.

Я просто выскочил из машины и рванул выручать свою Птичку.


Глава 6. Гордость или любовь

Когда репетиция подошла к концу, Артур, сегодня совсем распоясавшийся, конечно же ушел, со мной не попрощавшись. Ну, еще бы, в какой-то момент я просто столкнула его со сцены под громкий хохот остальных, когда он в который раз цапанул меня за грудь.

Впрочем, меня больше волновал молчавший телефон, с которого сидя на остановке, я не сводила глаз. Сама позвонить Роме я не решалась, даже включить приложение была не в силах.

В моем теле поселилась удушающая тяжесть, оно словно стало весить килограмм на десять больше. Руки просто крепко сжимали гаджет, впиваясь пальцами, наблюдая как на него стекают слезы, почти мгновенно превращаясь в ледяные шарики. Они скатывались вниз, теряясь в грязном снегу, что так часто сменял кристально белый, утренний.

Вот так бы и сидела на холоде, с отмерзшей задницей, и лицом уже полностью залитым слезами, если бы не гудок автомобиля и знакомый, высокий голос.

– Синицына, ты нам здоровой нужна. Поехали подвезу.

Мне он не нравился. Этот Олег Вениаминович.

Ни его сальный взгляд, ни вечно искривленные в усмешке губы, ни волосы, которые он постоянно откидывал назад, словно припадочный. Но я замерзла, а у него наверняка работал обогреватель, и он наверняка мне ничего не сделает, боясь расправы ректора вуза. Но самое главное, он подвезет меня к Роме, потому что сама я не решусь сесть в такси.

Да, я поеду именно к нему. И буду сидеть в подъезде или возле, и ждать. Ждать, когда он, скорее всего пьяный вернется домой. И буду оправдываться, и буду целовать, потому что не могу жить без надежды, пусть на редкую, но встречу.

Как бы я не хотела от него освободиться, собственные чувства давно загнали меня в капкан и теперь острые края, не давали мне уйти, нанося кровавые раны. На сердце и душе.

– Синицына, ты еще с нами? – насмешливо поинтересовался Афанасьев, уже успев приблизиться и помахать перед моим лицом рукой.

– Конечно, – улыбнулась я, стирая последние слезы и чувствуя, насколько затекли ноги. Все такие движение – жизнь. – Вам будет удобно меня довезти до дома?

Уточнять до какого я не собиралась.

– А ты, из какого района? А, неважно, – махнул он ладонью и очень по-джентельменски открыл мне дверь своей чистенькой, синей мазды.

– С такой девушкой, хоть на край света.

Это была настолько избитая фраза, настолько вялый подкат, что мне жуть, как захотелось закатить глаза. Но вместо этого я мило и ненатурально улыбнулась, почти что, копируя его выражение лица, и залезла в машину. На улице и так было темно, а через тонированные окна, почти не проглядывалась улица, и даже городское освещение.

– Нравится? – любовно погладил он приборную панель, на которой мигало сотни цифр, в которых я никогда не разбиралась.

– Очень, – все, таким же болванчиком ответила я, но меня уже потряхивало от нетерпения. Когда мы поедем?

Я назвала адрес и мы тронулись с места. И если Рома водил машину мягко, также, как ласкал руками, то у Афанасьева были явные неполадки в нервной системе.

Он все делал рывками. Говорил, танцевал, и вел машину. К середине пути, у меня уже не было уверенности, что я увижусь с любимым, скорее с отцом. Вот так и попадают в аварии, гоняя на желтый свет и стартуя раньше, чем загорится зеленый.

– А знаешь, сколько она стоит? – вернулся к разговору о собственных достоинствах Афанасьев. Не удивилась бы, если он прямо сейчас достанет член, чтобы продемонстрировать размер. Немного покопавшись в интернете, я знала что у Ромы все равно будет больше.

– Мне как-то неинтересно, – вежливо ответила я, и взглянула на проносившийся за окном, ночной город. На то как мелькали уличные фонари, яркие вывески магазинов и уже новогодняя иллюминация. Где-то там злился Рома и мне не терпелось увидеть его, даже раздраженно, даже в гневе. Любого. Моего.

– Очень дорого. Я ждал три месяца, пока ее привезут. У нее полная комплектация и новый комплект…

У него не затыкался рот, отчего меня стало клонить в сон. Ну, сколько можно говорить о машинах. Достал! Лучше бы его последний спектакль обсудили, провальный надо сказать. И я могу даже назвать причину такого результата. Расхлябанность. Как движений, так и поведения актерского состава. А кто виноват? Разумеется руководство, перетрахавшее половину актеров. Причем была некая уверенность, что не только женского пола.

– Ты какие машины любишь?


Серьезно? Спрашивать про машины у балерины? Это как спросить у боксера, какие лыжи он предпочитает. Впрочем, была одна машина, которая мне очень нравилась. Трахаться в ней очень удобно, как оказалось.

– Ситроены.

– Французы, – фыркнул он, скривив лицо, сворачивая на нужную улицу. – В них, конечно, есть свой класс, но двигатели слабые, лошадок мало, а скорость они набирают, как черепахи из Тодеса.