Либо вообще приходит домой, когда я уже сплю.

А мне скандал хочется учинить. Посуду побить. Почему? Почему игнорируешь? Зачем забрал к себе, если я всё равно одна постоянно.

Редкие прогулки с Соней и Аней не в счёт. Девчонки учатся, им не до меня. Тем более обе уже замужем. У них семейная жизнь.

А я заново к ЕГЭ готовлюсь, чтобы сдать досрочно и поступить в педагогический университет. Если своих детей не будет, то хоть чужих нянчить стану.

И Марк всё-таки потащил меня к психологу. Втайне от всех. Сидел под кабинетом все сеансы и домой отвозил, когда я вываливалась оттуда полностью опустошенная и уставшая. Чай малиновый заваривал и сидел у кровати, пока я снова выла в подушку, переживая боль и страх. По голове гладил, как папа в детстве делал, когда я коленки разбивала. И с каждым разом мне действительно становилось легче. До конца я не забыла тот ужас, но теперь не вздрагивала, когда меня касались. Не напрягалась, когда кто-то повышал голос. А еще я научилась гордиться собой. Потому что я чертовски сильная, раз смогла пережить весь этот ад. Смогла завести чудесных друзей — Марка, Анечку, Сонечку и Артёма.

Честно говоря, когда я первый раз Тему увидела, была удивлена, что Сонечка его выбрала. Наглый. Самоуверенный. Щетинистый. Полная противоположность нежной и покладистой Соне.

Марк поделился по секрету, что раньше Тёма ещё хуже был. Соня его изменила.

И я воочию увидела, как нахальный парень, который сидел с нами за столиком в кафе, недалеко от университета Сони, преобразился мигом. Увидел свою жену и будто изнутри засветился. Стал сразу мягче. Домашнее. Улыбнулся мягко и счастливо и навстречу поднялся. И тогда я поняла, почему Соня выбрала его. Потому что смотрит он на неё, как на самое большое сокровище. Как Маркуша на Анютку смотрит.

И в тот момент он мне понравился. Поняла, что первое впечатление оказалось обманчивым. Просто привыкнуть нужно было, что этот парень ненамного разговорчивее, чем моего Дёмы. И что вид имеет такой, а на деле романтик ещё тот. Когда Соня смущаясь рассказывала о его подарке на её восемнадцатый день рождения, я улыбалась от уха до уха.

Эти ребята стали мне близки. Очень близки. Всего месяц прошёл, а я любила каждого, как члена своей семьи, которой у меня больше не было. Нежную и трепетную Сонечку, которая готова всё отдать, только бы окружающие были счастливы. Этого человечка невозможно было не любить, клянусь. Просто нереально. От неё исходит всегда свет и тепло. И я её обожала всем сердцем. Как увидела в первую нашу встречу, так и полюбила всем сердцем.

И Анютку я обожала. Дня своего не могла представить, чтобы не получить от неё кучу голосовых сообщений. Язвительный огонёк. Болтушка и хохотушка. Способная разрядить любую обстановку забавной шуткой. И защитить язвительными словами, если кто надумал к нам полезть. А самое главное, она любила безумно Маркушу. Без этого парня моей сегодняшней жизни бы не было. Если бы он не вытащил меня из клиники, всё сложилось бы совершенно иначе. Я бы не встретила Демьяна снова. Отчим и дед Марка были бы живы. А нашей тёплой компании могло бы и не быть. За улыбкой и смешливостью, было спрятано огромное доброе сердце. И Тёма. Язвительный, прямолинейный и честный. Он никогда не лгал и не юлил. Говорил в лоб всё, что думает. Но я прекрасно знаю, что он готов примчаться в любой момент, если ты попал в беду.

Чёрт. Сжимаю голову руками. Материал в голову уже не лезет. Захлопываю сборник упражнений и откидываюсь на спинку кресла, массируя виски.

Надоело мне всё. Надоело ждать, когда Демьян придёт. Надоело замирать, когда шорох в подъезде слышу и обмирать от радости, что он пришёл. Я вижу, как счастливы мои друзья, как не стесняются скрывать своих чувств друг к другу. И я тоже хочу заявить всему миру, что Демьян мой мужчина. Что я тоже могу быть счастлива и любима вопреки всему.

Не хочет раньше домой приходить, тогда я к нему поеду в клуб.

Решительно распахиваю шкаф. Достаю серые строгие шортики и белую полупрозрачную блузку. На ноги надеваю босоножки на высоком каблуке. Волосы не собираю. Демьяша любит их. Особенно пальцами зарываться.

Подкрашиваю чуть глаза и губы. Кидаю на себя взгляд в зеркало и остаюсь довольной. Сбегаю по ступенькам вниз и сажусь в такси, назвав адрес.

Через пятнадцать минут стою у входа в клуб. Охранник вырастает на моём пути, потребовав предъявить паспорт. Протягиваю документ амбалу, попутно сообщая:

— Мне нужно к Демьяну.

Парень тут же кивает головой и пропускает меня внутрь, даже не попросив денег за вход.

— Я вас провожу, — любезный голос.

Я только плечами пожимаю и иду следом за ним. Останавливаемся возле знакомого мне кабинета. Два года прошло, а дверь всё та же. И воспоминания свежие, будто только вчера я сюда зашла, скрываясь от своих телохранителей.

Меня будто кипятком облили, когда вспоминаю, как к этой самой двери, но с другой стороны меня Дёма прижимал. Как целовал несдержанно, не боясь испугать или боль причинить. И что за этим последовало на диване в углу его кабинета. Интересно, он оставил тот диван? И вспоминал ли нашу ночь, каждый раз, когда смотрел на него?

Улыбаюсь. Мой горячий. Мой родной. Мой страстный. Мой любимый мужчина.

Подышав глубоко, чтобы успокоить колотящееся сердце, распахиваю дверь и замираю. Становится больно, чертовски больно, когда вижу какую-то темноволосую девку на столе СВОЕГО Дёмы. Разместила свой дирижабль на белых бумажках и говорит что-то мерзким голосом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но я не та, что в слезах сбежит, не добравшись до правды. Этот мужчина мой. И только мой. И никому его я не отдам.

— Пошла вон! — рявкаю, когда девка пальцами скользит мужчине на шею.

А тот не двигается уже. Потому что меня заметил в проёме. Завис. Не вскакивает. Не пытается что-то объяснить. Не пытается оправдаться, когда в такой ситуации его застала. И за это я его уважаю и люблю. Не бросает слов никогда на ветер.

— Ты кто такая, чтобы здесь командовать? — вскидывает брови эта вобла, убирая свой зад со стола и оборачиваясь ко мне.

— Та, кто тебе волосы выдерет, если от моего мужчины не отойдешь, — улыбаюсь мило, стараясь не беситься, когда улыбку Демьяна вижу. Чего улыбаешься? Я тебе ещё покажу, где раки зимуют за то, что позволил кому-то кроме меня к себе прикасаться.

— Слышь, — подходит ко мне, шипит в лицо. — Я его год обхаживаю. Свалила отсюда.

Я молча обхожу её и двигаюсь в сторону Демьяна. Сидит, лыбится довольно. Ну, ничего. Я тебя сейчас полыблюсь. Опускаюсь к нему на колени. И прикасаюсь губами к его губам. Язычком провожу поочерёдно по каждой. Удовлетворённо улыбаюсь, когда слышу рваный выдох.

— Руки убери, — угрожающе говорю я, когда горячие ладони скользят на талию.

Горячие ладони исчезают с моей поясницы.

Целую его медленно. Растягивая удовольствие. Смакуя вкус его губ. Наслаждаясь частым дыханием и напряжёнными мышцами под ладонями. Теперь я научилась его эмоции улавливать. И сейчас он возбужден. Не только плоть напряжённая это подтверждает, но и слабый огонёк в глазах, который он от меня старательно прячет. Хороший мой, я тебя изучила за этот месяц. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы не угадывать твоё состояние и твои эмоции.

Встаю с его колен. Дёма тянется следом. Я хихикаю и выкручиваюсь из его рук. Иду к двери, которой хлопнула эта вобла и закрываю на ключ. Тут же вспоминаю, как к ней меня Дёма прижимал.

— Что ты здесь делаешь? — Демьян подходит ко мне со спины, но я не позволяю задавать вопросы.

Разворачиваюсь к нему лицом. Смотрю в его карие глаза. Как я могла когда-то думать, что они ледяные? Да там такой фейерверк эмоций, что с ума сойти можно.

Толкаю в грудь, а он послушно отступает к дивану. Падает на него, расставив широко ноги. Как удачно, мой хороший. Улыбаюсь довольно. Коленкой упираюсь в диван, губами исследую его лицо, снимая с сильной шеи галстук, торопливо дёргая пальцами. Дёма дышит чаще, чем когда от пола несколько десятков раз отожмется. И меня это к небу возносит. Как он остро реагирует на меня. Как сильно хочет. Как любит, раз сдерживается. Ведь даже не касается руками. Позволяет самой делать всё, чего мне захочется. А мне много хочется.

— Заведи руки за спину, хороший мой, — прошу в губы. Глаза моего мужчины как у пьяного. Ничего уже не соображает. Плывет мой хороший. И я следом за ним.

Я скрепляю его руки за спиной галстуком. Завязываю узел, скорее всего портя галстук.

Дёма дышит сипло, когда моя грудь оказывается у его лица. Специально расстегнула пару пуговок, прежде чем войти в кабинет. А лифчик белый. Кружевной. Ничего не скрывает от взгляда Демьяна.

Улыбаюсь. Обхватываю его лицо ладошками и смотрю в лицо. Как же я люблю его. Такого непостижимого. Сильного. Мужественного. Терпеливого и внимательного.

Сейчас мои поцелуи наполнены только нежностью к этому мужчине. Лоб, брови, виски, нос, щеки, подбородок и губы. Всё покрываю лёгкими поцелуями. Нежными. Полными любви и благодарности.

Дёма дышит рвано. Сипло. Но не торопит. Даже не пытается высвободить руки. А я вниз сползаю. На пол. На колени перед ним. Между его разведённых ног.

О! Как вспыхнул его взгляд! Этого ты хочешь, хороший мой? Хорошо.

Первым делом стягиваю рубашку с его плеч. Поцелуями покрываю грудь, языком обвожу шрамы. Целую пупок. Дорожку чёрных жёстких волос, которая теряется под штанами. Когда кладу пальцы на ремень, Демьян дёргается.

— Кареглазка… не нужно… — и голос хрипит.

Как он меня назвал? Боже. Сводящий с ума мужчина.

Сдергиваю с огромным трудом его штаны, потому что мужчина помогать не собирается. И с неким страхом смотрю на внушительный бугорок под чёрной тканью боксёров. Прислушиваюсь к себе. Боюсь? Ни капли. Зато хочу безумно прикоснуться. Даже руки подрагивают.