Стелла Камерон - Его волшебное прикосновение

— А что ты принимаешь близко к сердцу, Джеймс?

— Я должен подумать. — Вопрос озадачил его. Бывают моменты, когда лгать означало бы проявить дурной вкус, а говорить правду невозможно, разве только малыми дозами. — Верю, я смогу научиться принимать близко к сердцу все, что касается тебя.

Она зарделась и опустила глаза. Джеймс заметил, как у нее порозовела шея и гладкие белые холмики в прорези платья. Девушка глубоко вздохнула, и он почувствовал, что страстно жаждет прикоснуться к ее нежному телу. Но нет, мужчина должен иметь ясную голову в такие минуты. Если позволить зеленой девице заметить, как рвется к ней мужское тело, полное желания овладеть ею, жертву можно отпугнуть раньше времени. И не успеешь соблазнить ее своими прикосновениями, которые, он знал это, не подведут.

— Джеймс, — промолвила Селина.

— Да, моя дорогая. — Он обнял ее за плечи. Она не ответила на его ласку. — Что с тобой, Селина? Что тебя беспокоит? — Терпение, говорил себе Джеймс. Терпение — вот что приведет тут к успеху.

— О, я так хотела бы избавиться от мыслей о Дейвиде!

— Твоем друге-священнике? — Гром и молния! Мало других сложностей, ей еще надо высокопарно рассуждать об ангеле-хранителе души.

— Я знаю, он бы не одобрил.

— Что он не одобрил бы? — Джеймс слегка погладил ее плечи, дав возможность большому пальцу тронуть нежную кожу девичьей шейки. Он боялся, что ответ может быть слишком очевидным.

— Не одобрил бы мое намерение обратиться к тебе с вопросом.

У Джеймса отлегло от сердца. Наверное, речь идет о какой-нибудь глупости, девичьем любопытстве.

— Так каков же он, твой вопрос? Считай меня тоже твоим верным другом. Я уверен, мистер Талбот не осудил бы тебя за обращение к верному другу.

— Может, ты и прав. — Селина опустила голову. Колокольчики на ее шляпке — подобные тем, что украшали платье, — чуть слышно звякнули.

— У меня… Я хочу предложить тебе… Ты решился бы оказать мне большую услугу?

— Скажи, что это за услуга.

Глубокий долгий вздох поднял ее плечи:

— Да, я просто должна сразу высказать все и — с плеч долой. — Он ждал. — И чем скорее я сделаю это, тем лучше.

— Селина…

— Пожалуйста, подумай — можешь ли ты согласиться погубить мою репутацию? — Дыхание вырывалось теперь из ее горла с громким хрипом. — Ну вот. Я сказала все.

Джеймс лишь покачал головой. Он, конечно, ослышался.

— Прости, Селина, я не понял.

— Забудь о том, что я сказала. — Она вырвалась из его рук и стояла к нему спиной. — Я знала, ты слишком джентльмен, чтобы согласиться.

Джеймс подумал, что либо она, либо он теряют рассудок. Ему не доводилось слышать, чтобы юная особа просила о таком одолжении мужчину… Нет, каково! Неопытная девица опережает мужчину в его планах совращения!

— На меня упала дождевая капля, — прошептала Селина внезапно каким-то севшим голосом.

— Милая моя. — Он намеренно старался говорить ровным, мягким тоном. — Ты просишь, чтобы я скомпрометировал тебя?

— Да. Но больше не думай об этом.

— О, как я могу забыть! Но почему ты попросила меня?

— Потому что мне совершенно необходимо быть скомпрометированной, — простонала она.

Осторожным движением он коснулся ладонью ее шеи.

— Ты не ответила на мой вопрос. Почему ты просила меня? Почему не… твоего друга-священника?

Она застонала снова и завертела головой:

— Потому что Дейвид отказался бы. — Селина не делала попыток уклониться от его прикосновений. — Ты, видно, считаешь меня очень глупой.

— Вовсе нет, — возразил Джеймс спокойно. Он считал ее великолепной. Но не может же он допустить, чтобы она сыграла роль, которая отводится мужчине.

— Пора возвращаться. На меня упала еще одна капля — совершенно точно.

Джеймс прикинул, сколько прошло времени с того момента, как они отпустили Вон Теля. Нет, еще рано…

— Ты уверена, что твой Дейвид отказал бы тебе?

— Не называй его моим. Конечно, Дейвид — мой друг, но он не принадлежит мне. — Она на мгновение задумалась. — И потом Дейвид, вероятно, настаивал бы, чтобы мы поженились.

Джеймс чуть не впал в панику:

— А ты этого не хочешь? Ты отвергаешь замужество?

— Отвергаю, если нет любви. — Селина вздернула подбородок. — На заключение брака идут не по обязанности.

Почва под ногами Джеймса заколебалась еще заметнее.

— Ты не допускаешь, что я мог бы полюбить тебя?

— Нет. — Ее голос теперь звучал тверже. — Нет. Я не думаю, что ты сможешь полюбить меня.

Ситуация становилась весьма деликатной.

— А ты… ты могла бы полюбить меня? Возможно, уже любишь?

Она покачала головой и залилась алым румянцем.

— Какое самомнение! Меня предупреждали насчет мужчин, подобных тебе. Если бы мое чувство к тебе было любовью, я это, безусловно, поняла бы.

— А как?

— По тем ощущениям, что ты во мне вызываешь. Я бы чувствовала исходящее от тебя тепло, и на сердце у меня становилось бы радостнее. И я бы знала, что я в безопасности, что очень и очень надежно защищена.

Доброта! Чувство безопасности, видите ли!

— Значит, я не вызываю у тебя подобных ощущений?

— Нет!

Он рассмеялся, хотя ему было ни капли не смешно.

— Тогда что же я вызываю в твоей душе?

— Ощущение угрозы, опасности. — Глаза Селины сверкали. — Я думаю, ты — самый волнующий и самый опасный мужчина в мире.

Джеймс едва удержался, чтобы не схватить ее, прижать к себе и показать, насколько он действительно опасен.

— Почему ты выбрала меня, чтобы бросить этот свой вызов?

— Выкинь из головы мои слова. Ты, конечно, считаешь меня, мягко говоря, навязчивой. — Она отстранилась. — Забудь все, прошу. Извини меня. — И она бросилась бежать.

— Селина, подожди!

— Нет! — Она мчалась стремглав, подхватив юбки.

Джеймс ринулся за ней, крича во все горло:

— Стой! Иди ко мне, тебе говорят!

Как бы в ответ на его слова сверкнула молния, расколов потемневший небосвод, порыв сильного ветра растрепал высокую траву, прогремел гром, упали первые крупные капли дождя.

— Как это глупо, Селина! — Сделав большой прыжок, он наконец поймал девушку за руку и повернул ее к себе лицом. — Ты мне совсем не противна, глупенькая. Разве ты можешь быть противной кому-нибудь из мужчин?

Ее губы раскрылись, но она не произнесла ни слова. Дождь омыл ее лицо, смочил локоны, выбившиеся из-под шляпки, хлестнул по шее и ключицам. В руках Джеймса она чувствовала себя такой хрупкой, беззащитной…

Внезапно вырвавшись, Селина вновь кинулась бежать. Вот она достигла деревьев и в наступающих сумерках скрылась за толстыми стволами.

— Селина! Прекрати немедленно!

— Я хочу домой! — выкрикнула она в ответ. — Мистер Вон Тель! Ау-у, мистер Вон Тель!

Джеймс криво усмехнулся и сбавил шаг. Пусть вымотается, тогда с ней легче будет справиться. Когда они выбрались из рощицы на поляну, где остался экипаж, понадобились секунды, чтобы Джеймс настиг девушку.

— Пожалуйста, отвези меня домой, — сказала она, едва переводя дыхание.

Джеймс, опустив вниз уголки губ, изобразил огорчение:

— Это может оказаться не таким уж легким делом.

— Не шути со мной, Джеймс. Мы уедем отсюда немедленно и забудем все, что наговорили друг другу.

— Уехать невозможно.

— Возможно, — возразила она с горячностью. — Ты джентльмен и будешь вести себя соответственно.

— Джентльменом я могу быть, но волшебником — нет. — Глазами Джеймс указал вперед. — У нас проблема.

Селина резко повернулась:

— Что ты имеешь в виду? О, я вижу, верх ландо поднят. Слава Богу, иначе нам пришлось бы ехать на совершенно мокрых сиденьях… Но что это? О, нет! Нет! Джеймс! Лошади куда-то ушли.

Селина бросалась из стороны в сторону, и серебряные колокольчики на ее платье и капоре позвякивали вразнобой в серой пелене начавшегося ливня.

— Мистер Вон Тель, ау, где вы?! — Ее зов перешел в крик отчаяния.

Джеймс большего и не желал — обстановка даже лучше, чем он надеялся. Не было никакой нужды продолжать мучения девушки, она готова к приобретению нового для нее опыта. И он уверенно остановил Селину:

— Хватит, ты вся промокла. Ну-ка быстро в коляску.

— Я подожду здесь, пока лошади… не придут, — с вызовом сказала она.

— Селина, моя сладкая, — иногда ты просто испытываешь мое терпение. — Без предупреждения Джеймс наклонился, обхватил ее ноги ниже колен и перекинул девушку себе через плечо лицом вниз.

— Я не твоя сладкая! — Она барабанила кулаками ему в спину, извиваясь всем телом. Джеймсу эти ощущения пришлись по вкусу: округлые ягодицы, твердо поддерживаемые его широкой ладонью, вертелись самым восхитительным образом. Добравшись до коляски, Джеймс распахнул дверцу, бесцеремонно отправил свою ношу внутрь, затем забрался сам и уселся рядом с Селиной. Она немедленно пересела на сиденье напротив, скрестив руки на груди.

— Ну вот, — заявил Джеймс с деланным воодушевлением, — Вон Тель, слава Богу, поднял верх и закрыл окошки. Здесь мы будем в тепле и укроемся от дождя. — И ни слова о весьма приятной обстановке полной интимности.

— Летти станет беспокоиться обо мне.

— К сожалению. Когда вернемся, я объясню ей, с какими ужасными обстоятельствами мы неожиданно столкнулись. — Вряд ли Джеймсу улыбалось превратиться в законченного лжеца, но временами способность соврать приносила пользу. — А пока отдыхай. И сними одежду.

— Что-о? — Она еще теснее сжала руки на груди. — Я и не подумаю раздеваться, сэр.

— Но ты промокла.

— Как и ты. — Он расстегнул сюртук. — Я тоже разденусь.