— Все нормально.

Пожимаю плечами, понимая, что разговаривать он не желает. Его настроение до сих пор для меня загадка, не умею разгадывать тональности его голоса и оттенки карих глаз. Знаю только одно, когда он три дня назад улетел в Грозный, оставив на меня дела, его дико не хватало, рука все порывалась схватить телефон и позвонить ему, чтобы услышать ободряющие слова, поддержку. Ни разу не позвонила, Эмин сам звонил в конце дня, интересовался, как прошел день, обсуждали текучку или трудные для меня вопросы. Сухо и по-деловому.

Подъезжая к дому, кто-то звонит ему на мобильник, с любопытством кошусь на Эмина, он поджимает губы, с неохотой отвечает на звонок. Заезжаю во двор, глушу машину, щелкаю пальцами, обращая на себя внимание. Глазами указываю на ключ, Эмин кивает головой в понимании, его разговор больше односторонний, от него тока и слышно: «да», «нет», «угу».

В своей комнате сбрасываю на пол деловой костюм, иду в ванну. Долго смотрю в свое отражение. Говорят, что с кем поведешь, от того и наберешься. Вот истинная правда. Если бы мне два месяца назад сказали, что я буду все держать в себе, дозировать улыбки и смех, не поверила б. Конечно, не всегда я была сухой, собранной сукой, как один айтишник сказал мне спину, чаще всего с непробиваемым лицом сидела перед заказчиками, инвесторами и другими серьезными людьми. До тотального контроля, как у Эмина, над своими эмоциями мне еще расти и расти.

Завтра предстоит ехать в эту «дыру», не хотелось, но надо, раз Умаев сказал. Он свои слова на ветер не бросает. Так что поплавать в бассейне перед сном самое то. Переодеваюсь в купальник, задерживаюсь еще в комнате, чтобы собрать в поездку небольшую сумку сменной одежды, вдруг и вправду задержимся на два дня. Джинсы и рубашку я одену с утра, толстовка, футболка и спортивные штаны — для деревни сойдет, если останемся.

Беру полотенце, телефон, общение с подругами сейчас свелось к трепу в чате в вайбере. Встречались редко, мне некогда было в будни, а выходные предпочитала выспаться, не тусить в клубах до утра. Знаю, что многим такие изменения в поведении пришлись не по душе, я вдруг нашла время для книжек, фильмов, до которых ранее у меня не доходили руки.

Так, Лиза в Монако, ищет себе «жирную рыбку», другие девочки кто где, но в Москве остались единицы. Пишу какую-то глупость в чат, в ответ приходят смайлики, некоторые оставляют голосовые сообщения, которые заставляют улыбаться от дурости. У всех сегодня похоже хорошее настроение.

Внезапно налетаю на что-то влажное, прохладное. Вскидываю глаза и цепенею. Передо мною стоит мокрый, голый Эмин. Ну как голый, плавки это такое легкое недоразумение, которое нетрудно исправить.

Слежу за капельками воды, скользящие с его лица вниз, замирают на подбородке, потом падают на грудь. У него хорошо развита грудная клетка, человек тратит время и на тренажерный зал. Нет у него сумасшедшей растительности на груди, всего лишь заманчивая темная дорожка от пупка, прятавшая за эластичной тканью плавок, дальше природная скромность не позволила опустит глаза.

— Я купаться… — голос сипит, во рту невообразимая сухость и полное отсутствие каких-либо слюней. Эмин не кивает, даже не моргает, в упор смотрит мне в глаза темнеющим взглядом, от которого у меня все тело покрывается мурашками, а низ живота ноет от волнения.

Стоит истуканом, даже не делает попытки прикоснуться ко мне, не сокращает между нами минимальное расстояние, когда еще чуть-чуть и моя кожа будет соприкасаться с его кожей.

Я делаю шаг сама, обнимаю его за шею, прильнув к губам. Сама целую. Иногда инициативу надо брать в свои руки, иначе до скончания века будешь ждать первый шаг от принца.

Принц еще держится, не отвечает на мой поцелуй, словно мраморная статуя, только учащенное дыхание выдает в нем живого человека. Прижимаюсь к его влажному телу, путаясь пальцами в волосах, раздражая кожу подбородка щетиной. Что у него в голове, только ему самому известно, но где-то программу «выдержка» клинит, и Эмин прижимает меня к стене, отбирает главную роль. О нежности можно забыть. У меня через минуту начал дико болеть рот, но в мыслях не было его оттолкнуть. Я упивалась его дикостью, упивалась его напором, отвечала на поцелуи в его же зверской манере, голодного животного. Мы, как два первобытных человека, осознавшие влечение друг к другу. Движения языка хаотичны, дерзкие, укусы на грани боли с толикой ласки.

Его ладони обхватывают мои груди, сжимает через бюстгальтер. Стону от пронзившего меня удовольствия этой грубой ласки. Соски напрягаются, прося внимания, и пальцы сразу же их находят через тонкую ткань. Виляю бедрами, трусь об его пах, чувствуя возбужденный член. Запах секса витает вокруг нас, будоражит кровь, остается преодолеть небольшие формальности в виде нашей одежды, и я отдамся этому человеку, не жалея ни о чем.

— Шшш… — шипит Эмин, расставляя руки по обе стороны от моей головы, и отстраняется, уткнувшись своим лбом в мой лоб. Грудь его часто подымается, я тоже дышу тяжело.

— Эмин… — руки скользят с шеи, груди, позволяю себе шалость, как обвести пальцем его пупок, дальше меня удерживают его руки.

— Нет! — твердо, резко чеканит Эмин, смотря мне в глаза своими черными глазами.

— Нет?

— Нет.

— Я хоть и девственница, но понимаю, когда слова расходятся с делом, — очаровательно улыбаюсь, игриво стреляя на мужчину глазками. Лицо Эмина стало еще жестче, губы сжимаются в тонкую линию.

— Тем более нет.

— Эмин, это глупо! — откидываю его руки от себя, скрещивая свои на груди. Я злюсь, неудовлетворенная готова сейчас рвать и метать молнии, не понимая причины его отказа.

— Назови мне пять причин, почему мы не можем доставить друг другу удовольствие. Я замуж потом не попрошусь.

— Я тебе могу сто причин назвать, почему этого не произойдет, но не стану заморачиваться, — он отходит от меня, берет полотенце с вешалки. — Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло! Это будет самым верным решением!

— Я не согласна!

— Тебе придется с этим согласится, Стелла, если хочешь, чтобы я по-прежнему оставался рядом с тобою. И знаешь, мне стоит все же съехать.

— Как-то запоздало ты об этом подумал.

— Это моя большая ошибка, — он действительно сожалеет, что не поступил так с самого начала. — Спокойной ночи! — не смотрит на меня, проходит мимо. Я осознаю, что не хочу его отъезда, не хочу находится в этом доме одна. Галина Ивановна и Гена не считались, они персонал.

Вода не успокаивает, возбуждение взбодрило, я могла сейчас сесть и поработать, но только мысли были не о работе. К себе возвращаюсь поспешно, кутаясь в полотенце. Приняв душ, обнаженной ныряю под одеяло, но сна ни в одном глазу, тело чего-то ждет. Руки сами по себе прикасаются к грудям, прикрываю глаза, представляя, что это Эмин трепетно меня изучает. На отсутствие воображения никогда не жаловалась, а еще на днях с девочками обсуждали порнофильмы, так что я уже во всю себя ласкала, трогая в самых сокровенных местах.

Напряжение с кончиков ног поднимается вверх, волнообразно подступает к низу живота, и вот меня накрывает, выгибаю спину, активно массируя клитор, но эффект быстротечный, как только секундный оргазм проходит, наступает полное разочарование от того, что мало и не то. Злясь на твердолобость Эмина, я засыпаю.

9 глава

— Хорошо.

— Как я рада, что ты быстро все понимаешь, не надо тратить время на глупые объяснения! — прячу глаза за очками, иду к пассажирской стороне. Сразу же достаю беспроводные наушники, закидываю ноги на приборную панель, отодвинув сиденье максимально назад.

В ушах раздает приятная музыка, слежу за Эмином, который с Геной проверяет машину. По нему хрен поймешь, как провел ночь. Спокойный взгляд, не побрился, волосы зачесаны назад. Рубашка, застегнутая на все пуговицы до горла, и о боже, она не черного цвета, а коричневого. Точно сегодня снег пойдет в конце июля. И черные джинсы.

Открываю гугл карту, вбиваю название деревни, куда сейчас отправляемся, вздыхаю. На границе с калужской областью, пипец. Примерно два часа ехать, если в пробку не попадем.

Эмин садится за руль, я отворачиваюсь к окну.

— Ноги опусти.

— А мне так нравится.

— А мне нет.

— А меня это не волнует, — демонстративно делаю громче музыку, закрываю глаза.

Конечно, мы попадаем на выезде из города в пробку, народ уже с утра бежит из столицы в свои загородные дома, дачи. Эмин барабанит по рулю, потирает глаза, кажется не выспался. Злорадно улыбаюсь.

— Плохо спалось? Ночь была душной, — убираю наушники, нарушаю сама же свои условия. Эмин косится на меня, молчит.

— Нет, ты все же мне объясни, почему здоровый мужик отказывается от симпатичной девушки, которая сама не против? Ты ж меня не насиловать собираешься, сама по доброй воле отдамся. Я не буду настаивать, чтобы ты на мне женился, мне этого не надо!

— Ты хочешь об этом поговорить?

— Да, я хочу об этом поговорить, хочу переубедить тебя, и заняться со мною сексом. Да хоть в этой машине на заднем сиденье где-нибудь в лесочке.

— Ты себя совсем не ценишь что ли? — хмурится, сердито на меня смотрит. Машина немного сдвигается с места.

— Я себя как раз ценю, поэтому абы кому не дала, ноги не раздвинула.

— Позволь своему мужу стать первым, поверь, он это оценит.

— А если я выйду замуж через десять лет, ты предлагаешь все это время блюсти свое целомудрие? Эмин, я ребенок свободных нравов, я могла в пятнадцать лет отдать свою девственность однокласснику и не парится по этому вопросу.

— Так чего не отдала? — резко спрашивает, крепко сжимая руль. — Булату, это бы не зашло!

— А при чем тут Булат, мы говорим о тебе! Почему ты вечно съезжаешь с темы, как только речь заходит о тебе?