Осторожно приоткрываю дверь, в комнате сумрачно, свет идет от ночника на тумбочки возле кровати. Эмина в поле зрения не наблюдалось, скорей всего он был в ванне. Чего я хотела? Не знаю, но во мне была потребность оказаться рядом с ним. Может быть он одним своим строгим взглядом усмирит мой неконтролируемый огонь в душе с нотками похоти. Мне нужно, чтобы он меня остудил выговором, моралью и одной фразой, отрезвляя окончательно от выпитого на вечеринке.

Папа всегда бросал рубашки на кресло, точно такая же картина предстала перед моими глазами: черная рубашка и брюки небрежно лежат на подлокотнике кресла. Беру рубашку и зарываюсь лицом, жадно вдыхая парфюм Эмина.

— Блядь! — испуганно подпрыгиваю на месте, оборачиваясь на голос за спиною. Эмин мокрый после душа, в одном полотенце на бедрах, прижимает правую ладонь к груди в области сердца. Зачарованно разглядываю капельки на его груди, спешащие вниз, заманчиво скатываясь за край полотенца. Он прекрасен. Кто-то скажет, что я смотрю влюбленными глазами, но он действительно шикарный для простого смертного, и хочется принадлежать этому божеству без условий, просто так.

— Ты меня напугала, — Эмин распрямляет плечи, удерживает рукой узел полотенца, идет к кровати. Я чувствую себя приведением, которое видит всех, а его никто, ибо поведение Эмина указывает мне на то, что долго здесь я не задержусь.

Никогда не делала сумасшедших поступков, да и желания поступить как-то не так, шокировав близких и друзей, не было. Сейчас внезапно осознаю, что вот он мой шанс, пусть совсем мизерный, разрушить невозмутимость Эмина. Если он пошлет меня, приму поражение, если нет…

Кладу его рубашку обратно на кресло, он прищурено за мною наблюдает, прикрыв глаза, как хищник на отдыхе, неестественно прямо сидит на кровати. Развязываю пояс халата, скидываю с плеч, придерживая его на локтях на секунду, вздрогнув от обжигающего взгляда почерневших глаз. Позволяю шелку упасть к ногам.

Мне страшно, ощущаю, что иду по тонкому льду хрустящего под ногами. Каждый шаг к кровати дается с трудом, страх быть отвергнутой парализует, но преодолеваю себя. Впервые не я решаю быть или не быть, решает другой человек с непроницаемым выражением лица. Эмин не шевелится, грудь его равномерно опускается и приподнимается, в этой комнате волнуюсь только я.

Замираю перед ним. Кожа покрывается мурашками от изучающего взгляда, который поднимается с живота к моим глазам, ничего не пропускает, оставляя ощущение ожогов.

Облизываю губы, во рту сухо, подаюсь вперед, приободрённая огоньками в карих глазах. Кладу подрагивающие ладони на мужские плечи, слегка их сжимая. Эмин не шевелится, не делает попыток прикоснуться ко мне. Никогда не робела перед парнями, крутила и вертела ими по своему усмотрению, с Эмином уверенности в своей неотразимости нет. Все что было ранее между нами, сугубо моя инициатива, как и сейчас, но все прерывалось по первому его требованию.

Целую губы, не получаю ответ, не отталкивает, продолжаю ласкать языком, посасывать и покусывать. Эмин напрягается под ладонями, мышцы каменеют, воодушевлённая его реакцией, дерзко усаживаюсь к нему на бедра и улыбаюсь. Под полотенцем явно очень меня жаждали.

— Эмин… — и в многоточие все сказано, о чем умалчиваю. Он смотрит мне в глаза, слегка откидывается назад, опираясь на руки.

— Это неправильно, Стелла!

— Позволь совершить эту ошибку, пусть вся вина будет на мне, пусть твой Бог карает меня, раз ты так печешься о своей репутации, мне нестрашно стать на время распутной.

— Дело не в репутации… — прикладываю пальцы к его губам, не позволяю закончить предложение.

— Не надо! Одна ночь, Эмин! Я не так многого прошу у тебя!

— Услышь меня, пожалуйста, Стелла, — задерживаю дыхание от поцелуя к своим пальцам. Так просто и так трепетно одновременно. — Это сейчас тебе кажется просто ночь, ничего серьезного, а утром внезапно поймешь, что влюбилась. Я не имею права тебе что-то обещать, вводить в заблуждение ради телесного удовольствия…

— Эмин… Ты много болтаешь! — целую его в кончик носа, он усмехается, качает головой. — У тебя лимит терпения есть?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Его уже нет, держусь на голом энтузиазме, — обнимает одной рукой за талию, придвигая меня ближе к себе, второй заправляет волосы за ухо обхватывает затылок.

— Пожалуйста, Эмин, прекрати придумывать отмазки!

— Я тебя оберегаю от разочарований, малышка!

— Мое самое большое разочарование будет здесь и сейчас, если ты продолжишь болтать, придумывая разные отговорки, чтобы избежать грехопадение! — ерзаю на нем, член под полотенцем сразу же реагирует провокацию.

— Надеюсь ты в здравом уме и в полной мере осознаешь, что делаешь! — его губы нежно касаются уголка моего рта, ищу его рот, но он отстраняется, серьезно заглядывая мне в глаза. Вместо ответа я обнимаю его за шею и жадно целую, прекращая любые разговоры, которые не имеют значения.

Эмин не поддается моему пылу, реагирует сдержанно, словно еще сомневается в моей адекватности. Требуется долгих три минуты, прежде чем меня заваливают на кровать. Он не торопится, каждая ласка к месту и дает такой шквал впечатлений, что я дрожу от предвкушения новых порций прикосновений. Его руки гладят мои плечи, обхватывают груди, нежно их сжимают, теребя соски, посылая импульсы вниз живота, между ног становится влажно и горячо. Неторопливые поцелуи, учившие меня получать удовольствие от не спешки, кружит голову, будто ты стоишь на самой высокой горной точке и у тебя полная нехватка кислорода.

— Согни колени, разведи ноги в стороны, — шепчет Эмин, целуя меня за ухом. Послушно выполняю его требования, во мне нет стыда, я перед ним раскрыта, как книга, изучай в удовольствие. И он изучает, ласково касается меня между ног, распределяя влагу на пальцах.

— Эмин… — задыхаюсь от накатывающего оргазма, пугаясь его масштабов, боюсь захлебнуться в дичайшем восторге. Я никогда не думала, что от умелых ласк можно получить не поддающий объяснению взрыв сознания. Теперь знаю, многое зависит от партнера, он либо бросит тебя в ад, в самое пекло боли и страха, либо поднимет до самых небес, к раю, где каждая клеточка будет петь дифирамбы тому, кто стал причиной ненормальной эйфории.

Эмин нависает надо мною, целует в губы, засасывая их, трется членом об меня, доводя до болезненного возбуждения все нервные окончания в теле. Обхватываю ногами его талию, подаюсь ему навстречу. Он шипит, опаляя меня горячим дыханием, волосы прилипли к вспотевшему лбу, щетина болезненно натирает нежную кожу рта. Я напрягаюсь, чувствуя член между ног.

— Расслабься, — шепчет Эмин, поглаживая меня по лицу. В глаза в глаза, одно дыхание на двоих, и одним мощным толчком бедер принимаю его внутрь себя. Одновременно перестаем дышать, не шевелимся. Удивленно смотрю в карие глаза.

— Мне не больно.

— Значит нам очень повезло, — улыбается Эмин, начиная медленно двигаться, не отводя глаза в сторону, ловя каждую мою эмоцию. Мне было приятно. Хотя это какое-то скромное слово, мне было пиздец как классно, мой первый раз никогда не забудется. Мне удается испытывать оргазм и не раз. Я не стесняюсь своих стонов, подмахиваю бедрами в такт Эмину, впиваясь в его плечи ногтями от сильных чувств. Он тяжело дышит, пот стекает по лбу, вискам, выпрямляется, стиснув пальцами талию, ускоряется. Удерживаю его ногами, когда пытается отстраниться, рычит на меня, что-то влажное попадает на низ живота.

— Е-мое, — хрипит Эмин, наклоняясь ко мне, и жадно касается губ. Кладу ладонь ему на грудь, сердце бешено колотится, не собирается успокаиваться.

— Ты как? — ложится рядом, приподнимается на локте, озабоченно разглядывая мое лицо. Потягиваюсь, блаженно улыбаясь, кажется такой ответ его вполне устраивает. Заботливо полотенцем меня вытирает, накрывает покрывалом, обнимает.

— Если что, это я во всем виновата, — сонно бормочу, утыкаясь с протяжным вздохом лицом ему в грудь.

— Спи! — целует лоб, успеваю услышать его тяжелый вздох, прежде чем проваливаюсь в сон с довольной улыбкой на губах. Любую крепость можно покорить, главное набраться терпения, упорства и веры.

* * *

Просыпаюсь с полным ощущением счастья. Жмурюсь, перекатываюсь на спину. Хорошее настроение чуть-чуть портится, соседняя подушка пуста. Вскакиваю на ноги, мой халат лежит в ногах. Я уверена, что Эмин еще в доме, не ушел, поэтому мчусь в свою комнату, где быстро принимаю душ, на секунду задерживая взгляд на теле. Вроде ничего не изменилось, а все равно что-то не так. Повзрослела что ли.

Спускаюсь на первый этаж через две ступеньки, бегу со всех ног в столовую и замираю в дверях со счастливой улыбкой на губах. Эмин вскидывает на меня свой невозмутимый взгляд, это могло обидеть, если бы не незаметная для посторонних улыбка на губах.

— Доброе утро! — громко объявляю о своем присутствии.

— Доброе утро, Стелла! Как спалось? — Галина Ивановна ждет, когда я усядусь на свое место, ставит тарелку с омлетом и кружку с чаем, отходит.

— Спалось замечательно, как убитая! — игриво поглядываю на Эмина, он берет кружку и прячет улыбку. Нагибаюсь в его сторону.

— Доброе утро, Эмин Исмаилович!

— Доброе утро, Стелла Станиславовна!

Раздает хлопок входной двери, слышатся шаги. Смотрим на дверь, ждем появления незваных гостей. Эмин моментально перестает улыбаться, хмурится, косится на свой телефон. Я напрягаюсь, чувствуя какую-то надвигающуюся угрозу, бурю с предупреждением, то в любую минуту все может ухудшиться.

— Доброе утро, москвичи! — в столовую с лучезарной улыбкой входит Булат. Цепенею, испытывая шок от его присутствия. Смотрю на Эмина, он меняется в лице, опасно щурится, вся его поза становится похожей на стойку хищника при опасности. Он не изменил положение тела, но чувствовалось его собранность перед нападением.