— Булат!

— Да мама?

— Не ругайся с Эмином, он хоть и не прав, но все же очень рассудительный, на его плечах очень многое лежит. Есть здравая мысль в его предложении. — я настораживаюсь, напрягаюсь, чуя подвох. — Он предложил продать бизнес отца, вложить деньги в инвестирование, выделив определенную сумму на ежемесячное содержание.

— Продать бизнес? — ошеломленно переспрашиваю. — Зачем?

— Эмин считает, что раз ты не хочешь брать на себя управление, то лучше деньги вложить, он не обязан вести наши дела.

— Я не согласен! — вскакиваю на ноги, подхожу к окну. Кусаю разбитые губы, лихорадочно соображая, как остановить брата. — Он будет выделять на всех определенную сумму или как? — поворачиваюсь к матери, она отводит глаза в сторону.

— Он сказал, что только меня и сестер готов поддержать, а ты должен самостоятельно всего добиваться.

— Нормально, это ни в какие ворота не лезет, мама, — повышаю голос, не в силах взять под контроль свой гнев. — то есть я должен батрачить, должен впахивать на какой-то там работе, когда все будут жить припеваючи? Типа Эмин перетрудился в своем офисе!

— Эмин работает, Булат, об этом все знают и с этим не поспоришь.

— Плевать я хотел на это! Я не позволю ему продать бизнес!

— Тогда возьми все на себя, Булат, как и хочет Эмин, чтобы ты встал у руля, — мама смотрит на меня с ожиданием того, что я сейчас ей пообещаю именно это, а у меня язык не поворачивается ей сказать очередную ложь, поэтому молчу, тяжелым взглядом разглядывая белые стены.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Булат…

— Я приду завтра, — резко ее перебиваю, не смотрю на нее, не оборачиваюсь, когда берусь за ручку двери. Сейчас я готов был сорваться с катушек, поэтому мне следовало как можно скорее оказаться подальше от глаз матери, выдохнуть из себя весь спектр негативных эмоций.

Возвращаюсь домой, сразу поднимаюсь к себе, в комоде в самом нижнем ящике извлекаю пистолет. Прячу его под свитер. Звонит мобильник. Это был Али, секретарь Эмина.

— Да!

— Булат, зайди завтра в офис с утра.

— Зачем?

— Нужно подписать ряд документов, где ты отказываешься от всяких претензий и даешь добро на продажу. Кстати, покупатели уже нашлись.

— Как шустро у Эмина все получается, наверное, не первый день об этом думал!

— На самом деле еще со смерти твоего отца к нему не раз приходили с предложением продать ваш бизнес, он отказывался. Ладно, зайди завтра утром!

— Хорошо, — цежу, стискивая в руках мобильник. Вот сволочь! Вот сукин сын! Нужно было спросить у Али, где сейчас Эмин, чтобы не тратить время на его поиски. С другой стороны, меньше свидетелей.

Вновь такси. Город погружается в вечерние сумерки, зимой рано темнеет. Еду к центральному офису в центр города, уверен на все сто процентов, что брат все еще на работе, он не из тех женатиков, которые спешат домой к жене и детям. Кажется, ему вообще параллельно до Амины и сына.

Злость бурлит во мне, как зелье в котле у ведьмы. Я вздрагиваю от своих же эмоций, которые вырываются из-под контроля. Отпустив машину, влетаю в пустой холл.

— Стоять! — кричат на меня два амбала. Разворачиваюсь и выхватываю из-под полы куртки пистолет, направляя на вмиг застывших мужиков пушку. Как в кино, и я главный герой. И эта мысль мне ужасно нравится, поэтому скалюсь во все зубы.

— В офисе никого нет, — осторожно замечает бритоголовый, я перевожу на него пистолет, смотрю в глаза, там застыл панический ужас. Ухмыляюсь, шикаю на него, он вздрагивает, возможно обоссался от страха. Верю, что тут Эмина уже нет, может Али еще роется в бумагах и планах на завтра, но братца нет — интуиция подсказывает.

Выбегаю на улицу, иду по тротуару, вызывая себе машину. Зарядки на мобильнике хватает только выслушать номер машины, и телефон угасает в моих руках. Черт! Черт! Как всегда, забыл поставить его на зарядку.

Ждать мне приходится недолго, ехать тем более, дорога почти свободная, люди уже давно сидят перед телевизором в уютном кресле. Дом Эмина не горит яркими огнями, но видно, что там кто-то есть. Калитка открыта, через две ступеньки поднимаюсь на крыльцо, резко распахивая входную дверь.

— Булат?! — на меня удивленно смотрит Амина, прижимая к груди спящего малыша. Она улыбается. — Чай будешь?

— Эмин дома?

— Эмин? — растерянно смотрит на меня, хмурится, будто вспоминает, где ее собственный муж. — Кажется, он уехал, забегал домой, быстро собрал сумку и сказал, что вернется через пару дней.

Стою неподвижно, не мигая смотрю на невестку. Теперь понимаю, откуда дует ветер, Стелла ему все рассказала. Сжимаю зубы до неприятного скрежета. Сзади кто-то заходит, оборачиваюсь. Передо мною стоит бледная, с заплаканными глазами тетя Камила. Она стягивает с себя платок, как-то медленно снимает с себя шубу. Все это время старается избегать моего взгляда. Когда садится на неподалеку стоящее кресло, соизволила встретиться с моими глазами.

— Почему у тебя телефон не отвечает? — голос сиплый, глухой.

— Батарея села.

Тетя Камила кивает, подтверждая таким образом, что я удовлетворил ее любопытство, но почему-то я стою и не ухожу. Все чувства обостряются, сам воздух наполняется каким-то нехорошим ожиданием.

— Я думаю тебе стоит поехать домой, поддержать сестер, — смотрит мимо меня с отсутствующим взглядом, пробирающим до мурашек. — Теперь только вы друг у друга есть… — одинокая слеза скатывается по щеке, тетя поспешно ее смахивает.

— В смысле?

— Твоя мама… — судорожно вздыхает, мнет в руках платок, который ранее покрывал ее голову. — Моя любимая сестра сегодня нас оставила.

— Мама… — наверное, я должен кричать, я кричу, где-то глубоко внутри себя, отторгая эту правду. Как? Нет!!! Ведь пару часов назад я еще сжимал ее руку! Нет! Это невозможно! Это не должно было произойти!

Трясу головой, потерянно озираясь по сторонам, не понимая, каким образом вдруг оказался у Эмина. Засовываю руки в карманы куртки и выхожу. Ухожу подальше от этого дома. Я бы убежал от сказанных слов, но они шли за мною, монотонно повторяя каждую букву, каждый звук, пробираясь до моего сердца. Больно! Больно настолько, что сердце колет в груди. Хватаю жадно ртом воздух, не могу дышать, задыхаюсь. Спотыкаюсь, не удерживаюсь и падаю на колени, выставив вперед руки. Загребаю землю вперемежку с грязным снегом, чувствуя, как лицо обжигает горячая влага.

Кричу. Кричу раненым зверем. Вытаскиваю пистолет и стреляю в небо, стреляю до последнего патрона, наплевав на то, что кто-то может вызвать полицию. Дикий вой вырывается из груди, отбрасываю пистолет в сторону, сжимаю руки между коленок и утыкаюсь лбом в землю.

Жизнь обрывается. Обрывается, как нитка, либо кем-то перерезанная, либо истончилась. В моем случае она была перерезана коварными руками с тонкими пальцами. Отомстила! Ну ты еще у меня попляшешь, Стелла! Я выпью твою душу до дна, вытрясу ее из твоего тела, превращу тебя в безмолвную свою рабыню, которая больше не посмеет без разрешения и слова произнести!

24 глава

Стелла

Сбрасываю с ног туфли. Последнее время мне нравится работать босиком. Я даже принесла на работу ворсяной маленький коврик. Сижу, обсуждаю серьезные вопросы с сотрудниками, а сама в это время перебираю пальцами ног мелкий ворс. Моя персональная медитация, не отрываясь от работы.

Сегодня уже все планерки, совещания были проведены, занимаюсь текучкой. Сессия была сдана, не на «отлично», зато своими мозгами на «хорошо». Как-то жизнь вокруг меня стабилизировалась. Булат вроде уехал, Эмин по пустякам не звонил, Гена стал для меня олицетворением стабильности и сохранности, единственный мужчина, который был в зоне моего личного комфорта, с остальным противоположным полом я держала дистанцию. Все же единственная ночь с Булатом имела последствия: я во всех мужчинах, парнях сразу же искала похотливый смысл в общении со мною. Головой понимала, что вряд ли Зарах Генрихович имеет на меня виды, а вот даже к нему у меня было настороженное отношение. Гене верила, Гене позволяла быть рядом с собою, мимолетно дотрагиваться, когда, например, забирал из моих рук пакеты с покупками.

Отламываю кусочек бисквита на тарелке, запихиваю его в рот, удерживая ложку зубами, отвечаю на письмо партнеру. Я чуть не подавилась, когда внезапно распахивается дверь. На пороге стоит Эмин. Первую секунду сердце радостно екает, но едва наши глаза встречаются, шумно сглатываю. Эмин явно не в настроении, карие глаза мечут молнии, губы неподвижны, даже намека на улыбку нет.

— Наталья Олеговна, всем говорите, что проходит важное совещание, — бросает он через плечо моему секретарю, закрывая дверь на замок. Когда это делал Булат, я испытывала страх, когда это делал Эмин, я почему-то глупо надеюсь на что-то.

— Ничего не хочешь мне сказать? — резко спрашивает, отодвигая стул от стола. Сев, расстегнул пуговицу спереди на пиджаке и угрюмо на меня уставился в ожидании ответа.

Я некоторое время рассматриваю его лицо. Сколько мы не виделись? В конце лета, когда выяснилось, что он женат, когда я позволила себе мечтать о большем.

Никаких эмоций в нем, только темные круги под глазами, несколько морщинок в уголках, плотно сжатый рот, небрежная двухдневная щетина. Привычно весь в черном, но не привычно, что отсутствует галстук, распахнутый ворот рубашки демонстрирует смуглую шею.

— Если ты по поводу договора, то все решили сами, без твоего вмешательства, — взволнованно тараторю, перекладывая перед собой бумажки с места на место. Эмин слушает, не перебивает, в руках крутит карандаш, который был кем-то забыт на переговорном столе.