— Зачем ты приехал? — губы касаются подушечки пальца, соблазн втянуть его в рот очень велик и пошловат, приходится облизать губы, слегка задевая языком кожу его большого пальца.

— Не знаю. Просто впервые поступил так, как хотелось именно мне, а не кому-то, — на губах появляется еле заметная улыбка, убирает руку и отходит от стола, как будто боится, что не удержится от соблазна. Разочарованно вздыхаю, хотя глупое сердце совершает двойной кувырок.

— Ты думаешь, что Булат помчался следом, чтобы отомстить?

— Не имею понятия, что творится в его больной голове, но может быть и такое, что захочет отомстить за смерть матери, а в этом виноват я. Может быть он считает, что ты рассказала мне о случившимся, поэтому в его глазах ты тоже виновата. Стелла, я за охрану, пока не поймаю Булата. Как только я выйду, дам Гене указание к завтрашнему дню нанять несколько человек. Сегодня с вами поедут люди из охраны офиса.

— Ты драматизируешь, мне кажется все не так страшно, — улыбка на губах застывает, губы напряжены от усилий, Эмин смотрит на меня незнакомым, опасным взглядом, от которого у меня бегут мурашки вдоль позвоночника и в кучку собираются в области поясницы.

— Я очень надеюсь, Стелла, что мои решения ты не будешь оспаривать и менять, на мне лежит ответственность за твою безопасность. Один раз лоханулся, больше этого не повторится! — он забирает со стола свой телефон, идет к двери.

Я хочу его окликнуть, но не имею понятия, как его остановить, задержать возле себя, найти ту самую потайную тропинку к его сердцу. Ведь, есть же симпатия ко мне, плевать что женат, хочется быть на пару минут эгоисткой, не думать о том, что где-то ждет его жена, есть его ребенок. Но слов нет, чтобы его задержать, поэтому с тоской смотрю на его широкую спину, которая скрывается за темными дубовыми дверьми. Ни «пока», ни «до встречи», ни «прощай», непонятые три точки повисли в кабинете с его уходом, которые и ни конец, и ни начало.

25 глава

Булат

Я хотел спать. Дикая усталость навалилась на плечи, когда самолет взлетел рано утром с родной земли в сторону столицы. Эмин в Москве, скорей всего рядом со Стеллой, возводит защитные барьеры. Наивный, меня не остановят какие-то бритоголовые «шкафы» с наушником и микрофоном. Я все равно доберусь до этой красотки и сделаю все, что потребует моя душа.

Злость, как раковая опухоль, пожирала меня изнутри, без шанса вылечиться. Злость на брата за то, что показал видео матери, именно его считал виновником в ее неожиданной смерти. Покупая билет на самолет, мелькнула мысль, что нужно остаться, быть рядом с сестрами и тетей, но эта мысль как утренний туман рассеялась под гнетом других мыслей: добраться до Стеллы, заставить ее замолчать навсегда, а Эмину пусть будет опытом, каково это терять близких людей. Сколько бы братец не отпирался, а его поведение со мною показало, что эта московская сучка запала ему в душу. Теперь даже не исключал вероятность их близости, многие его слова, взгляды, молчание сейчас приобрели совершенно иной смысл. С сильно развитым чувством самоедства, он уничтожит себя сам, еще тетушка добьет, если ей раскрыть глаза на то, какой Эмин.

Первый рейс нового дня, едва самолет набрал высоту, провалился в сон без сновидений. Хорошо, что рядом не было соседа в эконом-классе. Когда кто-то начал осторожно трясти меня за плечо, не сразу сообразил, где нахожусь.

— Пристигните ремень, самолет идет на посадку, — хорошенькая стюардесса мило улыбается, под ее присмотром щелкаю замком ремней безопасности и задерживаюсь взглядом на ее аппетитной попке в обтянутой юбке до колен, когда милашка пошла дальше по проходу. Поправляю ширинку, некстати возбудился, в голове сплошные эротические картинки, как я эту стюардессу деру в узкой кабинке туалета.

Самолет благополучно приземляется в столице, Москва встречает темнотой и снегопадом. Терпеливо жду очереди на выход, хорошо, что багаж не нужно искать, рюкзак на плече — единственная сумка со мною. Я не планирую надолго задерживаться, поэтому уверен, что сегодня вернусь в Грозный до заката, успею попрощаться с мамой.

Включаю мобильник, сразу же посыпались смс-ки о том, кто звонил, с вопросами, требованиями. Не читаю. Ищу в телефонной книжке одно имя. Гук. Познакомился с этим парнем в клубе, он мне на ушко сказал, если нужно что-то незаконное, обращаться к нему, поможет за определенную сумму денег. Денег у меня было не слишком много, но рассчитывал, что хватит и на билет обратно, и на оружие.

Я не звоню, пишу сообщение, мне даже становится стремно от своих планов, но на секунду, пока не вспоминаю бледное лицо мамы в больнице, ее грустные глаза и просьбу встать во главе семьи и бизнеса. Если бы Стелла держала язык за зубами, не пожаловалась Эмину, мама была б жива, а так… Приходит ответ: «Приезжай по указанному адресу».

Такси сейчас лишняя роскошь, поэтому я добираюсь с пересадками на общественном транспорте по забитой с утра Москве к дому, где меня ожидали. Гук жил в общаге. Он встречает у подъезда, куря какие-то дешевые сигареты. Невзрачен, незапоминающийся. Если меня кто-то попросит его описать, не смогу. Мы без слов здороваемся, он сканирует меня оценивающим взглядом, разворачивается и заходит внутрь подъезда. Иду следом. Общага воняет хлоркой и тухлыми щами, по коридору сновались в основном лица азиатской внешности.

Гук оглядывается через плечо, убедившись, что кроме меня никого нет, открывает комнату. Некоторое время никак не могу привыкнуть к темноте, будто тут живет крот, а не человек.

— Что тебе надо? — голос звучит ещё зловеще, чем я его помнил.

— Пушку.

— Грохнуть кого-то хочешь?

— Возможно, — уклончиво отвечаю, Гук хмыкает, но больше не задает вопросов. Идет к старому шкафу, возится там, возвращается ко мне, разложив на столе свой товар в грязных тряпках. В оружии я не особо разбираюсь, беру пистолет такой же, как был у меня дома.

— Скок?

— Тыща баксов.

— Херась, ты цены загнул! — возмущаюсь, рассматривая в руках пистолет. — 500 и не больше.

— Мы не на базаре, чтоб торговаться.

— Тогда я вынужден буду… — резко поворачиваюсь к Гуку и навожу на него пистолет, снимая с предохранителя. — застрелить! — хищно скалюсь. Как же мне нравится видеть в глазах людей страх, понимание, что ничего не могут сделать, изменить ход. Забавно было то, что оружие не было заряженным, пули лежали в металлической коробке, что стояла на столе.

— Хорошо. 500 так 500.

— Ты меня не видел и не знаешь, — кладу оружие на стол, а из внутреннего кармана куртки достаю деньги и паспорт. Документ засовываю в задний карман джинсов, отсчитываю нужную сумму, швыряю купюры. Гук суетливо собирает деньги, пересчитывает, кивает головой в знак согласия. Забираю свое приобретение, по умолчанию мне протягивают несколько патрон, заряжаю, потом негде будет. Прячу под свитер за пояс джинсов. Это в фильмах выглядит круто и брутального, на деле неудобно, холодный металл вызывает озноб. Давит, давит не только на живот, но и на мозги, от мысли, что у меня оружие, чувствую себя чуть ли не Всевышним, который сам решает казнить или помиловать.

Не прощаясь, покидаю неприятное место, на улице жадно хватаю ртом свежий воздух, в общаге оказывается и воздуха нормального не было. Иду к остановке, люди спешат в метро, на работу иль по делам, все торопливо куда-то бегут. Надо ехать в офис к Стелле, там в толпе работников и посетителей бизнес — центра легко затеряться, проскочить мимо охраны.

В автобусе час-пик, ощущение рыбы в бочке, все давили друг на друга, дышали на тебя. Был момент, почувствовал, как кто-то облапал мою задницу. Выскочил я из общественного транспорта на пару остановок раньше, чем нужно было. Меня потряхивало от этой дикости, не понимал, как люди могут так жить, это было за гранью моего понимания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Доброе утро, предъявите документы! — меня останавливают двое патрульных парней, прищуренно разглядывая с ног до головы. Вот сколько лет живу в Москве никак не могу привыкнуть, что в любую минуту ко мне могут подойти люди в форме и попросить предоставить документы, удостоверяющие личность.

Лезу сначала внутрь куртки, втягивая максимально живот, понимаю, что из-за куртки пистолет не виден, но все равно. Паспорта нет. Вспоминаю, что засунул его в карман джинсов сзади. Тут сердце пропускает удар, покрываюсь липким потом, ибо документа нет.

— Кажется я его дома забыл, — вкладываю все очарование в улыбку, но представители закона не ведутся.

— Пройдемте с нами для установления личности.

— Да ладно вам, ребят, я похож на подозрительную личность? — судя по тому, что парни не изменились в лице, шутку не приняли. Думай, Булат, как выкрутится из этой передряги!

За спиною захлопнулась тяжелая металлическая дверь, раздался лязг ключей и щелчок замка. Как единственный выстрел в висок. Чувствовал себя загнанным зверем в клетку, оказавшись в окруженным почти со всех сторон железными прутьями. Сложившиеся ситуация напоминала мне эпизод из триллера иль боевика, я не верил, что все происходило со мною в реальности. Все еще верил, наделялся до заката успеть домой, сам себя не прощу, если не окажусь на похоронах матери.

Можно было бы позвонить Эмину. Это была первая мысль, когда на запястьях щелкнули железные наручники, но мне посоветовали заткнуться и не рыпаться, они сами разберутся кому и куда звонить. Напомнил этим придуркам, что по закону имею право сделать звонок своему юристу, на что мне откровенно рассмеялись в лицо и подсказали куда засунуть это право. Мой большой косяк, позволяющий ментам обращаться со мною, как с отбросом общества был в том, что нашли пистолет. Я даже услышал, как они весело обсуждали, что на меня можно «повесить» несколько «глухарей», дабы поправить статистику.