36 глава

Стелла

Да, о прошлой прыткости и скорости можно забыть. Вперевалочку, уточкой иду к входной двери, когда та хлопнула. Улыбка сразу же расплывается по лицу.

— Привет! — Эмин целует меня в щеку, вручает букет.

Каждый раз, когда уезжает, возвращается домой с цветами. Я до сих пор не верю, что он рядом. Не верю, что в доме появилось мужское присутствие в мелочах: в гостиной иногда включен телевизор, лежит планшет. В кабинете теперь рабочая обстановка: постоянно работает компьютер, бесконечное множество бумаг, иногда забытые чашки кофе, которые утром забирает Галина Ивановна. На кровати стало тесно, Эмин постоянно по-хозяйски меня притягивал к груди. Я, в принципе, не была против. Ах, пришлось в гардеробной делиться местом. Теперь правая сторона была чисто женской частью, левая-мужской. Платья и костюмы не смешивались, все строго на своих местах. Эмин в этом был педантичен.

Еще в доме сделали ремонт на второй этаже. Переехали в родительскую спальню, потому что в моей комнате вдвоем было тесно. А в моей комнате сделали детскую нейтральных тонов. Пол ребенка мы до сих пор не знали. Иногда, просматривая Инстаграмм, попадала на фотографии, где девушки устраивали вечеринки в честь малыша и там узнавали пол. Я тоже так хотела, но, натыкаясь на уставшие любимые глаза, решила не понтоваться.

— Я думала ты останешься до пятницы! — иду в сторону кухни, Эмин на ходу снимает пиджак, кидает его на диван, закатывает рукава рубашки.

— Я хотел домой. К тебе и малышу.

— Мы скучали! — посылаю нежную улыбку Эмину. Он ее, правда, не видит, так как топчется возле холодильника.

— Устал?

— Как собака.

Между нами нет романтики. Она была ровно два дня, когда Эмин приехал в Москву и сказал, что теперь он живет со мною. Субботу и воскресенье я просто купалась в своем счастье, нежности и заботе любимого. А потом наступил понедельник и начались разъезды, командировки на два города, дела, суета. Я тоже работала, поэтому не было времени обижаться на Эмина из-за нехватки внимания с его стороны. Выходные он стабильно был рядом.

— Может подогреть? — подхожу к холодильнику, Эмин неопределенно махает рукой с вилкой, ест запеченную холодную рыбу.

— Мне завтра на УЗИ. Пойдешь? — смотрю на любимое лицо, борюсь с желанием обнять его. Эмин ставит тарелку. Чувствую, как у него поменялось настроение. И знаю причину. Сергей.

Я по-прежнему продолжала с ним общаться. Он уже не подкатывает ко мне с откровенными намеками о том, что все еще тешит себя надеждой быть вместе. Мы решили дружить, во всяком случае я сказала, что он может рассчитывать на дружескую поддержку с моей стороны, как Игорь, не более того. Игорь, к слову, с Эмином нашел общий язык. Сначала на тему бизнеса, сейчас уже могли раз в неделю позвонить друг другу просто так.

— Да. Я пойду! — голос звучит обычно, а глаза ревниво блестят.

— Ты зря ревнуешь.

— Давай не будем. Между тобой и ним невозможна дружба, Стелла, как бы ты этого не хотела!

— Я не даю повода. Я держу дистанцию.

— Скажи, а зачем ты вообще общаешься с ним? Ты со всеми бывшими общаешься? Я что-то Серебрякова не вижу в твоем окружении! — швыряет в раковину вилку, отворачивается от меня, ероша волосы. Прикусила губу. Если он вспомнил Артема, дело плохо.

Подхожу, обнимаю его за талию, хотелось прижаться сильнее, но между нами уже живот. Целую его в спину через рубашку. Люблю. Очень сильно люблю. Хоть и трудно с ним.

Разница в воспитании, восприятии отношений мужчины и женщины в быту сказалась сразу же. Эмин привык, что женщина порхает вокруг мужчины, является истинной хранительницей домашнего очага. Если раньше против моей работы в фирме ничего не имел, то сейчас приходится чуть ли не ставить ультиматум, чтобы пойти утром в офис. Я помню, что папа часто с мамой обсуждали темы отпуска, выходных, просто разговаривали о планах на ближайшее будущее. У нас все решал Эмин. Пару раз я пыталась взбунтоваться, высказать свое мнение. Его выслушали, но было так, как решил мой мужчина. Это местами нравилось, я знала, что Эмин сделает все правильно и так, как нужно. Но и бесило очень сильно, мое мнение не было решающим.

— Эмин…

— Мне иногда кажется, что ты держишь его в запасе.

— Ты не прав! — поспешно отрицаю, чувствуя, как начинает пылать лицо.

Были такие мысли, особенно, когда Эмин уезжал и оставлял указания, что делать, как себя вести. Его контроль меня давил. Когда мы не были вместе, я начинала размышлять. Любовь-любовью, но нужно было думать на пару лет вперед. Меня беспокоила наша неопределенность в плане отношений. Да, мы жили вместе, тип семья, но в тоже время не семья. Угнетало, что его родня меня не признавала. Мы о ней не говорили, именно поэтому молчанию сделала вывод, что в Грозном меня не рассматривают в качестве невестки. Каждый раз, когда звонила его мать, Эмин уходил в кабинет. Я осознала на какой шаг он пошел ради меня, от этого становилось еще тяжелее и грустнее. Скрывала от него эти тягостные думы, при нем улыбалась, смеялась, вела себя счастливой дурочкой.

— Не прав? — разжимает мои руки, поворачивает ко мне. — Хорошо. Я не прав! — достает из кармана коробочку с известным логотипом ювелирного магазина.

Прикладываю ладони к щекам, наблюдая, как откидывается крышка, и на черном бархате сверкает кольцо из белого золота с бриллиантом.

— Ты выйдешь за меня замуж?

«Да!» — все кричит во мне, а на деле медленно поднимаю глаза, с сожалением смотрю на Эмину. Он хмурится, чуть-чуть склонив голову набок. Молчание становится неприличным.

— Я не могу…

— Что?

— Я не могу выйти за тебя замуж! — заламываю руки перед собой, чувствуя, как на глаза набегают слезы. Я так ждала этого момента, это была моя заветная мечта. И, к сожалению, это мечтой и останется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Почему? — его самообладанию можно только позавидовать. Футляр ставит на кухонный островок, засовывает руки в карманы брюк и щурит глаза.

— Я люблю тебя! И это то, о чем могу мечтать, но… я не могу. Я много думала о нас. Ты мне однажды сказал, что дети при разводе родителей у вас остаются с отцами. Пашу Амине ты оставил, потому что он не твой сын, думаю будь он твоим, вряд ли так спокойно отпустил. Я не мусульманка, я не выросла среди твоих ценностей. В моем мире дети остаются с матерям, это папа приходит в гости, а не наоборот. Я не вынесу этого, если мне придется расстаться с ребенком. Кто знает, что будет между нами через год-два. Вдруг тебе эта моносемья надоест, а я не приму вторую жену, это не для меня ваши мусульманские традиции.

— Я не очень понимаю, что ты этим хочешь сказать. Ты уже заранее себя накрутила, что я вернусь в Грозный и женюсь там? — его холодный тон заставляет передергивать плечами. Киваю головой.

— Ты думаешь, что при разводе я отберу у тебя детей?

— Детей?

— Детей!

— У нас только один.

— Это пока. В будущем я хочу еще детей. От тебя. И мне не нужна другая жена! Да, мы не можем повенчаться по твоей вере, предстать перед моим Богом, но перед обществом я хочу называть тебя своей женой.

— Женой?

— Женой! Одной! И единственной! Стелла, иногда я не понимаю тебя! — делает шаг в мою сторону, гладит по щеке. — Что я должен сделать, чтобы ты чувствовала себя уверенно рядом со мною? Сильнее, чем сейчас люблю, любить уже невозможно.

— Не знаю! — трусь об его ладонь, сгорая от стыда, что усомнилась в нем. Эмин качает головой, обхватывает мою голову, утыкается лбом в мой лоб.

— Хорошо. Раз ты сомневаешься иль у тебя шалят гормоны, которые заставляют сомневаться, я завтра попрошу Захара Генриховича составить брачный договор, где пропишем все пункты по имуществу и финансам, в том числе, с кем останутся дети в случае развода!

— Прости… — реву в три ручья. Он посмеивается, стирает мокрые дорожки с щек большими пальцами. — Спроси еще раз!

— Ты уверена? — его улыбка рядом, такая родная, такая нужна мне не только сегодня, но и всегда.

— Да!

— Любимая! — целует мои веки, нос. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Да. Выйду. Поцелуй меня, пожалуйста! — тянусь к его губам. Это наш первый поцелуй, когда все точки между нами расставлены. Теперь я окончательно убедилась, что у меня самый лучший любимый человек. Легко не будет, никто этого не обещал, но когда двое работают над отношениями, все преодолимо. Я просто должна ему верить. И любить

* * *

Муж.

Мой муж.

И сдерживаю себя от дебильной улыбки во все зубы, но все равно не могу скрыть своего счастья. Эмин ставит свою подпись. Теперь я Умаева. Звучит странно, но по-другому я себя уже не представляла. Он — моя часть, я — его.

Документы нам отдают через полчаса. У нас чисто роспись, где только я, Эмин и наш ребенок. От этой мысли постоянно посмеивалась. Никакой толпы, никакой свадебной суеты. Он в привычном черном костюме с черной рубашкой без галстука с расстегнутыми на вороте пуговицами. Я позволила себе белое платье в стиле ампир. На мой восьмимесячный живот еще попробуй что-то натянуть. Казенный фотограф сделал пару фотографий на память. Хоть что-то кроме заключения о браке останется об этом дне. Я еще на телефон на фоткала, надо же чем-то делиться в соцсетях, но все потом. Представляю шок моих знакомых, когда увидят обручальное кольцо. Ребенка покажу через год, а то и два, может быть вообще не покажу. Злых, завистливых людей хватает, хоть мое окружение за последние два года сильно сузилось, можно сказать свелось к минимуму.

— Нормальные невесты во время свадьбы затягиваю корсет, а я что посвободнее! — Эмин помогает мне надеть шубу, сам уже стоит в пальто. Улыбается.