Валентина Кострова - Его звезда

* * *

Эта выписка была не такая, как у Амины с Пашей. Не такая помпезная, красивая, с толпой родственников и чужих мне людей. Главное то, что я тогда был совершенно равнодушен к происходящему вокруг.

Сейчас дико волновался. Только вчера поздно вечером приехал. Три дня для меня тянулись очень долго, зато для Стеллы пронеслись одним мигом. В разговоре по телефону голос ее звучал бодро, весело иногда сонно. Ильяс с первых дней взял мамочку в оборот, всегда держал возле себя. Хотя подозреваю, что больше беспокоился об источнике еды, который почему-то исчезал из его поля осязания. Кажется, на грудь Стеллы у меня появился соперник, но ему готов уступить, терпеливо дожидаться своей очереди.

Никаких бесполезных шариков, аниматоров, музыки и красной дорожки к лимузину. Единственное кто был со стороны — фотограф и видеоператор. Еще мне вручили диск с конвертом, в котором были распечатаны несколько фотографий именно в день самого рождения сына. Фотографии только для личного альбома.

Я не хотел, чтобы мир увидел мое личное счастье. Даже при наличии закрытых страниц в сетях, совсем их не вел, фотографии не выкладывал. Мне это было не интересно. Стелла была более активна в этой сфере, правда, до сих пор не было поста о замужестве. Ее а-ля подружки все же высмотрели обручальное кольцо, интересовались его происхождением. Ответ им был загадочный смайлик без каких-либо пояснений. Знаю по «Инстаграмму», что многие девушки стремятся похвастаться своей успешной личной жизнью. Поинтересовался у Стеллы, какие у нее планы по поводу событий у нее. Она удивилась, услышав вопрос, сказала, что и не думала выкладывать в сеть фотографии сына в связи с суевериями, недобрых взглядов и зависти. В общем в вопросе конфиденциальности личной жизни мы были едины.

Медсестра выносит кулек в кружеве. Впадаю в ступор, смотрю и не могу поверить, что да, действительно это мой сын. Сердце останавливается. Робко иду к ним, нервно сжимая букет цветов.

Стелла стоит за ее спиной, лучезарно улыбается. Я на секунду отвлекаюсь от Ильяса и смотрю на жену. Какая же она у меня красивая! Беременность округлила ее в нужных местах, ушла худощавость подростка. Глаза сияют счастьем. Она сама вся изнутри светится и этим светом всем вокруг светит.

Протягиваю ей цветы, целую в губы, целую чуть дольше, чем нужно. Еле оторвался, напоминая себе, что мы не дома и вообще нужно вести себя прилично. Она протягивает руку и гладит меня по небритой щеке.

«Люблю» — кричат ее глаза.

«Я больше!» — отвечаю, усмехаясь.

Поворачиваюсь к медсестре, забираю у нее самое ценное, что сейчас у меня с женой есть: наш ребенок. Ильяс спит.

Смотрю на его личико. Все такое маленькое, крохотное, как бы ничего не сломать. Кажется, я за все время, пока мы были в роддоме на выписке, так и не посмотрел ни на кого, кроме сына и Стеллы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Домой? — шепотом спрашивает Стелла, когда я осторожно пристегиваю Ильяса в автолюльке. Поднимаю на нее глаза. Домой. Теперь у меня действительно есть дом. Не просто коробка с мебелью и техникой, а дом, в котором меня всегда будут ждать.

— Домой! — улыбаюсь, нагибаюсь в ее сторону, целую.

— Тебя не было всего три дня, а я безумно соскучилась!

— Я тоже соскучился, давай дома будем эту тоску утолять, а то боюсь мне потом не сесть за руль, — чмокаю в кончик носа Стеллу, захлопываю заднюю дверку машины, сажусь за руль.

Дома нас ждали Галина Ивановна и Гена. Вроде люди на нас работают, а почему-то я их воспринимаю, как близких к семье людей. Они и лучше родственников, ничего не требуют.

Пока Стелла с Галиной Ивановной умилялись спящему ребенку, Гена стоял в сторонке, скупо выражая свои эмоции в виде сдерживаемой улыбке. Я направился в кабинете.

Мои родственники не знали, что женился. Я не говорил ни матери, ни сестрам, ни дяде, тем более другой родне. Знаю, что из всех не примет только мать, но очень надеялся на понимание и смену позиции. Ведь Ильяс родной внук, не Паша, которого она все не может забыть и с укором напоминает, какое я счастье упустил по своей глупости.

— Да, Эмин! — голос мамы бодр, что удивительно, и весел. Я даже опешил от ее хорошего настроения. Оно было таким редким, как солнце в Москве.

— Привет, мам! Как дела?

— Вот сегодня встречаемся с мамой Радика, решили пройтись по магазинам. Потом пойдем с Саной докупать приданое. Свадьба так много нервов отнимает! Твоя свадьба как-то прошла скомкана, но ничего страшного, в следующий раз соблюдем все правила!

— Мама…

— Ты не переживай, Сана счастлива, уже ждет — не дождется мая, чтобы покинуть наш дом! Я буду скучать по этой девочке! Потом надо пристроить Иман! Не гоже девушке сидеть без мужа! И так не соблюдаем старшинство!

— Она учится в Казани, какой муж!

— Чепуха! Выйдет замуж и бросит учебу! Это просто ты ей потакаешь.

— Она доучится! И это не обсуждается, мама!

— Эмин!

— Я все сказал!

— Не повышай на мать голос!

— А ты не говори глупости! — грубо, непозволительно резко разговариваю, но она меня завела в пол-оборота. Особенно взбесила по поводу будущей моей свадьбы.

— Ты ни во что меня не ставишь! — всхлипывает в трубку, должен чувствовать себя виноватым, раньше чего-то это прокатывало у нее, сейчас я спокойно выслушиваю причитания на чеченском языке.

— Я ценю все, что ты делаешь, но ты мыслишь по-старому. Иман доучится и будет врачом, это база жизни, мама. В случае развода, ей есть чем себя обеспечить, а не мыкаться по родственникам, как сирота.

— Развод — исключено! Это позор! Хватит нам твоего развода!

— Жизнь показывает, что такое возможно и у нас!

— Наш президент против этого!

— Президенту все равно, как будут совершенно два чужих человека уживаться без любви и уважения. Еще и рожать ребенка!

— Когда я выходила замуж, меня никто не спрашивал, хочу я этого или нет. Отец решил, значит так надо! Он эти мысли вкладывал и в твою голову, но видимо плохо вложил!

— Тебе повезло, что вы с отцом сумели найти точки соприкосновения. Но я не собираюсь себя насиловать и жить с той, которую против моей воли навязали!

— Эмин…

— Это мое последнее слово. Не трогай Иман. Как и меня. В конце февраля прилечу! — и без долгих прощаний отключаю звонок. Швыряю мобильник на стол, закусывая губу.

Не сказал. Она бы и не услышала меня. Надо признаваться, смотря ей в глаза. После этого разговора четко понял, что мать не примет Стеллу. Ильяса еще может быть, со скрипом, сделав поблажку в виде того, что он мой сын и носит приличное имя. По ее меркам. Стеллу не признает.

— Эмин? — Стелла с опаской заходит в кабинет. Я натянуто ей улыбаюсь, никак не могу переключиться. Почему моя мать так любит вмешиваться в личные дела?

— Да, милая!

— Ты хмуришься! Что-то случилось? — подходит к столу, обойдя его, приседает на подлокотник кресла. Я обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом в живот. Гладит меня по голове, ничего не произносит. Чувствую ее дыхание на своем затылки, кожа покрывается мурашками, когда ее губы прикасаются к открытой шее. Всего лишь невинная ласка, а ниже пояса все напрягается.

— Стелла!

— Я не могу тобой надышаться! Вы с Ильясом стали для меня наркотиком!

— Рад, что ты подсела на нас, это дает гарантию, что не слезешь с этой зависимости! — поднимаю голову, смотрю в смеющиеся голубые глаза. — Может через годик дозу увеличим?

— Это намек или предложение?

— Это факт! Я хочу дочку!

— Твоему сыну еще нет недели, а ты хочешь уже дочку!

— Я просто предупреждаю тебя!

— Эмин! — смеется, целует меня куда-то в бровь. — Я пока не готова на повторный подвиг! Дай прийти в себя, через годик мы вернем к этой теме, а пока… Не желаете ли вы, Эмин Исмаилович, принять участие в жизни Ильяса Эминовича?

— Например? Сиськи нет! — глаза сами опускаются на соблазнительный бюст кормящей мамочки, непроизвольно облизываю губы, ерзая на кресле.

— Памперс сменить, например, — со смехом встает, откидывает волосы на спину. Я иронично приподнимаю бровь, не веря, что мне действительно это предложили.

— Ты серьезно?

— Как никогда! Вместе занимались сексом, вместе и будем воспитывать последствия этого действия!

— Не уверен в разумности этой идеи!

— Вставай, сын не будет ждать! — в подтверждение ее слов слышу недовольное кряхтение с тонким писком.

— Я надеюсь, что это не станет традицией!

— Это станет обязанностью! Но я верю в тебя! — посылает мне воздушный поцелуй, убегает на уже громкий плач, я подрываюсь следом. Понимаю, что ничего серьезного не случилось, но черт, это же плачет мой сын!



Эмин

— Я хочу спать! — Стелла вяло чистит зубы, я вытираю волосы полотенцем после душа.

— Ложись, не думаю, что Ильяс сейчас проснется.

— Я похожа на зомби! — недовольно бурчит женушка, рассматривая себя в зеркале. Я на секунду замер, окидывая ее внимательным взглядом.

Полюбившиеся мне округлости ушли. Она себя посадила на жесткую диету. Не из-за фигуры. Из-за сына. У него начались колики. Теперь стал догонять, чего в свое время постоянно плакал Паша. Но то был чужой ребенок, мне его было жалко, но не было желания что-то сделать. Если я был дома и накануне нет важной встречи, брал Ильяса себе у уставшей Стеллы. Почему-то на моей груди, при контакте кожа к коже, он засыпал быстро и надолго. Высыпались двое: сын и жена, я — нет.

Стелла полностью себя посвятила малышу. Домашние заботы ранее на ней не лежали, сейчас подавно. Я пропадал на работе, но старался выходные полностью посвящать семье. Мне нравилось наблюдать, как меняется Ильяс, как он чему-то новому учится. Даже тешил себя мыслью, что он меня узнает. Сын любил купаться с первого же дня, поэтому Стелла сразу нашла тренера по плаванью для грудничков, который приезжал на дом. Потом массажист. Еще фотограф. В общем малышка отрывалась, как могла, была бодра и весела, даже когда Ильяс плакал всю ночь. Иногда мне казалось, что она играет в куклы-матери. Но были дни, батарейка ее садилась, она потухала. Как вот сейчас. И да, сон бы ей не помешал, круги под глазами говорят о недосыпании.