— Ревность, — неохотно прочитал Адам.

— Я не ревнивый человек, — сказала Ася. — Поскольку считаю, что это чувство задевает человеческое достоинство. Но если ревную — то уползаю в самый дальний угол, из которого меня никакой силой не выкорчевать. Я никогда не участвую ни в каких соревнованиях. Фактически, моя ревность равна расставанию.

— Принято, — кивнул Адам. — Пункт третий. Вампиризм. Что? — изумился он. — Ты кусаешься или что?

— Я просто пытаюсь сожрать любимого человека. Его время, его сердце, его чувства. Хочу владеть им без остатка. И поэтому постоянно выношу ему мозг. Я просто клубок из претензий и истерик.

— Надо же, — Адам залпом выпил стакан сока, но в горле все равно было сухо. — А я думал, что ты вся такая самодостаточная.

— Угм. В стабильном состоянии. Ася, с которой ты знаком — это результат долгих лет эмоционально-устойчивого романа самой с собой. Разумеется, ты сейчас думаешь, что с тобой я буду вести себя иначе. Все так думали. И все ошибались. Я не приспособлена к любому виду человеческих отношений кроме виртуальных. Все это, — она постучала по экрану его монитора с тремя короткими пунктами, — не просто разговоры на пустом месте. Про меня даже канал на ютубе есть, называется «Моя шизоидная бывшая». Очень рекомендую посмотреть. Разумеется, там присутствует некоторое художественное преувеличение, но суть передана верно. Адам, я очень люблю вас с Евой, ты славный и милый, поэтому подумай хорошенько и не влезай в скучную драму взрослой женщины. Давай просто будем друзьями.

— Друзьями с поцелуями, — монотонно напомнил он. — Ты сама вчера предложила.

Она удрученно покачала головой.

— Ты опять превратился в робота. Разнервничался от таких откровений?

— Если честно, из твоего ужасающего списка больше всего меня беспокоит первый пункт. Не уверен, что смогу отстрелять всех мужчин в округе.

— Женщин тоже придется.

— О, господи, — он обжегся кофе и зашипел. На глазах выступили слезы. Проморгавшись, Адам посмотрел на Асю. Нет, она не шутила.

Черт знает что такое, а не человек.

Мешанина всего на свете.

Ну вот и что ему с ней делать?

— Как всегда, — улыбнулась она печально, — у любой сказки есть темная сторона. Сказки созданы для того, чтобы пугать людей.

— Мне совсем не страшно, — соврал Адам, хоть и знал, что она видит его насквозь.

Чтобы отвлечь Еву от отсутствия Аси, а вовсе не потому, что хотел поговорить о ней с ее сестрой, вечером Адам повез дочь к Димдиму.

— Аська пошла в кино с вашей бывшей девушкой? — не удивилась Катя. — Это с ней бывает. Она всегда дружит с самыми странными людьми.

— Что странного в Вике? — Адам чистил картошку. Ева активно помогала Димдиму учить уроки тем, что рисовала смайлики в его черновиках. Димы, отца Димы, не было дома.

— Ну, Вика влюблена в вас, вы влюблены в Асю, Ася влюблена в собственные драмы. Налицо любовный квадрат. А когда бывшая и будущая девушка проводят время вместе, всякое может получиться.

— Что? Кто? В кого? — ошеломленно переспросил Адам. — Это Ася вам рассказала?

— Разве она когда-нибудь хоть что-нибудь рассказывает? — Катя налила себе вина, предложила Адаму, но он покачал головой, — за рулем. — Но у меня же есть глаза, и я ими смотрю. Вы как Арман Дюваль из «Дамы с камелиями» — юность, очарованная роковой зрелостью.

— Это Ася-то роковая? — хмыкнул Адам, пометив себе погуглить этого Армана. — Да она разгуливает в пижаме среди белого дня, редко пользуется косметикой и на голове у нее гнездо. Нет, когда она захочет, то, конечно, да, но она не хочет.

— Вот именно. Согласитесь, что это вполне красноречивая декларация.

Адам высыпал картошку в кастрюлю и подлил Кате еще вина.

— Только это не объясняет, что мне делать дальше, — пробубнил он себе под нос.

— Все очень просто, — ответила Катя, улыбаясь. — Делайте, что хотите, а чего не хотите — не делайте.

Он расхохотался.

— Обожаю ваше семейство, — и он расцеловал ее.

— Просто я сейчас играла в Аську, — объяснила Катя, тоже смеясь. — Если бы я была на вашем месте, то ни за что бы с этой заразой не стала связываться.

— Адам! — на кухню вошел Димдим, сунул нос в кастрюлю, разочарованно отворотил его от сырой картошки и сообщил небрежно. — Звонила тетушка. Говорила шепотом. Просила принести ей в кинотеатр юбку и ботинки. Женский туалет, третья кабинка.

— Что? — Адам ощутил, как у него челюсть ползет вниз.

— Ботинки. Юбка. Кинотеатр. Он здесь, за углом. Я бы сам сбегал, но у меня уроки. А вы ничем не заняты.

— Я выдам снаряжение, — невозмутимо отозвалась Катя. — Вечно Аська все теряет.

— Как можно потерять юбку? — изумился Адам.

— Ева! — вдруг завопил Димдим. — Не рисуй в учебниках. Нельзя! Фу!

Трубный рев был ему ответом.

Катя сунула Адаму в руки пакет.

— Бегите, — посоветовала она. — Если ваша дочь начинает реветь, это надолго. В кого она такая показушница?

— В бабушку, — ответил Адам и пошел в женский туалет.

33

Кинотеатр был стареньким и считался историческим достоянием города. Адам проводил здесь пару ивентов, поэтому хорошо ориентировался. Он спустился по мраморной лестнице вниз, где среди колонн и зеркал терялись двери в туалеты. Он любил этот имперский шик и большие пространства, и торжественность во всем, даже в подсобных помещениях.

По счастью, в обоих залах кинотеатра шли сеансы, и в женском туалете никого не было.

Никого, кроме Аси, которая сидела на мраморной столешнице возле раковины и играла в шарики на телефоне.

На ней был красный свитер, зеленые колготки и толстые шерстяные носки.

— Адам? — удивилась она. — Димдим тебя ко мне отправил? Вот балбес.

— Мальчику его возраста совершенно незачем шастать по женским туалетам!

— Как знать, — заметила она философски, — какой опыт может пригодиться в будущем.

Адам протянул ей пакет.

— Что вообще приключилось?

— Фу, Катька положила мою самую нелюбимую юбку. Это она назло…

— Ася! — повысил он голос.

Она вынырнула из пакета, безмятежная и довольная.

— Это очень смешная история, Адам, — Ася встала, встряхнула юбку и ступила в нее ногами. Глядя на то, как она натягивает ее вверх, он вспомнил про последнюю, пятую татуировку, которую еще не видел, и его мысли совершенно перепутались. — Ваша бывшая девушка, Вика, пролила на меня томатный сок. Разумеется, чисто случайно. Она забрала мою юбку и ботинки, чтобы почистить их, а я ждала ее в кабинке. Но Вика просто ушла с моими вещами домой. Знаете, что самое прекрасное? Она бросила мне в кабинку шерстяные носки, чтобы я не замерзла. Это так мило с ее стороны!

И Ася рассмеялась.

Кажется, она была очарована произошедшим с ней казусом.

— И почему Вика с вами так поступила? Что вы ей сделали?

— Это не я. Это ваша дочь ей что-то сказала днем.

— Что сказала?

Ася быстро посмотрела на него, поставила перед собой ботинки, оперлась на стенку и принялась стягивать носок с левой ноги.

— Да глупости всякие. Вы же знаете этих детей. Болтают, не думая.

Адам подхватил ее за талию и усадил обратно на столешницу. Отвел волосы от лица. Сейчас, стоя меж ее коленей так близко, ему было сложно сосредоточиться на диалоге, но не сказать, что он не пытался.

— Что сказала Ева?

Она прыснула, обдав его теплым дыханием.

— Что у нас с тобой тинки-винки, — и, расхохотавшись, уронила голову на его плечо. Подрагивающая от смеха, смущенная, уютная Ася. Адам поднял ее лицо за подбородок, вслепую ища губы, нашел, обрушился с поцелуем, растворяя в нем все свои страхи, сомнения, злость и попытки к бегству.

Ася была как сила гравитации.

Неумолима.

Он не мог сопротивляться этому притяжению.

Проникая в ее рот языком, лаская губы, теряя голову, Адам ощущал себя пульсирующим факелом. Болело все тело, и в то же время все его нервы подрагивали от пронзительного ощущения волнения и счастья. И только когда его губы натолкнулись на грубую вязку ее свитера, и Ася охнула, потому что он рванул ворот в сторону и сделал ей больно, Адам опомнился. Общественные туалеты были не совсем подходящим местом для подобных порывов.

— Как ты смеешь так бесстыдно надевать передо мной юбку? — сердито спросил он, приседая на корточки, чтобы натянуть на нее ботинок.

— Я же в колготках! И мы были на пруду, там я вообще разгуливала в купальнике. И вообще, что такого-то!

— Думаешь, я совсем бесчувственный?

Она пригладила его волосы.

— Прости.

Ну вот Ася-то в чем виновата? В том, что у него подростковый стояк отсюда и до крыши?

— Готово, — Адам встал и протянул руку, чтобы помочь ей встать. — Погуляем немного, прежде, чем забрать Еву?

— Кстати, где ты ее оставил?

— Она помогает Димдиму учить уроки.

— Бесценная помощь, — усмехнулась Ася. Она неловко пригладила волосы, поправила одежду. Адам с сожалением увидел красную полоску от воротника на ее шее.

Дикарь какой-то.

Забрав ее пальто из гардероба, они вышли на улицу.

— Адам, — Ася вдруг остановилась, — мы с Евой сегодня переночуем у Кати, а ты иди домой.

— Нет.

— Что значит — нет?

— Нет.

Она и так была на взводе, и сейчас достаточно было спички, чтобы спалить весь город.

— Ты заметил, что в последнее время все время споришь со мной? — от раздражения у нее путались буквы в словах, и это было бы забавно, если бы не было так пугающе. — Что это? Татарский домострой?

— Вот давай без разжигания межнациональной розни! И вообще, я абхаз.

— Не заговаривай мне зубы. Сейчас опять начнешь прикрываться своим несчастным детством. С какой такой стати я не могу переночевать у собственной сестры?