Черт! Точно возбуждает, как успела подметить, случайно мазнув взглядом по его плавкам. Этого хватило, чтобы я сразу же нырнула под одеяло. И тут же меня накрыло не только пуховой волной, но и рукой Макара. А сама я оказалась тесно прижатой к его груди и теперь уже воочию оценила степень его возбуждения.

- Ты обещал, - напомнила я, когда рука его принялась гладить мой живот.

- А я и держу слово, - хмыкнул он мне в шею, обдавая ту горячим дыханием и легонько целуя. – Но я не железный, чтобы не трогать руками то, что безумно желаю, и что оказалось так близко, - с этими словами ладонь его накрыла мою грудь, заставляя задохнуться от столь откровенного касания и точно не случайного.

- Макар! – изловчилась я и повернулась к нему лицом.

- М-м-м?.. – промычал он и переключился на мои ягодицы.

- Ты меня лапаешь! – попыталась я его оттолкнуть и выбраться из кровати.

- Скажи, что тебе это не нравится, и я перестану, - каким-то образом умудрился он пробраться рукой под мою сорочку и сейчас ласкал мою спину, снова приближаясь к груди.

А потом я как-то оказалась лежащей на спине, и рука Макара снова взяла в плен мою грудь.

С моим телом творилось что-то невообразимое, чего никогда раньше не испытывала. И остатками разума я понимала, что возбуждаюсь все сильнее, как и безумно хочу этого мужчину. Я так его хотела, что даже голосовые связки в очередной раз мне изменили.

- Что же ты молчишь, малыш? – вкрадчиво поинтересовался Макар, переключаясь на вторую грудь. – Вот мне безумно нравится то, что я сейчас делаю. А тебе?

И снова я могла только таращиться на него, полностью отдавая себя во власть его настырных рук, позорно капитулируя перед собственным возбуждением и его напористостью.

- Когда ты так смотришь на меня, я начинаю сходить с ума от желания, - тихо проговорил Макар мне в губы, перед тем как заткнуть мой и без того молчаливый рот поцелуем. – И твое молчание я расцениваю как знак согласия, - сообщил после поцелуя, откидывая в сторону одеяло и ловко стягивая с меня сорочку.

Ох, Лена, ох и дура же ты! Так легко попасться на крючок! А дальше-то что? Но в тот момент меня занимали совсем другие мысли.




Я переспала с Макаром – эта мысль зародилась в голове первой, стоило мне только распахнуть глаза. Участника моего падения рядом не было, и когда он встал, я не слышала.

Да, мы были немного пьяны – ох уж эта бабулина наливочка. Самую малость, до легкого головокружения. И именно это головокружение сыграло роковую роль, потому что стоило только Макару вчера меня коснуться, как действие наливочки усилилось в разы, а я себя перестала контролировать, как и свои желания.

Как мне смотреть ему в глаза? Как вести себя? И что делать дальше? Ведь я нарушила главное условие – никогда не переступать границ роли. Роль подразумевает натуральную имитацию, а не сам процесс. Вчера же я стала самой собой – девушкой, которая хотела близости с мужчиной и которая, кажется, умудрилась втюриться в этого самого мужчину.

Макара я не осуждала – у мужчин всегда все гораздо проще, и плотские желания частенько занимают главенствующую роль. Скорее всего, про меня он думает так же – ну что особенного в том, что мы позволили себе получить удовольствие? Ни с чем несравнимое, умопомрачительное, незабываемое! О сегодняшней ночи я точно никогда не забуду, потому что ничего подобного со мной еще не случалось. И я любила впервые в жизни. Любила страстно и без оглядки. Только вот, отныне мне предстоит скрывать свою любовь и делать вид, что ничего не было.

- А где Макар? – застала я бабулю в кухне, привычно хлопочущей возле плиты.

- А ты послушай… - подняла она указательный палец, призывая к тишине.

С улицы раздавался какой-то стук, характер которого определить не получалось.

- Ох уж эти городские жители, - с укоризной покачала головой бабушка. – Дрова колет твой богатырь. Обещался наколоть на всю зиму – для печки моей любимой. Ну а пока над завтраком колдую, хочется накормить вас в дорогу чем-нибудь вкусненьким. Ведь знаю, что не задержитесь – не успели глаза продрать, как сразу в город засобираетесь, - грустно так вздохнула, что у меня аж сердце защемило.

- Прости, бабуль, что так редко навещаю тебя, - подошла я к ней и крепко обняла, вдыхая родной запах уютной старости.

- Да я же понимаю, у вас своя жизнь, молодая… Надеюсь вот, что переберешься в Питер к мужу и будешь почаще заглядывать к старушке, которая тебя шибко любит, - улыбнулась бабуля и крепко расцеловала меня. – И мамке с папкой передай, что моложе я не становлюсь.

- Обязательно передам, - пообещала я и пошла в ванную смывать с лица сентиментальную грусть, для которой сегодня накопилось множество причин.

Приведя себя в порядок, поразглядывая немного припухшие после множественных поцелуев губы, окунувшись ненадолго в воспоминания и заставив себя вынырнуть из них, я решила, что в состоянии посмотреть на Макара. Для этого приблизилась к окну, что выходило во двор и выглянула в маленькую щелочку между занавесками.

На улице царила зимняя сказка. Все вокруг было усыпано девственным белейшим снегом, а от дома к калитке вела аккуратная тропинка. Догадывалась, кто ее расчистил – тот, кто сейчас на таком же очищенном от снега пятачке двора колол дрова, у кого завораживающе перекатывались мышцы на оголенных руках, и кто даже умудрялся смахивать со лба пот. Макар был в одной футболке и джинсах. Он уверенно взмахивал топором и раскалывал поленья с одного удара. Я же залюбовалась им, как частенько случалось со мной в последнее время.

Он красив и так недосягаем! Сейчас, когда поняла, что влюбилась в этого мужчину, Макар стал мне казаться еще более далеким. У него своя налаженная жизнь, в которой я играю роль эпизода, выполняю пари, которое проиграла. И даже не Генка виноват, что познакомил меня с братом. На друга я не сердилась. Вмешалась сама судьба, что решила подбросить мне жизненные испытания.

Я смотрела на работающего Макара и понимала, что все сильнее попадаю под его очарование. Сообразив, что вокруг него уже накопилось много наколотых дров, что надо бы кому-то ими заняться и сложить в поленницу, обрадовалась возможности оказаться поближе к нему или в поле его зрения. Уж в этом-то я могла себе не отказывать, раз ни на что другое уговаривала себя даже не надеяться?

Накинув пуховик и сунув ноги в сапоги, я выскочила во двор и бодрым шагом направилась к Макару. Он, завидев меня, перестал колоть дрова, и пристально следил за моим приближением. Лицо его при этом выглядело серьезным, хоть и ждала, что вот сейчас на губах его заиграет лукавая улыбка.

- Решила тебе помочь. Вот, - окончательно смутилась я, когда даже при моем приближении он не сказал и не сделал ровным счетом ничего – все так же продолжал пристально смотреть на меня.

Господи! Если он сейчас скажет или хотя бы намекнет на то, что все случившееся ночью было ошибкой, как это обычно бывает в кино, я умру на месте. Пусть лучше сделает вид, что ничего и не было, на что я и рассчитывала. Но не надо на меня так смотреть! От его взгляда все внутри меня сначала скручивается в тугой узел, а потом переворачивается, лишая остатков душевного равновесия.

- Иди сюда! – проговорил Макар, шагнул мне навстречу и заключил в объятья.

В пуховике была я, а жарким показался мне он. Ну или мое тело кинуло в жар от соприкосновения с его.

- Ты ведь ни о чем не жалеешь, малыш? – прошептал он мне на ухо и принялся покрывать мое лицо поцелуями.

Жалею ли я? Не в моем характере жалеть о чем-то, на что решилась сознательно. Нет! Я точно не жалела, разве что немного грустила. Но сейчас слегка успокоилась, потому что и Макар ночное происшествие не считал ошибкой, хотелось верить.

- Нет, не жалею, - тихо проговорила, пряча лицо на его немного влажной и пахнущей морозом груди. – Это было… хорошо.

- Я боялся, что ты будешь ненавидеть меня за то, что соблазнил, - коснулся он моего подбородка и заставил посмотреть на себя.

Он по-прежнему оставался очень серьезным, и сейчас я отчетливо поняла, что и его тоже все утро занимали далеко не веселые мысли, что он переживал и ждал моей реакции. За это я испытала приступ горячей благодарности к нему. Макар, как доказал только что, не относился к категории мужчин, что считали секс чем-то очень естественным. Хотелось верить, что и он относил близость мужчины и женщины к чему-то сокровенному, как об этом думала я.

- Невозможно соблазнить того, кто этого не хочет, - отчего-то застеснялась я под его таким пристальным взглядом.

Ну улыбнись уже! – молила про себя. – Пусть нашим отношениям вернется та непринужденность, что царила в них еще вчера! Но что-то мне подсказывало, что прежними наши отношения с Макаром не станут, чему и получила сразу же подтверждение.

- Ты же понимаешь, что сегодняшняя ночь изменила все? – проговорил он, приближая свои губы к моим, но не торопясь целовать.

Я понимала только, что забыть мне его теперь будет в разы сложнее, об остальном старалась не думать.

- И как же теперь все будет? – спросила, задерживая дыхание. От его ответа сейчас зависело так многое.

- Я мужчина, малыш. И… попробовав женщину, которую очень до этого хотел, испытав неземное блаженство, я не смогу не хотеть испытать этого снова и снова.

Его губы практически касались моих. И вот же парадокс – несмотря на то, что сказал он совсем не те слова, что хотела услышать от него, я безумно мечтала о поцелуе этого мужчины. Все в нем и с ним разрушало мои стереотипы, которые я выстраивала годами. И я не знала точно, что именно хотела бы от него услышать. Вряд ли я думала о признании в любви, если только где-то очень глубоко в душе. И с его словами я согласиться не могла.