Анна Зотова - Эликсир бессмертия

Вместо шаурмы Аня купила в супермаркете триста граммов докторской колбасы, кефир, полбулки черного хлеба (экономика должна быть экономной!) и пошла домой кратчайшим путем. «Хоть позвонил бы кто-нибудь, что ли!»

Но телефон молчал. Аня еще раз перечитала сообщение о ста тысячах и взглянула на часики. 20.11. У нее и в мыслях не было, что уже через несколько часов ее жизнь совершит такой неожиданный вольт, какой не снился ей даже в самых фантастических снах.

Впрочем, как говорится, не будем забегать вперед. Пусть наша героиня доживает последние часы спокойной жизни и ведать не ведает о переменах, поджидающих ее за ближайшим поворотом сюжета, пусть она раскрывает и отряхивает в прихожей зонт, листает автоответчик и включает микроволновку, пусть греется под душем и потом, в толстом махровом халате и шерстяных носках, забирается с ногами в кресло и пьет чай с бутербродами, читая одну из толстенных инкунабул об алхимии. А потом включает ноутбук и, создав файл «Алхимия. Статья № 2», начинает писать.

«Истоки алхимии теряются в искусстве Древнего Египта, где знания находились в руках жрецов, наиболее образованных по тем временам людей. То, что они знали и умели, предназначалось для наследников фараонов и для тех из «своих», кто отличался добродетелью и мудростью, а уж никак не для всех смертных. Особенно строго охранялось так называемое «священное искусство» — все, что жрецы умели делать с золотом и серебром.

Основателем алхимии принято считать реальную историческую личность, которую египтяне, идентифицируя с одноименным богом, именовали Тотом. Согласно древнеегипетским религиозным представлениям, бог Тот был связан с планетой Меркурий, которая считалась у египтян посредником богов со светлой стороной Луны, содержащей эликсир бессмертия. Вместе с тем он являлся мистическим покровителем жреческого ордена Древнего Египта. Позднее, уже в эпоху правления династии Птолемеев, реальный Тот, очевидно, достигший высоких степеней духовного посвящения, получил имя Гермес, причем не просто Гермес, а «трижды величайший» — Трисмегист. Нетрудно догадаться, почему алхимию еще называют «герметикой» или «герметизмом».

Восток и сейчас считается кладезем тайных знаний, а уж в те далекие времена и подавно. Поэтому все, кто хотел приобщиться к этим тайнам, стремились туда, на Восток. В IV в. до н. э. Египет подвергся очередному завоеванию, и что интересно, египетская знать и жречество встретили Александра Македонского не как завоевателя, а как освободителя от ига персидского владыки Дария, и нарекли сыном бога Ра. Египет стал частью огромной греко-восточной империи, созданной Александром в результате почти десятилетнего похода по Азии. Но государство Александра оказалось образованием крайне непрочным. Сразу же после его смерти в 323 г. до н. э. начался распад империи, на руинах которой возник ряд государств, вошедших в историю под названием эллинистических.

Наиболее характерной страной эллинизма стал Египет. Удачно расположенная географически, египетская Александрия уже к концу IV — началу III в. до н. э. выросла в крупный центр торгового и культурного обмена между Востоком и Западом. Поэтому тайные знания египетских жрецов, практические знания ремесленников, персидская и вавилонская магия, астрология, связывавшая происхождение известных тогда металлов с Солнцем и планетами, — все это смешалось в адскую кашу, из которой тщетно пытались выловить рецепт сказочно быстрого обогащения. Поиски рецепта стали даже разделами официальной академической науки: «аргиропея» — получение искусственным путем серебра и «хризопея» — золота.

Любопытно, что учение о трансмутации металлов почти в то же время (а по некоторым источникам даже раньше) разрабатывалось в Индии и Китае. Во II в. до н. э. философ Вей По-йанг написал «Книгу перемен», в которой фигурируют «пилюли бессмертия», изготовленные, по всей вероятности, из киновари (крови дракона), всегда считавшейся китайскими химиками исходным веществом для получения золота. Легенда утверждает, что Вей По-йанг сам принял такую пилюлю, дал ученику и собаке. Умерли все (что не удивительно: ртутное соединение!), но потом будто бы воскресли и сделались бессмертными. Известен также труд другого китайского ученого II в. до н. э. — Ко Хунга. Здесь тоже говорится о «пилюлях бессмертия», но основной упор сделан на превращение неблагородных металлов в благородные. Рецепты приводятся, как обычно для такого рода литературы, очень туманные, воспользоваться ими мог только тот, кто умел читать не сами слова, а их некий тайный смысл…»

Думая о «пилюлях бессмертия», Аня сходила на кухню и сделала еще парочку бутербродов. Решено: она напишет цикл статей об алхимии и покажет их шефу. Если они подойдут для «Загадок и Тайн» — хорошо, если нет — тоже ничего страшного, она найдет, куда их предложить. Опыт подсказывал, что был бы товар, а покупатель найдется. Ясно, что тему с налету не осилить, все тут не так просто, ну и ладно, спешить ей некуда. Будет грызть тему потихоньку, благо, что литературы завались, спасибо Игорьку Виноградову, надо бы ему завтра позвонить.

«…Главная школа герметического искусства была основана в Александрии, примерно в начале IV века н. э. Зосимой Панаполитанским. До наших дней дошло лишь несколько его сочинений, в частности «Трактат о печах», где стеклянные сосуды для дистилляции описываются задолго до того, как о них заговорили арабы. А один из его учеников, Демокрит, утверждает, будто бы ими уже были получены два порошка — белый и красный. Кроме того, Зосима дает исторический обзор «священного искусства», которое, по его мнению, имеет неземное происхождение. Падшие ангелы сходились с дочерьми человеческими и в награду за любовь открыли им тайны алхимии».

В V веке из Александрии алхимия перебралась в Византию. Собрав воедино алхимическое наследие египтян и греков, арабы увеличили в ней удельный вес науки, избавив от посторонних элементов — магии, мистики и каббалы. С VII по XI век алхимия проникла во все завоеванные арабами страны, а Испания вообще превратилась в крупнейший центр герметического искусства Европы.

В эпоху Ренессанса, вместе с великим вторжением греческой литературы, по Западу прошла новая волна византийской алхимии. В шестнадцатом и семнадцатом столетии были напечатаны многочисленные алхимические произведения, известные доселе в рукописях только малому кругу посвященных. Изучение герметики достигло новой вершины. Проникнув во все слои общества, алхимия везде укоренилась, но ни в чем не принимала действенного участия. Алхимики вели уединенную жизнь, словно бы выражая безмолвный протест против своего окружения. Душа алхимика не находила успокоения в официальных церковных догмах. Для истинного христианина залогом спасения была вера; алхимик же стремился не поверить, а понять Бога, познав ту таинственную силу, которой Бог наделил материю. Он мечтал постичь высшие сферы с помощью разума, он желал приблизиться к божественному свету путем исследования и созерцания, пытаясь совместить в своих воззрениях несовместимое…»

В этом месте Аня задумалась. Ну не утопия ли это — понять Бога с помощью разума? Как можно проверить гармонию алгеброй? Какой рулеткой можно измерить любовь? Впрочем, ладно, надо сначала хорошенько во всем разобраться, а уже потом давать оценку.

«…Верхним пределом алхимии обычно считают XVI–XVII вв., потому что именно в это время она под влиянием возвышения городов, развития торговли, ремесел и промыслов начала уступать место прикладной химии, которая, однако, еще довольно долго боролась с алхимическими представлениями. Даже в середине XIX в. существовали герметические общества, члены которых были убеждены в достижении заветной цели.

В 1865 году отставной офицер армии США Э.А. Хичкок опубликовал колоссальный труд под названием «Заметки об алхимии и алхимиках». Эта серьезная аналитическая работа произвела эффект разорвавшейся бомбы, особенно в среде тех, кто был занят реальным созданием философского камня. И вот почему.

«Истинные алхимики, — писал Хичкок, — не гнались за мирскими богатствами и почестями. Их настоящей целью было привести человека к совершенству или, по меньшей мере, облагородить его. Согласно их теории, такое совершенство заключалось в неком единстве, в непосредственном чувстве единения человека с божественной природой, достижение которого можно уподобить разве что опыту, известному в религии как возрождение…»

В 22.58 Аня вышла на лоджию, накинув поверх халата толстый вязаный кардиган. На шее у нее висел театральный бинокль, но, похоже, воспользоваться им не удастся: дождь перестал, заметно похолодало и округу затягивало туманом. Она жила на четвертом этаже. Кругом огромными квадратными монстрами возвышались высотки, и у них сквозь туман мутно и сказочно рдели глаза окошек, напоминая полузабытые картины давнего дошкольного детства.

Если за ней сейчас наблюдают (а иначе зачем вызывать ее на балкон), соглядатаю явно не повезло с погодой. Аня глядела на высотки, плавно меняя резкость бинокля, но меняй — не меняй, все равно ничего не видно. Она прислушивалась к мобильнику, лежавшему в кармане, однако до 23.30 он безмолвствовал, а ровно в половине двенадцатого несолоно хлебавши Аня вернулась к ноутбуку и книгам. Пару минут посидела без дела, глядя поверх экрана, по которому блуждали искры заставки, потрогала «мышку». Проявился текст статьи. «Ну подышала свежим воздухом, и что дальше?» Она достала мобильник и в который уж раз перечитала сообщение, испытывая непонятный прилив оптимизма. «А может, правда перевели денежки? Вот только за что?»

Утром, едва дождавшись девяти часов, Аня позвонила в Сбербанк. Назвав фамилию и три последние цифры своего счета, она узнала, что сумма ее вклада составляет 110000 рублей. Десятка у нее была отложена на самый черный день, это были давние накопления, а вот откуда сто тысяч? Вернее, вопрос надо бы задать несколько иначе: за какие красивые глазки ей перевел деньги «ее друг»? Не за просто же так.