Пока он бормотал какие-то неловкие, неуклюжие фразы, Эра, стоя на пороге квартиры, похоже, раздумывала, захлопнуть дверь у него перед носом или нет.

— Мог хотя бы меня выслушать, — усмехнулась с горечью.

— А что я должен был подумать? — в отчаянии спросил Андрей. — После твоего вранья?

— Это инструктор из аэроклуба, — глядя куда-то ему за спину, сказала Эра. — Подвез меня. Мы прыгали поздно, ждали, когда ветер ляжет. Следующий автобус был только через час. Выпили кофе. Говорили о соревнованиях. Все. Телефон я и правда забыла включить. Звук.

— Все? И это он назвал чудесным вечером? Разговор о соревнованиях? — он почувствовал, что снова заводится. — А потом прислал тебе цветы? Ты меня за идиота держишь?

— Можешь не верить, — Эра пожала плечами. — Все мои данные есть в базе клуба. Если у него ко мне какие-то чувства, это его проблемы. Если у тебя все, то…

— Эра… — Андрей удержал дверь, которую она хотела закрыть. — Пожалуйста, прости меня. Я очень виноват. Я очень тебя люблю.

— Да, я заметила… Давай не сейчас, ладно? Я тебя услышала.

Он стоял на площадке, тянул руку к кнопке звонка, отдергивал. Потом повернулся и ушел. Но решил, что не сдастся.

Целую неделю звонил ей по двадцать раз на дню — не брала трубку. Писал — не отвечала. Приходил домой — мать говорила, что ее нет. Потом поймал Эру у института. На что угодно был готов, лишь бы не потерять ее.

— Хорошо, — сдалась она с выражением «только отстань».

Постепенно все выровнялось. Но страх и сомнения никуда не ушли. Андрей не опускался до того, чтобы следить за Эрой, совать нос в ее телефон, но каждый раз, когда она ехала на аэродром, все внутри тоскливо сжималось. И не только от страха за нее, как раньше. Он понимал, что на таком фундаменте прочных отношений не построишь, но ничего не мог с собой поделать. Не мог не думать. Порвать с ней — тоже. Это, скорее, напоминало болезнь, изнурительную, изматывающую.

Так продолжалось почти два года. До той самой встречи одноклассников, когда Эра вдруг сказала, что выходит замуж…

Глава 25

Эра

Как же я жила без этого целый год?! Поверить невозможно!

Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать три… кольцо… пятьсот двадцать четыре, пятьсот двадцать пять… купол…

Алина держалась рядом и внимательно наблюдала за мной, дублируя контроль камеры. Как будто я могла что-то забыть. Прыжок с восьмисот метров — чуть больше трех минут. Так много и так мало. Вертикальная нагрузка при соприкосновении с землей — примерно как если прыгать с полутораметровой высоты. Без парашюта, само собой. Чуть меньше моего роста.

И да, Никита накаркал — левую лодыжку повело. Размякший задник фиксировал слабовато. Резкая боль — я зашипела и шлепнулась на попу. Сверху накрыло мешком. Как в первый раз.

— Что, нога? — мгновенно отцепив ранец, Алина подскочила ко мне. — Встать можешь?

Опираясь на ее плечо, я попыталась подняться. Больно, но терпимо. Значит, не перелом, не вывих. Растяжение — ничего, не смертельно. Не в первый раз. Пройдет. Черт, ведь сразу же подумала, что берцы могут подвести. Срочно надо покупать новые.

Укладчики забрали парашюты, Алина по мини-рации вызвала машину, и нас с ней отвезли к манифесту. Через несколько минут туда подошел и Никита.

— Поздравляю, — буркнул он. — Берцы?

Я кивнула.

— Растянула немного. Ничего страшного.

— Я бы поставил незачет, — Никита повернулся к Алине.

Да он что, издевается?! Какой, к чертям собачьим, незачет?!

— Все было нормально, — возразила Алина. — Запись подтвердит. Не к чему придраться.

— Да? Совсем не к чему? В другой раз такая хреновая обувка может тебе стоить жизни, — он спонтанно перешел на ты.

— Я что, дура, снова в них прыгать?

— Была б умная, и в этот раз не стала бы.

Никита засунул руки в карманы, развернулся и ушел.

— Блин, чего ж он мерзкий-то такой? — спросила я в мировое пространство. — А кто-то говорил, что невредный.

— Забей, — махнула рукой Алина, подписывая протокол контроля и делая запись в мою прыжковую книжку. — Нормальный мужик, но иногда говнится. К тому же, не обижайся, но он прав, выброси эту дрянь.

— Да ладно, поняла уже, — я закатила глаза к потолку.

Марина намазала мне лодыжку обезболивающей мазью и туго забинтовала. Доковыляв потихоньку до стоянки, я сняла сигнализацию, забросила на заднее сиденье сумку и вдруг услышала из-за спины:

— Как поедешь-то?

— Да нормально поеду, — я скорчила зверскую рожу, пользуясь тем, что Никита не видит. — Нога левая. Коробка автомат.

— Ясно… А я хотел предложить подвезти. То есть довезти.

— В смысле? — я слегка выпала в осадок. — Меня довезти? На моей машине?

— Ну да. А что? Ну и самому заодно в город доехать. Моя в ремонте.

— Ну так бы и говорил. А то «как поедешь». Садись.

Устроившись на пассажирском сиденье, Никита сразу же уткнулся в телефон. С одной стороны, меня это устраивало, потому что разговаривать с ним никакого желания не было. Пожалуй, ни один из мужчин, попавшихся на пути за последние годы, не вызывал такого отторжения. Именно отторжения, а не раздражения или неприязни. С первого взгляда. С другой…

Я поймала себя на том, что злюсь. Мелко и мусорно, как рассыпанная крупа-сечка.

Ты что, парень, в такси сел? Да еще с таким подкатом: мол, давай довезу тебя. Хоть бы из вежливости пару слов сказал. Ну не знаю, о погоде, о природе.

— Тебе вообще куда надо? — спохватилась я, проехав по Киевскому шоссе километров двадцать. — Я на КАД, а потом по скоростному на Ваську.

— Ну и отлично, — не отрываясь от экрана, пробормотал Никита. — У метро какого-нибудь выкинешь.

Прекрасно!

Возникло желание выкинуть его немедленно, в чистом поле. На автобусе до Гатчины доедешь, придурок, а там электрички ходят. Или маршрутки — прямо до метро.

И по контрасту вдруг всплыло, как после самого первого прыжка меня подвез Костя. Вот уж о ком совсем не хотелось вспоминать, но всё в Сиворицах было связано с ним, как ни крути. Конечно, никто не мешал поехать на другой базовый аэродром клуба, Куммолово или Валькирию, но там я ни разу не прыгала и никого не знала.


Тогда, двенадцать лет назад, я стояла на остановке, надутая восторгом, как купол парашюта воздухом. Даже то, что автобус ушел из-под носа, а следующего предстояло ждать почти час, не могло испортить настроения.

— Подвезти? — рядом притормозил синий Субару.

Сначала я отчаянно стеснялась — ну как же, небожитель снизошел до дурочки-неумехи. Но Косте удалось меня разговорить. С ним вообще было легко, одна улыбка чего стоила. Впрочем, болтали мы исключительно на парашютную тему. Он рассказывал о типичных ошибках новичков, об «особых случаях», как называют внештатные ситуации, о всяких забавных мелочах. И я призналась, что мечтала о прыжках с детства.

— А ты молодец, Эра, не испугалась, — кивнул он. — Хотя девчонки в этом деле обычно смелее парней. Если уж решились, то редко тормозят.

Я не стала говорить, что девчонкам, наверно, страшнее получить пинка от симпатичного парня, чем сделать шаг в бездну. Ну, во всяком случае, мне — точно.

— Еще приедешь?

— Да хотелось бы, — замялась я.

— Если надумаешь заняться всерьез, запишись на программу AFF. Это ускоренное обучение спортивным прыжкам. Стоит недешево, но… того стоит. Только к Чернову. Мужик жесткий, но инструктор уровня бог. Я сам у него учился. Мне тогда еще шестнадцати не было.

Я и не заметила, как мы оказались в городе, а потом на Среднем, у моего дома.

— Послушай… — заглушив двигатель, Костя повернулся ко мне. — Не хочешь куда-нибудь сходить завтра вечером?

— Извини, но… у меня…

Он мне, конечно, понравился, но не до такой степени, и я не знала, как лучше отказать. «У меня есть парень»? «Я несвободна»? Все это звучало по-киношному, глупо до оскомины.

— Понял, — вздохнул Костя. — У тебя кто-то есть. Было бы странно, если б нет. Ну ладно, что делать. Рад был познакомиться. Думаю, еще увидимся. Не забудь, если пойдешь на программу, то только к Чернову.

От этого разговора осталось легкое послевкусие досады. Нет, это был не выбор. Тогда — точно нет. Но все равно стало немного жаль…


— Приехали, — я притормозила перед домом родителей. — Дойдешь сам до метро?

Никита оторвался от телефона, посмотрел в окно.

— Да, конечно. Спасибо.

Выйдя из машины, он даже не обернулся, пошел в сторону «Василеостровской». Моя злость распухла, как зефирка, брошенная в кофе. Хорошо хоть машину не шваркнула, пока заползала в подворотню. Загнала в гараж, зашла к родителям за Димкой. Очень старалась не хромать, но мама все равно заметила и устроила истерику, хотя я и уверяла, что споткнулась вот прямо здесь, во дворе. Уже дома, заглянув в телефон, я нашла в почте письмо, где отправителем значился Никита Мухин.

Ни здрасьте, ничего. Только ссылка на интернет-магазин, где можно заказать берцы с примеркой.

Глава 26

Инна

Проснулась я в полном раздрае и с ощущением, что жизнь стремительно выходит из-под контроля. И если Водолею я сознательно предоставила возможность решать свою судьбу самому, то происходящее со мной объяснению не поддавалось. Пока не поддавалось… Окончательно это стало ясно, когда поймала себя на том, что назвала его Андреем. На пустом месте.

Он всегда был для меня Водолеем, с первого сентября в первом классе, когда повернулся к нам с Эрой позубоскалить. Почему? Я не знала. Может, потому, что Андреем, Андрюшей его звала она, но не только. Кстати, Водолей тоже иногда называл меня Жирафой, было в этом что-то такое… сугубо внутреннее, интимное. Как прозвища членов тайного общества. Обычно по имени я обращалась к нему, когда мы ссорились. Но тогда почему сейчас?