– На колени, – шепчу я ей на ухо.

Она падает на колени, как настоящая саба. Немедленно. Без вопросов. Склоняет голову. Револьвер падает из ее пальцев на деревянный пол со стуком, нарушающим тишину в комнате.

За моей спиной Тейлор шумно переводит дух.

Его вздох передается эхом мне.

Ну слава богу.

Я медленно иду к ней, поднимаю оружие и кладу его в карман пиджака.

Теперь она уже не представляет непосредственной опасности. Надо увести Ану из квартиры, подальше от Лейлы. В глубине души я знаю, что никогда не прощу Лейлу за это. Я понимаю, что она нездорова – даже раздавлена. Но зачем угрожать Ане?

Это непростительно.

Я встаю над Лейлой, загораживая от нее Ану. По-прежнему не отрываю от нее глаз. Лейла со спокойной грацией стоит на коленях.

– Анастейша, ступай с Тейлором, – говорю я.

– А Итан? – шепчет она с дрожью в голосе.

– Внизу, – сообщаю я.

Тейлор ждет Ану, но она не двигается с места.

Пожалуйста. Ана. Иди.

– Анастейша, – тороплю я.

Ступай.

Она словно приросла к полу.

Я встаю возле Лейлы – Ана все не шевелится.

– Ради бога, Анастейша, хоть раз в жизни сделай то, что тебе говорят, и ступай!

Наши глаза встречаются, я прошу ее уйти. Я не могу делать это при ней. Я не знаю, каково состояние Лейлы, она нуждается в помощи. Она может наброситься на Ану.

Я пытаюсь сообщить это Ане в своем умоляющем взгляде.

Но она побледнела. Она в шоке.

Черт. Она испугалась, Грей. Она не может двигаться.

– Тейлор. Отведи мисс Стил вниз. Немедленно.

Тейлор кивает и идет к Ане.

– Зачем? – шепчет Ана.

– Ступай. Возвращайся в мою квартиру. Я должен остаться наедине с Лейлой.

Пожалуйста. Мне надо убрать тебя подальше от опасности.

Она смотрит то на меня, то на Лейлу.

Ана. Ступай. Пожалуйста. Я должен решить эту проблему.

– Мисс Стил. Ана. – Тейлор протягивает руку Анастейше.

– Тейлор, – тороплю я.

Без колебаний он подхватывает Ану и выходит из квартиры.

Наконец-то.

С тяжелым вздохом я глажу грязные, спутанные волосы Лейлы. Дверь квартиры закрывается.

Мы остаемся вдвоем.

Я отступаю на шаг назад.

– Вставай.

Лейла неловко поднимается на ноги, но ее глаза по-прежнему опущены.

– Гляди на меня, – шепчу я.

Она медленно поднимает голову. На ее лице боль. Из глаз текут слезы.

– Ох, Лейла, – шепчу я и обнимаю ее.

Блин.

Запах.

От нее воняет нищетой. Так пахнут бездомные, опустившиеся люди.

И я переношусь назад во времени – в Детройт, в маленькую, полутемную квартирку над дешевой лавкой, торгующей спиртным.

Она воняет им.

Его ботинками.

Его немытым телом.

Его убожеством.

К горлу подкатывает тошнота. С ней трудно справиться.

Блин.

Но она этого не замечает. Я держу ее в руках, а она рыдает, рыдает, рыдает. Мой пиджак намокает от ее слез и соплей.

Я держу ее.

Стараюсь не блевануть.

Стараюсь не замечать эту вонь.

Вонь до жути знакомая. Мне ни за что не хочется ее вспоминать.

– Тише, – шепчу я. – Тише.

Она хватает ртом воздух, ее тело содрогается от сухих всхлипываний. Я отпускаю ее.

– Тебе надо помыться.

Взяв Лейлу за руку, я веду ее в спальню Кейт. Там все почти так же, как у Аны: душ, ванна и набор дорогих шампуней и кремов. Закрываю дверь, и мне хочется запереть ее на замок, чтобы не сбежала. Но она стоит, покорная и тихая, и всхлипывает.

– Все нормально, я тут, с тобой, – приговариваю я.

Поворачиваю кран, горячая вода льется в просторную ванну. Выдавливаю под струю немного масла для ванны, и вскоре отвратительная вонь заглушается ароматом лилий.

Лейла дрожит.

– Ты хочешь принять ванну? – спрашиваю я.

Она смотрит на пенистую воду, потом на меня. Кивает.

– Можно снять с тебя плащ?

Она снова кивает. Тогда я двумя пальцами его снимаю. Восстановлению плащ не подлежит. Его надо сразу сжечь.

Вся одежда висит на ней как на вешалке – грязная розовая блузка и обвисшие брюки неопределенного цвета. Они тоже безнадежны. На запястье Лейлы я вижу грязный, разлохматившийся бинт.

– Всю одежду нужно снять. О’кей?

Она кивает.

– Подними руки.

Она послушно выполняет мою команду. Я стаскиваю с нее блузку и стараюсь не показать шок при виде ее тела. Она исхудала, кожа как пергамент да острые кости. Разительный контраст с той, прежней Лейлой. И это ужасно.

Во всем виноват я. Надо было найти ее раньше.

Я снимаю с нее штаны.

– Перешагни через них. – Я подаю ей руку.

Она подчиняется, и я добавляю штаны к куче тряпья.

Ее трясет.

– Эй. Все в порядке. Мы тебе поможем. О’кей?

Она кивает, но остается безучастной.

Я беру ее за руку и развязываю бинт. Его надо было менять, от него воняет гнилью. К горлу снова подкатывает блевотина. Шрам на ее запястье еще не зажил, но выглядит на удивление чистым. Я выбрасываю бинт.

– Тебе надо снять это. – Показываю пальцем на ее грязное нижнее белье. Она смотрит на меня. – Нет. Сама, – говорю я и отворачиваюсь, чтобы дать ей чуточку приватности.

Слышу ее движения, слышу шорох ног на полу ванной. Когда все затихает, я поворачиваюсь к ней. Она стоит голая.

Куда делись ее соблазнительные округлости?

Должно быть, она ничего не ела несколько недель.

Это ужасно.

– Вот. – Я протягиваю ей одну руку, а другой проверяю температуру воды в ванне. Горячая, но не слишком.

– Залезай.

Она медленно опускается в пенную, душистую воду. Снимаю пиджак, закатываю рукава рубашки и сажусь на пол рядом с ванной. Она поворачивает ко мне маленькое, печальное лицо и молчит.

Я беру гель и нейлоновую мочалку, которой, вероятно, пользуется Кавана. Что ж, она обойдется – на полке я замечаю еще одну.

– Руку, – говорю я.

Лейла подает мне руку, и я принимаюсь ее мыть, методично и ласково.

В ее тело въелась грязь. Повсюду. Вероятно, Лейла не мылась много недель.

И как только можно так себя запустить?

– Подними подбородок.

Я скребу ее шею, потом другую руку. Теперь ее кожа чистая и чуть порозовела. Я мою ее живот и спину.

– Ложись.

Она ложится в воду, и я мою ее ноги и ступни.

– Помыть тебе голову?

Она кивает. Я беру шампунь.

Я мыл Лейлу и раньше. Несколько раз. Обычно в награду за послушание в игровой комнате. Это было всегда удовольствием.

Теперь уже нет.

Быстро намыливаю ей волосы и промываю их ручным душем.

Когда я заканчиваю процедуру, Лейла выглядит немного лучше.

Я сажусь на корточки.

– Давно ты не делал этого, – говорит она.

Ее голос тихий и тусклый, без всяких эмоций.

– Я знаю. – Я вытаскиваю затычку, чтобы спустить грязную воду. Встаю и беру большое полотенце. – Поднимайся на ноги.

Лейла встает, я подаю ей руку, чтобы она перешагнула через край ванны. Я закутываю ее в полотенце, беру другое, поменьше, и вытираю голову.

Она пахнет лучше, но, несмотря на душистое масло, в ванной по-прежнему воняет грязная одежда.

– Пойдем. – Я вывожу ее и сажаю на диван в гостиной. – Побудь здесь.

Вернувшись в ванну, я хватаю пиджак и достаю из кармана телефон. Звоню Флинну. Тот немедленно отвечает.

– Кристиан.

– У меня Лейла Уильямс.

– С тобой?

– Да. Она в плохом состоянии.

– Ты в Сиэтле?

– Да. В квартире Аны.

– Выезжаю прямо сейчас.

Диктую адрес Аны и заканчиваю разговор. Забираю одежду и возвращаюсь в гостиную. Лейла сидит там же, где я оставил ее, и глядит в стену.

Я отыскиваю в кухонных ящиках мешок для мусора. Проверяю карманы плаща и брюк. Там ничего нет, кроме использованных одноразовых салфеток. Я засовываю одежду в мешок, завязываю и оставляю возле двери.

– Я найду тебе чистую одежду.

– Ее одежду? – бормочет Лейла.

– Чистую одежду.

В спальне Аны я нахожу спортивные штаны и простую майку. Надеюсь, Ана не станет возражать, Лейле они сейчас нужнее.

Возвращаюсь. Лейла по-прежнему сидит на диване.

– Вот. Надень. – Я кладу одежду рядом с ней и иду к раковине. Наливаю воды в стакан и предлагаю Лейле, уже одетой.

Она качает головой.

– Лейла, выпей.

Она берет стакан и делает маленький глоток.

– Еще. Пей, – говорю я.

Она делает еще глоточек.

– Его нет, – говорит она, и ее лицо искажается болью и страданием.

– Знаю. Сочувствую.

– Он был как ты.

– Правда?

– Да.

– Понятно.

Что ж, вот и объяснение, почему она явилась ко мне.

– Почему ты не позвонила? – Я сажусь рядом с ней.

Она качает головой, и на ее глазах я снова вижу слезы. Но Лейла не отвечает на мой вопрос.

– Я позвонил другу. Он тебе поможет. Он доктор.

Она безучастно глядит в стену. Видно, устала. Но по щекам текут и текут слезы. Я растерян.

– Я искал тебя.

Она ничего не отвечает, но вдруг начинает дрожать.

Блин.

Я беру с кресла плед и накидываю ей на плечи.

– Холодно?

Она кивает.

– Очень холодно.

Она кутается в плед, а я снова иду к Ане и нахожу фен.

Включаю в розетку возле дивана и сажусь. Беру по-душку и кладу ее на пол перед собой.

– Садись. Сюда.

Лейла медленно встает, придерживает плед и садится на подушку между моих коленей, спиной ко мне.

Наше молчание нарушает только жужжание фена. Я осторожно сушу ее волосы.

Она сидит спокойно. Не касаясь меня.

Знает, что не должна этого делать. Знает, что это ей не дозволено.

Сколько раз я сушил ей волосы? Десять? Двенадцать?

Точно не помню. Я сосредоточиваюсь на своем занятии.

Высушив ее волосы, выключаю фен. В квартире снова тишина. Лейла кладет голову мне на колено, и я не останавливаю ее.