— Говори, Надя, потому что я запутался.

Ведьма долго смотрела в мои глаза, прежде, чем начать говорить. Своим взглядом она проникала внутрь моей никчёмной души.

— Сашка, Сашка, Сашка, мне тебя жаль! Ты потерял, что подарила тебе судьба. Она решила отнять у тебя самое дорогое. Но что, я не вижу. Тебя искушают и ты купился, променяв золото на серебро. О Снежной королеве я ничего не могу сказать. Мне нужно рядом с собой видеть и Нату.

— Что всё это значит? Надя, скажи. Я не понимаю.

— Думаю, Сашка, ты должен разобраться в себе сам. Мне больше ничего в тебе не открывается. Мне нечего сказать что-то ещё. Думай сам. Светлые силы не дают мне возможности говорить больше. Всё, что могла, я сказала.

И тут я вспомнил про сон, который видел недавно и тут же рассказал о его содержании Надежде.

— Что скажешь? Что он значит? Скажи.

Колдунья долго молчала. Выражение её лица становилось более хмурым.

— Сашка, уходи, — стала она вдруг резко меня прогонять. — Мне больше нечего тебе сказать. Ты уже сделал выбор. И Ната тебе всё сказала.


— Что сказала? Скажи мне, Надя! — стал я кричать, требуя от ведьмы ответа.

— Вспомни сам! — прозвучал могильный голос старой подруги. — Уходи!

Мне ничего не оставалось, как оставить Надю, оставив её одну.

В течение недели я, как сонная рыба, ходил на работу, звонил родителя по телефону. В общем был День Сурка. Никто не звонил — ни Ната, ни Анна, ни Надя. Никто не хотел из них меня видеть и знать. У Киры были новые увлечения на личном фронте, и ему было не до меня.

— Никому я не нужен! — дал себе оценку, собираясь в очередной выходной поваляться на диване перед телевизором с бутылочкой пива в руках, кК вдруг в дверь позвонили. Я отправился открывать входную дверь, не понимая, кто должен был прийти ко мне в гости.

— Сейчас, — крикнул я громко.

На пороге стояла Анна.

— Я не могу без тебя, — и девушка бросилась меня неистово целовать, включая в процесс и меня.

— Как она меня нашла? — стал я недоумевать про себя, а затем вспомнил, что говорил девушке, где я живу.

Я тоже включился в процесс, покрывая лицо девушки поцелуями, срывая с неё одежду, и мы снова с ней оказались в постели, но теперь уже в моей кровати, на которой больше месяца назад я кувыркался с Натой. Я так был увлечён сексом с Анной, что не услышал трель звонка входной двери, не распознал звук открывающегося замка родным ключом. А через некоторое время на пороге спальни стояла ошарашенная Ната, увидевшая сцену, что развернулась перед её глазами. Я даже не заметил её присутствия, потому что в первую минуту Ната стояла, не зная, что сказать. На пол полетели сумки, что она держала в руках. Услышав этот звук, мы с Анной поняли, что не одни в комнате и отпрянули друг от друга.

— Как ты мог? — прозвучал в возникшей тишине голос Наты.

— Мы это…когда ты приехала? — дальше я не знал, что сказать ей. Всё и так было ясно.

— Сашка, как ты моооог? Мы с тобой собирались пожениться! Я тебе говорила, что приеду и всё объясню! Мы с тобой собирались пожениться! Как ты мог? Что ты натворил?

— Ната, это не то, что ты думаешь, —пытался я оправдаться.

— Чтооооооо? — прозвучал крик Наты. — Ошибка? Ты голый в нашей постели с неизвестной мне девицей. Ты не мог мне просто сказать, что между нами всё кончено, и я не стала бы тебе навязываться. Почему? За что? Сашка, что я тебе сделала?

— Ната, послушай! Это обычная минутная слабость. Ты и сама виновата, бросила меня.

— Мыыыыыы, должны были пожениться, Сашка, ты понимаешь, ты мне дал слово. Я же не навязывалась тебе. Как ты не понимаешь. Что ты натворил. Тыыыыы всё уничтожил, всё, во что я верила, — на лице девушки не было лица. Оно сильно побледнело и напоминало восковой лик покойника.

— Простите, — услышал я неожиданно голос Анны. — Я уйду. Разбирайтесь сами, это ваше семейное. Не хочу вмешиваться, — и обнажённая Анна, ничуть не стесняясь, подобрав свои вещи, вышла за дверь.

— Ната, — пытался я притронуться к девушке. — Дай сказать.

— Не прикасайся ко мне, — прозвучал в ответ резкий, стальной и ледяной голос Наты.

— Ната, ты тоже виновата.

— Молчиииииии, — прозвучал холодный голос девушки. — Заткнись и закрой свой поганый рот, Александр. Для тебя Наты больше не существует. Будь добр называть меня полным именем, а лучше не произноси его вовсе. Я ненавижу тебя, ненавижу. Ты всё уничтожил своим подлым поступком. Там, во Франции я не изменяла тебе, даже не думала об этом. Там умирает человек, которому я обязана всем. Но тебе плевать. Он просил не говорить о нём и я обещала. В отличие от тебя, Волонский, я держу слово. Божеээээээээ, как мне стыдно. Какая грязь.

— Ната, мы можем всё забыть.

— Чтоооооо? — прозвучал гневный окрик девушки. — Молчи, Волонский, не открывай свой гнусный рот. Не произноси моё имя своим грязным языком. Я рада, что всё случилось сейчас, а не потом. Тогда было бы ещё хуже. Мне хватит сил пережить, хватит. Я любила тебя, любила, но ты, Волонский, всё уничтожил. Ты меня убил. Господи, оденься, не позорься.

Только теперь я заметил, что стоял перед Натой обнажённым и быстро оделся, пока говорил. На месте стоявшей передо мной девушки больше не было Наты, на меня смотрела холодная и ледяная Снежная королева, взгляд которой пронзал меня насквозь своим равнодушием.

— Я ухожу, Волонский. Не ищи меня больше. Несколько дней, будь добр, не заявляйся к родителям, не позорь их. Я сама им всё объясню. Свадьбы не будет. Прощай, вот возьми, это твоё. Оно мне больше не нужно, — и на пол полетело обручальное кольцо, со звоном подкатившее к моим ногам.


Девушка повернулась ко мне спиной и поступью королевы удалилась, не давая никакой надежды на прощение. Я же стоял, как дурак, не смея бежать за ней. Королева дала понять, что я ей больше не нужен.

Глава 7


— Какой же дать ответ господину Броку? — я металась в своей квартире и не знала, как поступить. — Если, приму его предложение, придётся остаться. Что же делать? Там в России родители и Сашка. Я совсем запуталась. Но и господина Эжена не могу оставить.

Позвонила в больницу, состояние старика не стало лучше, и господин Эжен до сих пор находился в реанимации. Я поняла, что мне нужно делать, потому что не могла допустить, чтобы Дом моды господина Жана обанкротился, ведь он вложил в него всю свою душу. Но для начала решила позвонить Сашке. Разговор между нами получился странным и резким. Жених обвинил меня в том, чего не было. Я взяла и просто отключилась, не понимая, почему разговор с Волонским не клеится. Всё было не ясно. Я не чувствовала его. Никак. На следующий день вместе с Мадлен в тот же час, как было договорено, мы оказались в офисе адвоката.

— Что вы решили, мадмуазель Ростова? — прозвучал вопрос.

— Господин Брок, я согласна принять дела господина Жана Эжена на время, пока ему не станет лучше. Давайте приступим к обсуждению деловой части данного вопроса. Но у меня условие, вернее, два условия — я веду дела Дома моды до тех пор, пока господину Эжену не станет лучше и второе — мне нужно съездить домой в Россию, чтобы повидаться с родителями и объясниться с женихом, да и с родителями тоже нужно. Я резко сорвалась, ничего им не сказала, они ничего не знают и беспокоятся обо мне.

— Хорошо, — ответил адвокат.

В течении нескольких дней были решены все вопросы, подписаны нужные бумаги и я решила лететь домой, решив, не предупреждать родителей и Сашку о своём приезде, решив сделать им приятный сюрприз. Через два дня я уже была в Волгограде, стоя перед дверями дома, где жили мы с Сашкой вместе.

— Ау! — крикнула я, так как знала, что по выходным Сашка любил находиться дома. В ответ была тишина. Я поднялась на второй этаж, двинулась тихим шагом к спальне Сашки и услышала знакомые булькающие звуки и женские стоны.

— Не может быть! — пронеслось в голове, но ноги несли меня к полуоткрытой двери спальни, где я увидела Сашку в объятьях с какой-то шалавой. И им было хорошо вместе, так как оба стонали, получая взаимное удовольствие от общего занятия. Мир рухнул для меня в одночасье. Всё внутри меня скрутило одной нетерпимой болью. Я не помню, что говорила, не помню, что говорил Волонский. Помнила только одно после всего этого, как ненависть к этому человеку полностью заполняла мою душу, как вода, заполняющая огромный сосуд. Затем ненависть сменилась равнодушием. Я чувствовала, как взгляд Александра, его слова и эта девка убивают во мне всё, что было любовью. Я чувствовала, как медленно каменеет моя душа. Я что-то говорила, почти кричала, а в конце ушла, понимая, что больше не могу оставаться в доме.

Ноги сами несли меня куда-то в неизвестном направлении. Бежала подальше от того места, где быть уже не хотелось. Мысли били в голове набатом, её раздирало на части, и я продолжала от отчаянья бежать дальше. Мимо меня проносились дома, другие строенья, но мне было всё равно куда бежать. Злость и ненависть заставляли бежать дальше и раздирали мою душу на части. Не помнила, как оказалась на волгоградской набережной у самой кромки воды реки.

— Боже, как стыдно? Сашка, ты меня смешал с грязью, — взывала к небу, протягивая к нему руки. — За что? Никто никогда меня так не унижал. Ну, надоела, скажи, не скрывай.

Но мой крик отчаянья так и никто не слышал. Вокруг не было никого, потому что находилась в той части набережной, где обычно бывало мало людей или их там совсем не было. Сегодня был такой день. Хотелось плакать, но слёз не было. Любовь медленно уходила из меня, заменяясь ненавистью к человеку, которого я так отчаянно на протяжении многих лет любила.

— Хватит, Наталья Ростова, Наты больше нет, — такими словами пыталась успокоить свою истерзанную теперь душу. — Не ты первая, не ты последняя кому изменяет жених накануне свадьбы, многих бросают. Ничего, пройдёт. Всё проходит, исчезнет и эта боль. Ничего. Нужно только время. Это жизнь, но не из тех, кто прощает. Я не собираюсь плакать. Встряхнула волосы, привела их, как могла, в порядок, вытащила из сумочки зеркальце, посмотрелась в него, с лицом всё было в порядке, с волосами тоже. Казалось, что само солнце пытается помочь мне, желая успокоить, придать сил. Его лучи ласково падали на моё лицо, невольно заставляя немного подняться моему настроению. Хотелось одиночества. Не желала сейчас кого-либо видеть. Мои мысли как — будто кто-то угадал. Я шла неторопливым шагом по парку и на пути встретилась пустая лавочка, на которую с радостью присела. Посмотрела по сторонам. Только несколько молодых людей прогуливались недалеко от меня, также наслаждаясь последними дарами тёплого осеннего солнца. А величавая Волга молчаливо текла мимо города, наплевав на все превратности человеческих судеб. В парке щебетали невидимые птички, рядом со мной присела ворона, посматривая любопытным взглядом на глупую Нату Ростову.