— Чего сидишь? — говорил её взгляд, направленный на меня. — Сама виновата, упустила парня. Уехала и ничего ему не объяснила. Что думаешь, ты одна такая особенная на свете. Вот он и нашёл себе девку, более покладистую, лучшую?

Взгляд глупой вороны пронзал меня насквозь, заставляя проснуться муки совести.

— Кто ты мне? — хотелось на неё кричать, излить душу. — Не смотри на меня так. Пойми, измена хуже всего, пойми, — и отвернулась её, чувствуя, как слёзы застилают глаза. Серой вороне надоело на меня посматривать, и она решила улететь дальше по своим делам, оставив меня в полном одиночестве.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне никуда не хотелось идти, никого не хотелось видеть. Сколько я просидела на этой лавочке, не знаю. Телефон был отключен, но вскоре стало чувствоваться, что вечереет. Настали сумерки.

— Пора домой, родители заждались, — и заторопилась, нечаянно упала, подвернув ногу. Слава Богу, обошлось. Вроде, ничего не сломала. Хорошо, что одета по-спортивному, — пришлось дальше идти, припадая на одну ногу.

Необходимо было быстрее выбираться из той части парка, так как жилые дома от него находились в отдалении. Не хотелось стать невольной жертвой какого-нибудь маньяка. Появилось чувство опасности.

— Дура, зачем я так долго просидела? — чувство страха стала нарастать, так спиной чувствовала, что кто-то идёт за мной, преследуя меня буквально по пятам. Посмотрела вокруг, никого не было, но интуиция подсказывала, что в сумеречном парке, помимо меня, есть кто-то ещё. Неожиданно тело обхватили сзади пара сильных рук и не дали возможности повернуться, так как они удерживали меня достаточно сильно. Ни одного слова не было произнесено незнакомцем, всё происходило при полной тишине.

— Кто Вы? Отпустите меня, — но этим словам не суждено было вырваться из моего горла, потому что в руку сделали укол, и я провалилась в чёрную пустоту, сразу потеряв сознание.

— Господи, где я? — пришла в голову первая мысль. — Что со мной? — последовала другая. Голову раздирало от нестерпимой боли, а в глаза бил яркий нестерпимый свет. День или ночь, понять было трудно. — Кажется, я в подвале, — пришла первая более или менее осознанная мысль. — Где я была в последний раз? Чёрт, как болит голова. Парк. Я уходила домой. Меня схватили, что вкололи, а дальше что? Мрак. Ничего не помню, — собственная память дальше не хотела мне помогать вспомнить, что произошло со мной. — Господи, родители, они же будут меня искать? — хотелось вскочить на ноги, но не смогла, потому что одна рука была прикована наручниками к металлической трубе, что тянулась вдоль пола и та нога, которую подвернула неудачно в парке, дала о себе знать ноющей болью. — Чёрт, я же не предупредила родителей? Опять я дура, — понимала, что никто искать не будет. Отец с матерью считали, что я до сих пор нахожусь в Париже.

В помещении не было окон, горела единственная лампочка. Металлическая дверь, находившаяся напротив меня, связывала меня с миром живых, но она была наглухо закрыта.

— Значит, я нахожусь в подвале. Кому понадобилось меня похищать? Отсюда надо выбираться, но как? — попытка высвободить запястье правой руки из наручников не увенчались успехом. — Отпустите! Кто Вы? Что Вам от меня нужно? Никто за меня выкуп не заплатит, — крикнула, что есть сил. Но на мой зов отчаянья всё-таки решили отозваться. Металлическая дверь со скрежетом открылась и здоровый бугай в чёрной камуфляжной форме и такого же цвета маске, одетой на голову, стал поначалу молчаливо меня осматривать.

— Чего кричишь? — раздался в тишине грубый мужской бас. — Тебя здесь никто не услышит.

— Где я? — мне нужно было знать место своего заточения.

— Так тебе и скажи. В подвале. Остальное тебе знать не положено.

Затем в подвал зашёл второй, пока я собиралась толкать речь.

— Что с ней делать, первый? — прозвучал снова грубой мужской бас, обращаясь ко второму в форме. — Ты уверен, что за неё обещали деньги?

— Да! Ты, второй, не смей её даже пальцем трогать. Она нам нужна целая и невредимая. Клиент обещал, что заплатит за неё бабки, если мы доставим её к нему белой и пушистой. Понял?

— Что я тупой что ли? — обиделся первый.

— Эй, Вы, а ничего, что я тут? Около Вас? Кто меня заказал? Отпустите меня! Вам от меня никакой пользы не будет.

Оба бугая услышали мой крик, посмотрев на меня в четыре глаза.

— Она ещё что-то вякает? — фраза была брошена тем, кто называл себя первым. — Второй, закрой ей рот. Надоело слушать писк комара.

— Первый, кто её услышит. Стены подвала надёжны. Здесь хорошая звукоизоляция. Пусть кричит на здоровье. Сам же сказал, что мы должны её беречь.

— Ладно, второй, отвечаешь за неё головой. Она стоит больших денег. Чёрт его знает, кому она перебежала дорогу.

Я же сидела и молчала, боясь, что они оба всё-таки могут кляпом или скотчем закрыть мне рот. Страх сковывал, все внутренности, но голова продолжала ясно работать. Нужно было искать выход из положения.

— Надо бежать, но как? Я даже не знаю, где нахожусь. Этот чёртов Сашка, сумеет ли догадаться меня искать? Вот я вляпалась по самое не хочу, — так что я была в полной ж. в тот момент, когда правую руку не хотели отпускать наручники.

— Да, не забудь эту девку чем-нибудь накормить. Сдохнет ещё ненароком и нам тогда точно не увидеть денег, — первого только бабки и интересовали.

— А сколько обещали отвалить? — пробубнил себе в нос второй.

— Один лям и ещё один, если доставим красотку куда надо, без синяков.

— Вот те на? Дорогая дамочка нам попалась, — несказанно обрадовался халявным деньгам второй.

— Я пошёл, — ответил первый. — Смотри за ней, — и дал жестом руки понять, что второй лишиться головы в случае провала операции. Вскоре он ушёл, оставив меня наедине с другим моим мучителем.

— Жрать хочешь? — вопрос прозвучал так обыденно, как будто мне его задавали каждый день. Желудок дал о себе знать, напомнив, что со вчерашнего дня я ничего не ела. Хотелось отказаться от столь заманчивого предложения, но разум подсказывал, что мне нужно ответить «Да».

— Вот и славненько, — обрадовался второй. — А ты сговорчивая. Щас принесу.

Через десять минут я уже лицезрела перед своим взором полторушку негазированной воды в пластиковой бутылке и аппетитную запечённую куриную ножку.

— Слушай, я тебя посажу на недлинную цепь, — говорил со мной второй и выполнил обещание, сняв с правого запястья наручники и нацепив на одну ногу начало цепи в два метра. — вот теперь будешь, как на курорте. Ешь, курочка вкусная, сам готовил. А тебе ведро, если захочешь по нужде.

— Отпустиииии, — пришлось умолять. — Ты же человек! Может, у тебя тоже есть сестра и ты её тоже так цепью? Меня родители ищут. Пожалей, если не меня, то их. И не могу я в ведро, мне нужно в нормальный туалет. Да и помыться не мешает. Я вся в грязи.

Повисло долгое молчание, прерванное словами второго.

— Не могу. За тебя обещаны хорошие деньги. А они очень мне нужны. Моя сестра больна. Операция стоит денег. Давай, располагайся. А будешь капризничать, сделаю укол.

— Так это ты меня в парке украл? — поняла я вдруг, пытаясь по глазам второго угадать его настроение. — Совесть не мучает. Украл меня.

— Нет, это был не я, но инструкции я получил строгие, как с тобой поступать, если будешь артачиться.

— Что мне вкололи? Наркотик? Какой?

— Снотворное.

— И на этом спасибо, — прозвучал мой уже уставший голос. — Уйди, как там тебя. Я хочу остаться одна.

И второй ушёл, ничего мне больше не сказав, оставив в покое. Попытки вырваться не увенчались успехом. Пришлось приспосабливаться к новым реалиям жизни, если хотелось выжить. Сколько пришлось провести времени в том подвале, я не знала, потому что потеряла счёт времени. Мне было всё равно, день или ночь. Горевшая лампочка в подвале не давала мне ответа, какой день, месяц и год настал. Второй и первый сменяли друг друга, разговаривали между собой, обсуждая меня, и делали вид, что я ничего не слышу из их разговора. Меня же мучил только один вопрос: «Кто меня заказал?» — на Сашку не думала, так как не считала его уж совсем полным ничтожеством. Меня кормили объедками, выносили ведро и в конце концов тело стало пахнуть, как самые элитные дорогие французские духи, пока мне в очередной раз не вкололи снотворное, как бы я не сопротивлялась, проваливаясь в глубокий сон, сквозь который я услышала незнакомый голос: «Она же воняет, как бомжиха!» и всё, дальше последовала полная отключка моего мозга. Дальше всё было, как в тумане. Чувствовала, что меня, как мешок с песком, куда-то переносили, везли, так как кое-как слышала звук работающего мотора грузовика.

— Вы уверены, что она вменяема? — услышала я чей-то голос, когда удалось немного прийти в сознание. А по — другому, как-то нельзя было её как-то перевозить? Скоро через границу надо её перевозить.

— А как же пограничники? Таможня? Нам с Вами не поздоровиться, если обнаружат, что мы перевозим человека.

— Не переживайте, с таможенниками всё схвачено. Она поедет, как моя жена. Выдам её за больную, которой в Европе нужна в Германии срочная операция.

— А паспорт, другие бумаги?

— Я же сказал, что всё схвачено. Главное, чтобы эта девица не была в состоянии что-то сказать, взболтнуть. Держите её постоянно в таком состоянии. А лучше будет, если её никто не обнаружит.

— Как будете добираться до места назначения?

— Морем, клиент так захотел. Денег он не жалеет. Что в ней такого особенного? Я узнавал, что она из небогатой семьи. Странно всё это. Но наше дело доставить товар, куда надо. Смотрите, она снова приходит в себя. Сделайте ей инъекцию.

— Может, не надо, босс. Смотрите, она совсем никакая. Боюсь, что не довезём.