Диане хотелось щебетать без умолку и дальше, но суровый взгляд мох глаз остановил её и служанка сразу смолкла. Дальше мы обе шли при полной тишине. Наконец, достигли столовой, где родители уже с нетерпением ожидали моего появления.

— Дениз, ты же знаешь наши правила. На обед и ужин без опозданий. В нашей семье так принято, — мама почему-то так сильно была огорчена моим, всего лишь пятиминутным опозданием. Старая дама сидела слева от отца и размахивала себя длинным веером, хотя в столовой было весьма прохладно.

— Одетта, успокойся. Дочь отвыкла от дома. Столько провела времени в больнице и тем более она многое забыла. Нужно её простить, — заступился за меня отец. — Она молода.

Я присела справа от отца, не забыв осмотреть окружавшую меня обстановку. Обеденный стол был очень длинным, и за ним могла уместиться сотня человек, если не больше. Удивило, что электричество заменили горящие в нескольких тяжёлых старинных бронзовых канделябрах восковые свечи. Мой осмотр всей обстановки вокруг прервал отец, обратившись ко мне со словами: «Дочь, как тебе твоя комната? Понравилась?».

— А, да, — пришлось ответить первое, что пришло в голову.

— Спасибо твоей маме. Она приказала сделать там ремонт, пока, Дениз, ты лежала в больнице.

— Ах, она даже не скажет нам с тобой, муженёк, спасибо, — мать вела себя странно. В больнице она проявляла ко мне глубокие материнские чувства, а сейчас за столом вела себя по отношению ко мне крайне пренебрежительно и презрительно. Отец окинул меня равнодушным взглядом и замолчал.

— Что у нас сегодня на ужин? — этими словами мне просто захотелось смягчить напряжённую обстановку, возникшую за столом.

— Грибной суп, — ответила служанка, разливавшая его по тарелкам. Родители начали, молча, есть, не удостоив меня каким-либо ответом.

— Окей, суп, так суп, — чувствуя, что голодный желудок выставит ультиматум, если я не начну есть.

Тишина продержалась недолго. Отец её решил прервать, решив начать важный разговор со мной.

— Дениз, мы связались с одним известным пластическим хирургом. Он готов принять нас завтра. Необходимо восстановить тебе лицо. Ты не можешь появляться в обществе в таком виде. Я думаю, что ты не против.

— Вы у меня спрашиваете моего разрешения или ставите меня перед фактом, что я обязана ехать к врачу на приём? — вопрос был задан ребром, что родители, оба опешили, не ожидая от меня неких трений. — Хочу спросить, Вы не могли бы мне показать мои фотографии. Я хочу знать, как выглядела раньше. Какой я была? У Вас, наверняка, были и есть альбомы, в которых есть мои фото. Также мне нужен телефон, документы, наконец, — об этих вещах я успела подумать, находясь одна в своей комнате.

— Да, конечно, твои документы нужно восстановить. Предоставь всё мне, — пообещал папа. — У меня есть свои связи в полиции.

Мама молчала. Её как будто вообще я не волновала.

— Странно, — снова подумалось также. Происходило столько непонятного, и не было никаких ответов на всё это.

— А к врачу, как я без документов? Разве доктор меня примет?

— Не переживай, Дениз, это клиника моего хорошего друга, — папа успокоил и дал понять, что разговор окончен.

— Хорошо, я поеду, — молчать не хотелось. Не нравилось, что родители предпринимают слабые попытки заставить меня молчать при разговоре. — Вы оба мне не ответили, где мои фотографии?

— Хорошо, — тон голоса был жёстким. — Ты их получишь. Довольна?

— Да! — был ответ.

— Зачем они ей? — не унималась мама.

— Потому что я хочу всё вспомнить, А вы не хотите мне помогать. Вот и всё.

— Диана тебе их покажет, — хором ответили оба родителя.

— Спасибо за обед. Простите, но я пойду, — оставаться за столом дальше уже не хотелось.

— Сидеть, — послышался окрик отца.

— А я не хочу и не желаю, папа. Ты мой отец, но для меня не хозяин, — и не дожидаясь дальнейших приказов, я покинула столовую, не обращая внимания на проклятия, летевшие в мой адрес вслед за мной.


Всё — таки родитель сдержал своё обещание. Диана явилась в мою комнату, принеся с собой несколько альбомов в бордовой бархатной обивке.

— Вот хозяин велел их Вам принести. Сейчас он придёт сам. Вы же, Дениз, себя не помните.

— Спасибо! — отблагодарила я девушку, но не успела открыть первый альбом, подвернувшийся в руки, потому что в дверь негромко постучали.

— Войдите, — крикнула неизвестному.

Дверь открылась, и на пороге комнаты появился отец с хорошим настроением. Удивительно было, что от его гнева не осталось и следа. Старик с худощавой фигурой и лысеющей головой улыбался мне широкой улыбкой, но взгляд его серых глаз выдавал его с потрохами. Он был колючим и ледяным.

— Папа, Вы что-то хотели? — видеть его перед собой было неприятно. Старик вызывал у меня одно лишь чувство омерзения. Не знаю почему, но этого человека я не считала отцом.

— Дочь, я же обещал тебе показать тебе твои фотографии? — голос звучал слащаво и льстиво.

— Что-то я не помню, чтобы Вы, отец мне такое обещали. Мне кажется, Вы не желали, чтобы я видела свои фотографии.

— Давай, вместе посмотрим.

— Хорошо, я согласна. Разве у меня есть выбор?

Отец показал фактически все фото и показал меня, какой я была до происшествия. Фотографии в альбомах свидетельствовали о том, что жизнь семьи Ленгран была весьма насыщенной. Проводилось много приёмов, на которых мои родители любили преподнести себя с лучшей стороны. Замок на этих фотках представал во всём своём великолепии и роскошестве, чего нельзя было сказать о его современном состоянии. Почему всё это закончилось? Судя, как живёт семейство Ленгран сейчас, они испытывают финансовые затруднения, раз половина замка закрыто для проживания и уборки. Моих фотографий было не так много. Странно, что родители не любили снимать своё единственное чадо.

— А вот ты здесь уже взрослая, — и отец показал на фото красивой девушки, смотревшей мне прямо в лицо.

— А когда этот снимок был сделан? — вопрос застал отца понервничать, судя по его трясущимся рукам.

— Года два назад, — прозвучал ответ. Но вопросов в моей голове становилось ещё больше.

— Врёт, — подумала я про себя, решив, лишний раз промолчать о своих выводах. — А я ничего на этом фото. Миленькая. Только почему-то мне кажется, что я выглядела по иному. Почему такие мысли закрались в голову. Столько непонятного. Родители ведут себя неественно. Наверно, буду искать ответы. Что-то во всей этой истории с моим появлением много тайного. Родители, явно, скрывают от меня какую-то информацию.

— Дениз, завтра едем к пластическому хирургу. Ты не можешь всю жизнь ходить с таким лицом? Такая утончённая девушка должна выглядеть изысканно. Я думаю, ты согласна с моим мнением, — отец ждал ответа, замолчав внезапно. С виду он был спокоен, сидя рядом со мной на деревянном кресле-качалке, но глаза, его выдавали глаза, с головой выдававшие его нервное волнение.

— Что же он от меня хочет? Чтобы согласилась или отказалась от пластической операции? — очень хотелось угадать. — Почему родитель так настаивает? Ничего не понимаю.

Мы с отцом смотрели друг другу в глаза, и каждый из нас старался скрыть свои истинные намерения, играли в игру, кто кого перемолчит.

— Что ты решила, Дениз? — отец сдался первым. Теперь его глаза выдавали в нём иные человеческие эмоции. В них скрывалась надежда, что я скажу «ДА!».

— Папа, я поеду. Когда? Я буду готова к этому времени. Хочу зажить полноценной человеческой жизнью. К тому же хочется вспомнить свою жизнь. Может, будет какой-то толчок, если я начну общаться с людьми. Так когда, папа?

— Завтра, к 10.00. Я договорился. Врач живёт в Каннах. Мы едем. Собирайся к 10.00.

— Спасибо!

— За чтоооо? — отец не ожидал услышать от меня благодарность, что было видно по его реакции. Глаза выражали крайне сильное удивление.

— Папа, ты не привык слышать благодарности? — было интересно увидеть реакцию отца на мой заданный ему вопрос. Я смотрела на него и ждала, что он мне ответит.

— Дениз, в нашем кругу не принято выражать благодарность. По крайней мере, не в нашей семье.

— А я скажу, отец, что людей нужно благодарить за хорошее, и я тебе благодарна. Ты решил мне помочь, хотя ты мой отец. Спасибо!

— Не за что, Дениз! Я выполняю свой долг. Ты моя дочь и я обязан о тебе позаботиться. А теперь я пойду. Отдыхай!

— Папа, а ты не хочешь меня поцеловать в щёчку перед сном! С твоим благословением мне будет легче уснуть.

— Дениз, ты взрослая женщина. Целуют детей, а ты уже не ребёнок.

— Папа, пожаааалуйста. Мне нужна твоя поддержка. У меня бессонница. Я плохо сплю, — отец сдался, подошёл к изголовью моей кровати, наклонился и поцеловал меня в щёку, слегка её коснувшись.

— Довольна? Спокойной ночи, Дениз! — и быстро вышел из комнаты, не дождавшись моего ответа. Но помогло. В тот вечер удалось быстро провалиться в сон, который снова был странным. Виделись высотные дома, широкие улицы, люди и женщина с мечом. Казалось, что сон длился всего пять минут, но прошла целая ночь и я резко проснулась, не понимая, что за чушь мне снилась. Запомнился смутный образ женщины, в руке которой было холодное оружие.

— Чертовщина опять! — это был ключ к моим воспоминаниям, но я не обратила на него никакого внимания. А зря!

К утру я была готова к длительной поездке. Отец не захотел сам вести машину, и из города было заказано такси, на котором мы с ним отправились в Канны. Матушка не пожелала выйти к нам, чтобы проводить в дальнюю дорогу мужа и дочь, сославшись на мигрень. Вещи в чемоданах выносили слуги — мужчины, а собраться помогла мне Диана. Мы обе с ней были полны воодушевления. Я от того, что скоро расстанусь со своим изуродованным лицом, а служанка радовалась тому, что я скоро стану нормальным человеком.