— Какое чудо! — щебетала Диана, пока собирала мои вещи в дорогу. — Вы едете в Канны. Море, морской воздух, пляж. Как бы мне хотелось попасть туда.

- Диана, я взяла бы тебя туда. Но я еду не отдыхать, а лечиться. Пойми.

— Конечно, Дениз, я понимаю, но Канны, кинофестиваль. Ах, как же всё это великолепно.

— Дениз, поехали, — послышался голос отца. В комнату вошёл один из слуг и прихватил чемодан, чтобы донести его до машины. Диана поплелась вслед за мной. Так и получилось, что меня и отца провожала она. Мы сели в машину, выехали через центральные ворота, и снова потянулась лентой длинная дорога, что петляла среди многочисленных фермерских полей, французских городков и деревень. Всюду, куда ни кинь взгляд, было море зелени. Отец посматривал на мою реакцию. Его, явно, радовало, что я восхищаюсь видами окружающей природы, что пролетали мимо нас за окном машины.

— Отец, нам долго ехать? — захотелось спросить.

— Да, Дениз, мы путешествуем, почти, через всю Францию. А почему ты спросила? Я думал, что ты знаешь карту нашей страны и понимаешь, куда мы едем.

— Папа, а во Франции есть статуя женщины с мечом?

— Почему ты спросила? — тон голоса отца был удивлённым. Было видно по нему, что он мой вопрос считает несколько странным.

— Мне такая снилась во сне. А почему, не знаю. Вчера я совсем не думала о каких-либо статуях. Понимаешь. Мне даже казалось, что она куда-то призывала. Тебе когда-нибудь снились статуи? Может, она приснилась к чему-то.

— Не обращай внимания, Дениз! — папа точно настроился успокоить мои нервы. — Снится всякое. Не нужно всему, что привидится ночью, обращать внимание. Ты волновалась перед поездкой. Вот и всё.

— Хорошо, папа. Буду считать, что я перенервничала. Спасибо, что меня успокоил.

— А насчёт статуй, — ответил папа. — Статуя женщины с мечом, есть в Киеве. Это такой город, не помню, где находится. Читал где-то об этом. Кстати, Дениз, я купил тебе телефон, вот возьми, — и папа вытащил из чемоданчика, что был у него в руках, заветную коробочку с последней моделью айфона.

— Этооооо мне? — я не верила собственным глазам. — А как им пользоваться?

— Ты не помнишь? — отец был растерян.

— Папа, я там помню, тут забыла. Моя память такая дырявая. Я такой телефон видела у Дианы, и она объяснила мне, что это такое. Да, научилась.

— Уф, — вздохнул предок с облегчением, добавив. — Я вбил номера — свой и мамы. Дальше сама решишь, кого ты в списке ещё хочешь видеть. Там всё есть. Социальные сети, интернет. Всё, что Вы, молодёжь, так любите.

— Спасибо, папа, — и поцеловала его в щёку, на ходу разворачивая коробку, чтобы достать телефон. Модель оказалась не слабой. Она мне понравилась. Память была большая у телефона, программ в нём хватало, а главное был интернет.

— Симки мы тебе подключили.

— Хорошо, папа, я поняла.

В оставшееся время я лазила в телефоне, знакомясь с ним. Вскоре за окном машины показались первые окрестности города Канн, о которых известил отец. А через какое-то время такси уже въезжало в центр, где недалеко от него находилась клиника пластической хирургии. Туда держало путь наше такси, в котором мы с отцом и ехали.

Глава 12


Дни бежали за днями. Прошёл декабрь, за ним Новый год. Полиции так и не удалось обнаружить следы Наты. Она как будто исчезла и растворилась в ночи. Не было такого человека. Родители сдались первыми. Они стали считать её погибшей, закопанной в лесу где-то в центральной части России. Отец и мать сошлись оба в одном мнении — их дочь украли. А зачем и почему, они не могли объяснить. Дала о себе знать и Франция, так как на телефон матери позвонила некая Мадлен. Они тоже искали Нату. Оказалось, что она оставила им доверенность на ведение каких-то дел на два месяца, обещав им в конце этого срока вернуться. Время прошло, Ната в Париж не прилетела, и французские знакомые решили дать о себе знать, позвонив нам.

— Она исчезла, но как? — Мадлен так же была удивлена. — Почему Вы не позвонили? Возможно, мы бы тоже подали заявление в полицию.

— Зачем? — прозвучал мой голос. — Ната, гражданка России. Мы подали заявление в нашу полицию. Они её ищут.

— О, ваша полиция, — женщина недурно говорила на нашем языке с лёгким акцентом. — Разве, они будут что-то делать?

— А разве Вы, господин Волконский, не знали, что госпожа Ростова есть гражданка Франции. Она ею стала несколько лет назад.

— Нээээээт, я не знал, — я был обескуражен такой новостью.

— Странно, Вы её самый близкий человек и не знали об этом, — тон Мадлен был обвиняющим. — Но на госпожу Ростову весьма похоже. Она умеет быть скрытной. Где же она может быть?

— Я не знаю, — мне нечего было сказать француженке. — Девушка исчезла, да, она погибла. Теперь я верю сам, — эти мысли всё больше и больше захватывали меня. Я пытался отогнать, но понимал, что Наты больше нет. Её убили, закопали. Её больше нет. Теперь я и сам в это поверил.

— Вы не приедете во Францию? Может, её украли и привезли сюда. Есть все основания для этого.

— Нет, мадам Мадлен, я не вижу смысла ехать к Вам. Как Ната может оказаться у Вас? Вы понимаете сами, что говорите? Нет её, больше. Нет. Я устал говорить на эту тему. Вам не понять, как тает последняя надежда. Теперь её нет.

— Жаль, очень жаль, — прозвучал голос Мадлен. — Вы не понимаете, как нужна нам госпожа Ростова. Теперь его никто не остановит. Он захватит всё.

— Кто захватит? — мне было непонятно, о ком говорит мадам Мадлен.

— Господин Волконский, Вам не нужно этого знать. Прощайте! Как жаль господина Эжена. Только Натали могла ему помочь, — и женщина отключилась. О ком она говорила, я так и не понял.

Да, мне не стыдно было признаться в том, что я стал считать Нату погибшей. Родители также думали, что бесполезно её искать. Возможно, свою роль сыграло моё беспокойство за моего ребёнка. Анна увлеклась романом со своим итальянцем и ждала срока, когда она родит и подарит мне ребёнка. Слишком уж сильно ей хотелось укатить в Италию со своим бойфрендом. Нет, она была не против забрать нашего общего ребёнка с собой, но ме не хотелось, чтобы моя кровь жила и воспитывалась на чужбине и другого человека называла папой, а не меня. Родителей новость о предстоящем внуке, конечно, обрадовала, но грустные мысли об исчезновении единственной дочери не давала им покоя. Работа частных детективов, нанятых мной, тоже ничего не дала. Никто ничего не видел, никто ничего не знал. Ната провалилась, исчезла, никогда не существовала. Мир и я забыли о ней. Ребёнок занял для меня центральное место во всей этой Вселенной. Дни шли один за другим. С Анной я периодически ездил на приём к гинекологу, радуясь тому, что у меня будет сын. Однажды мне об этом сказал врач. Мысленно я называл его Петром, так как хотел назвать малыша в честь погибшего отца. Ходил на работу каждый день, но почему-то стали портиться отношения с Кирой. Он заметил, что я прекратил все поиски Наты. Стал считать меня предателем, который так легко предал свою истинную любовь.

— Почему она меня не полюбила? — я стал всё чаще и чаще слышать от друга эти слова. — Ты предатель, Сашка, ты так легко сдался. Может, где-то ей нужна твоя помощь. А тыыыыы? — начал он возмущаться, в очередной раз, находясь в моём кабинете, стоя около окна.

— Хватит, Кира, мне надоели твои упрёки. Наты нет. Поверь. Если бы её украли, то похитители давно бы дали о себе знать. Потребовали бы выкуп. А сколько времени уже прошло? Никто и ничего. Я не могу постоянно о ней думать, я устал. Я сделал всё, что мог. Поверь. Для меня и для тебя будет лучше, если мы будем помнить её. По закону её признают умершей через семь лет. Родители тоже устали, они немолодые. Мать и так хватается за сердце. Я боюсь за её состояние. Ещё ребёнок. Я сойду с ума.

— Тыыыыыыы, устал? — Кира не верил моим словам. — Тыыыыыы? Ты не пытался найти Нату. Признайся, Сашка, тебе плевать на неё. Всегда было плевать. Она ради тебя столько сделала. А ты задницу не поднял, чтобы искать. Что ты сделал? Ничего. Надеешься на полицию. Она у нас работает, сам знаешь как. Ты не поехал во Францию. Когда человек исчезает, нужно искать причину. А ты искал? Неээээт. Тебе чихать на всё. Ната уехала. Что ты, Сашка, сделал? — лицо друга от гнева стало пунцовым и злым.

— Что? Говори, раз начал, — страх во мне отсутствовал. Совесть молчала.

— Ты, просто, настоящий гад. Я не знаю, стоит ли мне с тобой дальше работать. Но у нас бизнес. Я тебе клянусь, Сашка, что найду её. И если это событие произойдёт, я тебе не отдам Нату. Понял.

— Ха, как ты её наёдёшь? Если её нет.

— Не знаю, но найду. Помяни моё слово. Сейчас я не хочу, Сашка, тебя не видеть и не слышать. Я ухожу. Мой адвокат придёт к тебе, чтобы Вы оба смогли разделить нашу общую с тобой фирму. Я больше не буду с тобой работать. Всё. Отдай мне мои акции. Я их продам. Или продай мне свои. Но вместе мы больше не работаем. Всё, друг, прощай.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Кираааа, — прокричал я ему вслед. — Столько лет, ты сдурел, Кира? Вернись.

— Нет, Сашка, ты ничего не понял. А я терпел в последнее время, всё надеялся, что ты будешь искать Нату по — серьёзному. Ты меня разочаровал. Прощай, — дверь закрылась и я остался совсем один. Последний близкий мне человек бросил, оставив меня одного.

— Ну и чёрт с тобой. Бизнес я и сам могу повести. Тоже мне друг называется, — злость стала клокотать во мне, ища выхода, как лава из жерла огнедышащего вулкана. Не получилось. Стало всё валиться из рук. Через день, как и обещал Кира, ко мне с визитом явился его адвокат с предложением купить часть акций Киры. Мужичок оказался ушлый. Маленький, толстенький и лысый в сером костюмчике.