— Ура! Меня приглашают на работу! — я готов был кричать и скакать от радости по квартире, но вспомнил, что мне не пять лет. Условия были выгодные. Приглашали работать в одну из совместных франко — российских компаний юристом. Я решил, а почему бы и нет. В России уже ничего особо не держало. Я решил, что стоит ехать за новой жизнью, считая, что там, возможно, сумею найти королеву. А чем ангелы не шутят. Рабочая виза через некоторое время была готова, билеты куплены на самолёт, квартира сдана в аренду и я снова с вещами стоял у стойки регистрации в аэропорту в Москве, пока девушка осматривала мои документы.

— Приятного полёта. Всё в порядке, — улыбнулась она мне, возвращая в руки билет и паспорт.

— Вы уверены? — так и хотелось подколоть регистраторшу. — Может, мне стоит остаться?

— Нет, нет, — пролепетала девушка, и я, не желая больше испытывать судьбу на прочность, улыбнулся ей и двинулся дальше.

— Париж, Париж! Как много в этом слове переплелось. Как много в нём отозвалось, — эти слова невольно пришли мне в голову, но я их переделал на свой лад, ведь сейчас я думал не о Москве, а о Париже.

Лететь бизнес — классом в самолёте мне понравилось. Стюардессы готовы были выполнить любой мой каприз. Я и не думал, что моё кресло будет напоминать отдельный номер, где есть всё — и ноутбук, и телевизор, и планшет. Обслуживание было на высшем уровне за такие деньги. Еда исключительного качества. Да, лететь первым классом было одно удовольствие. Я даже мог прилечь, если чувствовал, что устал. Один сплошной комфорт. Никто не сидел рядом, действуя на нервы. Я был один.

— Вам что-то ещё, господин Воронов? — прочирикала милым голосом молодая юная стюардесса.

— Нет, нет, — ответить пришлось на ломанном английском — языке международного общения. Полёт самолёта длился несколько часов, и я просто кайфовал, летя в отличных условиях. Но вскоре объявили, что самолёт заходит на посадку и нужно приготовиться. Боинг садился, как по маслу. За окном иллюминатора самолёта замелькал аэропорт. Земля Франции принимала меня в хорошем настроении, потому что стояла солнечная погода. Я решил, что это хорошее предзнаменование для меня.

— Привет, Франция! Привет, Париж! — захотелось бросить фразу на родном языке. — Я приехал. Кира, берёт тебя, Франция, на абордаж.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хотелось улыбаться, даже, может, символически поцеловать эту французскую землю, но нет, я был россиянин, решил, что когда прилечу домой, буду целовать свою родную землю. Французское солнце своими лучами решило тоже со мной поиграть, так как его лучи отражались на моём бедном лице. А при входе в здание аэропорта я увидел незнакомую девушку, что ждала меня, держа в руках табличку с моей фамилией, написанной, правда, на латыни. Только я вначале подумал, что стоит парень, ожидая меня. Но вдруг он сбросил с головы свою кепку и по плечам рассыпались длинные волнистые каштановые волосы. Я понял, что ошибся. Парень оказался юный мадмуазель со строгим взглядом.

— Девушка, а Вы не меня случайно ждёте?

Зёлёные глаза уставились сквозь оправу очков на меня снизу вверх. Одета была девчонка в непонятную мешковатую одежду. Но ей, видимо, нравился её собственный внешний вид, так как и причёска напоминала на её голове гнездо аиста.

А Вы ест господин Воронов? — спросила юная мадмуазель на среднем русском. — Мена посали Вас встэтить. Я жу Вас уже цел час. Здавсвуйте! Рада Вас видет. Мене очеш созно говоить на вашем язык. Но я хочу его учит.

Толпа продолжала идти мимо нас, а девушка слегка смутилась, стоя с покрасневшими щёками на лице.

— Окей, я понял юная и прекрасная мадмуазель, — девчонка точно не ожидала услышать мой прекрасный французский. — Как Вас зовут? Я Кирилл, а Вы? О, простите, здравствуйте, забыл поприветствовать Вас!

— Элен, мене зовут Элен. Можо я буду с Вами говоит по, на вашем язык. Холошо. Менэ нужа язык пактика.

— Хорошо, Элен. Я могу говорить на русском с Вами. Так даже лучше и удобнее.

— Ну, показывайте город, Элен. Я мало, что знаю.

— Пошу со мной, — жестом руки Элен дала понять, чтобы я шёл за ней.

— А багаж? — не очень хотелось по собственной глупости лишиться своих вещей.

— О нём позаботятся, — успокоила Элен и я, доверившись словам девушки, пошёл вслед за ней.

— Куда мы, Элен? — я должен был знать в какое место я еду.

— В вашу кватилу. Фима патит, — ответ прозвучал весьма лаконично.

— Окей, понял. Элен, Вам не говорил кто-нибудь, что у Вас прекрасные зелёные глаза. Они так хорошо оттеняют вашу одежду. Я где-то слышал, кажется, читал, что обладательница зелёных глаз самые ласковые девушки на свете.

— Виииии, — девушка остановилась. — Зесь у нас не пинято говоить о внешости девушэк. У нас с Вами деловой отношений.

— Простите, я хотел Вас похвалить. Больше не буду, обещаю. Элен, скажите, А Вы что, всегда будете со мной? Простите за бестактность, но у меня нет цели Вас обидеть.

— Да.

Моя новая знакомая оказалась не такой уж и общительной девушкой, весьма строгой особой.

— Да, фима желать, чтоб у Вас не быль побем с адаптация, господин Вононов.

Мы с Элен сели в такси, что нас поджидало. Багаж, как заверяла девушка, должен был быть доставлен в квартиру. И мы поехали с ней в мою новую временную берлогу.

— А Париж, а что Париж, — думал я, пока ехал. — Город, как город, ничего особенного. — Красив, не спорю, но лучше матушки — Волги и её извилистых берегов не было ничего на свете. Пока я ехал, сидя в машине, вспоминал оставленную малую родину, оживляя в памяти улицы Волгограда — аллею Героев, где росло дерево — тополь, пережившее страшную войну, дивную набережную с выходом на реку, широкие волгоградские улицы, что захотелось вернуться обратно. — Стоп, — дал я сам себе команду. — Так нельзя, Кира. Ты сам рвался во Францию и прибыл в эту страну по собственному желанию. Придёт время, возможно, ты и вернёшься в Россию. А пока хватит себя накручивать.

— Мсье, Вононов, — раздался голос Элен, оторвавший меня от собственных мыслей. — Вы очен сино хотет попаст в кватила? — и девушка уставилась на меня с выражением вопроса на лице, ожидая от меня ответа. Только сейчас успел заметить, что у девушки были не просто красивые зелёные глаза, смотревшие на мою физиономию с серьёзным видом. Они были цвета дорогого драгоценного камня, так как изумительно сияли на лице Элен. — Как сказат, ответить? — девушка вновь поинтересовалась моим мнением.

— Яяяяяяяя, — протянул я голосом, срочно думая, чтобы такое брякнуть. — Ааааа, Элен, у Вас есть какое-то предложение? — наконец на одном духу сумел дать ответ девушке, тоже задав ей вопрос.

— Даааааааа, я хотет Вам пледложит один ваиант. Давать погулять. Как Вам идей? — русский девушки желал лучшего. Но Элен старалась со мной разговаривать, как можно правильнее. Изъясняться у неё по всем правилам русского языка получалось относительно так себе. И моя сопровождающая старалась помогать сама себе жестами, если что-то не получалось правильно выговорить. Но лицо Элен выдавало её крайнее волнение, становясь от смущения пунцово-красным.

— Я не против, — я решил ответить на относительно правильном французском. Жаль было девчонку, старавшуюся говорить на языке Тургенева. — А Элен, а как же мои вещи?

— Господин Воронов, давайте договоримся, — девушка перешла говорить на своём родном языке. — Пока я с Вами, мы будем говорить на вашем языке. Мне нужна практика. Очень хочу лучше говорить на русском, так как собираюсь совершить путешествие в Россию. Вы согласны? Кстати, с вашими вещами всё будет хорошо. Наш сотрудник от имени фирмы доставит их куда надо. Не беспокойтесь. И теперь я хочу Вам немного показать город. Так устала, что сейчас мне нужна разрядка.

Внимательно выслушав девушку, кивнул головой, тем самым выражая согласие на прогулку.

— Вот и савно, — обрадовалась Элен и дала таксисту жестом знак остановиться.

Машина успела оказаться в черте Парижа, но в какой части города, я мог только догадываться. Мы с Элен вылезли из такси. Машина уехала. Шёл дождь, и было немного зябко, холодновато.

— Сегодня ден музеу, — проговорила Элен, осматриваясь по сторонам. — Как Вам идей, мсье Вононов?

— Музеи, так музеи, — мне было всё равно, куда идти. Города я толком не знал, лишь интуитивно понимал, что нахожусь с куратором где-то в центре Парижа. Обратил внимание, что многие парижане укутали свои шеи в лёгкие шарфы, но почему-то были легко одеты, несмотря на моросящий дождь. Но как элегантно выглядели эти шарфики, повязанные на шеях, проходивших мимо нас с Элен людей. Ничего не стал говорить по данному поводу, дабы не смутить Элен.

— Вы хотеть завтакать? — прозвучало новое предложение от сопровождающей. — Хочу, мсье Вононов, педожить Вам завтак? Вы, навеняка, голодны?

— А где мы? — уж очень хотелось знать, где мы с девушкой находимся.

— Станци Мишель, — ответила Элен сразу. — Я буду на свой язык.

— Окей, — я был только за, сам хотелось попрактиковаться говорить на языке Наполеона Бонопарта, хотя великий император Франции был корсиканцем.

Я лицезрел перед своим взором красивую незнакомую улицу, где всё было чистенько и уютно. На одной её стороне примостилось уличное кафе, где под тентами — зонтиками сидели за столиками посетители. По тротуару, не спеша, прохаживались, люди разных возрастов, одетых так, кто во что хотел. Всем было всё равно, никто ни на кого не обращал внимания. Нечто подобное было и в Москве, где москвичи также мало обращали мало внимания на внешний облик других людей.

— Круто, — подумалось про себя, так как больше нечего было добавить, понимая, что идея Элен по поводу французского завтрака пролетела мимо меня, а кушать хотелось. Желудок проявил недовольство, тихо урча. Но ему пришлось объявить бойкот, так как в данную секунду я не был в состоянии решить проблему нехватки продовольствия в собственном организме, а кураторша Элен не торопилась помочь с решением возникшей проблемы. И я тихо промолчал из вежливости.