Я не ослышалась «Утро в лазурном бору»? Чёрт, он даже над названиями своих картин особо мозг не напрягает. И где же здесь лазурный бор? Я ещё более придирчиво пробежала взглядом по шЫдевру художника авангардиста. Если огромную кляксу мутно-синего оттенка можно условно считать лазурным бором или хотя бы напоминаем утра, то да, это несомненно «Утро в лазурном бору». Только оно уж слишком мрачное. Сплошная какофония из красок. Ну, что ж, это направление в искусстве показывает нам внутренний мир художника. Похоже, у Бальтазара не все дома. В смысле, он полнейший неадекват. Вопросов у меня, конечно же, возникло с десятка два, но я всё-таки решила не травмировать ранимую душу будущего пациента психбольницы.

— О, нет, я просто любовалась необычным сочетанием цветов, — сказала я, нисколько не испытывая стыда из-за своей лжи, и, прищурив глаза, всё-таки заметила в углу картины написанное корявым почерком название.

— И как вам? — явно напрашиваясь на хвалебные оды в его честь, спрашивает художник.

Как мне? Да никак! Но, тактично молчу, и в мозгу подбираю подходящие варианты ответа, чтобы Бальтазарушка не зазвездил.

— А, знаете, довольно интересно. Свежо, я бы сказала. Особенно, подача холодных оттенков, — с умным лицом критика вру.

Бальтазар расплывается в довольной улыбке, чуть ли не закатывая глаза от накрывающей его эйфории. Ох, и любят же гении лесть! Вроде, ничего существенного не сказала, а вон как рад.

— Я долго не мог подобрать нужные цвета. Есть эмоция, но нет красок, чтобы выразить эту эмоцию. Экспериментировал, смешивая, пока наконец не нашёл то, что мне нужно.

И начался рассказ как он сотворил этот шедевр. А мне почему-то со слова «экспериментировал», хотелось угорать, как с анекдота. Фантазия у меня бурная и без тормозов, вот я и представила, как он смешивает писькой краски, а потом тыкается ей в холст. Ещё мгновение и мой смех разорвёт шуршащую тишину выставки. Ну, не могу больше сдерживаться. А этот ещё с таким упоением рассказывает! И тут меня от скандального конфуза спасает Николай Валентинович. Хотя, думаю, что большинство приглашенных гостей, не считая эскортниц, были такого же мнения о мазне его любовника. Бальтазар откланяться в лучших традициях высшего общества. Извинился, поцеловал руку и напоследок поклонился. А я, выдохнув, закрыла глаза, чтобы перевести дух. Всё-таки на этом мероприятии мне предстоит провести ещё долгие три часа.

— Вы здесь все сумасшедшие, как этот художник, или только прикидываетесь?

Приятный мужской голос за спиной. Открываю глаза и медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть кто же здесь у нас такой прямолинейный. Сразу отмечаю, что он довольно симпатичный парень. Такой рослый, широкоплечий блондин с голубыми глазами. И, похоже, в строгом костюме чувствует себя неудобно. Всё поправляет пиджак, пытается ослабить галстук. Да, и не местный. Не умеет честно лгать. Практики не было, наверно.

— Прикидываемся, — наклонившись ближе к нему, шёпотом, будто заговорщица, сказала я.

Он улыбнулся. Чёрт, а улыбка-то какая! Вот сразу очаровывала своей белизной. И, даже, слегка отколотый зуб, нисколько не портит эту улыбку.

— Тимофей, — назвался истинный ценитель искусства.

— Лера.

— Лера, я — то здесь по просьбе своего агента, чтобы лишний раз засветиться в прессе перед боем, а ты, что здесь делаешь? Только не говори, что искусствовед или хочешь купить одну из этих картинок? Ну, не поверю. Я видел, как ты чуть ли не хохочешь над каждой.

Вот это наблюдательность у человека, который получает по голове чаще, чем среднестатистический мужик за всю свою жизнь.

— Тоже по просьбе агента, — честно призналась я.

А что, Алёна мой агент и официально я работаю моделью в модельном агентстве. Так, что это правда.

Тимофей улыбнулся ещё шире.

— Оба, значит, заложники своих агентов, — весело подметил он, отпив глоток вина, а глазки нового знакомого хитренько блеснули. — А что ты делаешь после выставки?

— Привык побеждать? — игриво спрашиваю я, а сама уже знаю, что отвечу Тимофею.

Ничего не делаю и, конечно же, поеду к нему. Есть мужчины, которые берут одной своей харизмой и Тимофей, похоже, один из них. Но, вот честно, невозможно отказать такому красавцу. Да, ещё и наглый! Вот, блин, наглый и всё тут! Стоит ухмыляется и твёрдо уверен в своей неотразимости в женских глазах. Поеду не за деньги. Поеду потому что так хочу. К тому же, я сюда ехала без каких-либо обязательств. Да и продолжение на этом мероприятии не обговаривалось. Девушки только для красоты. Тимофей моё спонтанно возникшее желание. Моё приятное исключение…

— Двенадцать боёв и все нокаутом, — похвастался не страдающий скромностью чемпион.

— Звучит обнадеживающе, — подмигнула я.

Оставшиеся три часа пролетели незаметно. Мы не обошли своим вниманием ни одну картину Бальтазара. Было весело. Особенно, когда я сказала Тимофею чем нарисовано «Утро в лазурном бору». Молодой боксёр не смог сдержать своих эмоций, в отличии от меня, и его смешок привлёк внимание гостей выставки. Все присутствующие с такими кислыми рожами посмотрели на нас, что Тимофей прошептал мне на ушко:

— Не, современное искусство не для меня.

— Не такое уж оно и современное, — утаскивая его подальше от шедевра, сказала я, — и ты ещё инсталляций не видел.

— Надеюсь и не увижу, — сильная рука Тимофея нежно пробежалась по моей талии, остановившись в районе поясницы, и медленно сползла чуть ниже. — А вот то, что под твоим платьем я увижу и скоро.

От такой ласки внизу живота запорхали бабочки. Я была готова уже не только оттаскивать Тимофея от картин, но целенаправленно тащить его на улицу, потом в такси и домой. Без разницы к кому домой, к нему, ко мне, но только бы остаться наедине. И, когда часы пробили нашу свободу от договоров с нашими агентами, мы, будто сумасшедшие, поспешили убраться с этой выставки.

Так как оба выпили за руль никто из нас не отважился сесть. Вызвали такси. Тимофей назвал свой адрес водителю и всю дорогу был вместо навигатора, подсказывая короткий путь. Ну, не терпелось Тиму! Как, впрочем, и мне.

Неплохо живут подающие надежду чемпионы. Район новый. И квартира-студия просторная с брутальными нотками. Сразу видно, работал дизайнер. Но, долго рассматривать жилые метры Тимофея мне не довелось. Сразу с порога он поволок меня в постель. Не сопротивлялась. Сама уже стащила с Тима пальто и пиджак. С рубашкой немного замешкалась. Пуговицы слишком маленькие, а тут ещё моё платье ползёт вверх. Пришлось руки задирать. Тимофей даже не стал заморачиваться с застёжкой! Оно затрещало по швам. Ну, и пофиг! Такой момент упускать, сожалея о тряпке?!

Его губы… руки… Их прикосновения сводят с ума, но не настолько, чтобы отключился мозг, как с Хозяином. С Тимофеем я не теряю самоконтроль. Только страсть. Желание голодного до секса тела заставляет идти на поводу своих животных инстинктов. Хочу этого боксёра с неотразимой харизмой и всё тут!

Ладонью пробегаю по тяжело вздымающейся груди с чертовки сексуальной татуировкой. Колядник. Древнеславянский оберег. А мой чемпион истинный ценитель сакральных языческих символов. Да, ещё так мастерски выполнен рисунок, что губы сами прильнули к нему. Целую, нежно покусывая, и стаскиваю рубашку. Кончиками пальцев ощущаю мощь его тела. Каждая мышца напряжена будто камень, а та, что между его ног, давно рвется из брюк, упираясь мне в живот.

— Мммм, — простонал Тим, жадно вдыхая запах моих волос, — похоже, сегодня нокаутируешь ты меня.

И одним рывком подбросил меня вверх, крепко ухватившись руками за ягодицы. Я обвила ногами поясницу Тимофея, а он, прижимая меня к себе, не спеша подошёл к постели. И, падая с ним на кровать, у меня прям сердце вылетело из груди. В сиюминутном мгновении в голове зарницей пыхнула мысль: он меня сейчас раздавит! Веса у моего случайного любовника добрый центнер! Килограмм сто, не меньше. Но Тим приземлился на одну руку, второй придержав меня всё за то же мягкое место. Его губы быстро начали изучать моё тело, со страстью хаотично прыгая сначала по шее, потом груди, потом животе и только когда спустили до трусиков заметно замедлились. Здесь уже эстафету переняли руки, медленно стягивая тоненькие верёвочки стрингов. А пока последняя и не слишком надёжная преграда уползает по моим ногам, горячее дыхание чемпиона обжигает моё естество. А я уже и так вся трепещу, исходя желанием. Выгибаюсь, чуть сжав бёдра, давая тем самым ему понять, что пора прекращать эти мучительные ласки. Да, какие нафиг прелюдия?! Уже прошло два месяца, как я была с Хозяином! Секса хочу! Просто секса. Дикого секса, а не «уси-пюси приласкай». Но Тим вместо грубого вторжения в меня, ещё шире разводит мои ноги, и лёгким касанием кончика языка лизнул клитор.

О, нет! Я, конечно, не против оральных ласк, но только не сейчас.

— Давай за работу, мой чемпион, и чем-нибудь по-тверже языка! — приказным тоном потребовала я, закинув ему на спину ногу.

— Да, моя госпожа! — игриво согласился Тим и, привстав на колени, достал из кармана брюк презерватив.

Я хохотнула, глядя на него. До чего самоуверенный парень! Пошёл на выставку, зная, что уйдёт с неё не один. Одним словом, чемпион!

Пока он натягивал резинку, я любовалась не только игрой его мышц. Член у него тоже что надо. Любо-дорого смотреть на такую мужскую красоту. Я бы назвала его Аполлоном, но у греческого бога один маленький изъян. Именно, маленький. У Тимофея… Блин, аж дух захватывает от предвкушения, что сейчас я в полной мере прочувствуют эту несокрушимую мощь внутри себя.

— Нравится? — спрашивает Тим, убирая руки со своего красавца.

— Очень, — прикрыв глаза, отвечаю и ползу своей ножкой по бедру чемпиона вверх.

Его ладонь останавливает меня на животе, и закидывает ногу себе на плечо. Тиму даже не пришлось помогать своему красавцу рукой. Он сам без труда нашёл вход в моё лоно, давно готовое принять его. Медленным темпом продвигаясь всё глубже и глубже, Тим следит за каждой эмоцией на моём лице. И, когда я закатила глаза от неспешно разгорающегося во мне удовольствия, мой чемпион, увеличил темп. С каждым его толчком вперёд, меня будто накрывает волной с ног до головы и пульсирующей судорогой разбегается от клеточки к клеточке.