— Именно. Я не верю, что таким образом можно создать крепкую семью. Итак, вы даете мне свое позволение жениться на вашей племяннице?

— Да, хотя вам оно и не нужно. Она вдова. Однако если она скажет «да», мы сможем сесть и обсудить финансовую сторону дела. Большей частью своих финансов она распоряжается сама, но закон требует, чтобы в делах участвовал мужчина. Ее покойный муж выбрал душеприказчиком меня.

— Прекрасно. Мы поговорим после того, как она даст свое согласие. — Хартли и думать не хотел, что она может отказать ему. — У меня есть специальная лицензия[5], и мне хочется поскорее воспользоваться ею. А ваша семья?

— Понадобится несколько недель, чтобы собрать всю семью. Мы сможем подумать о каком-нибудь торжестве только после того, как будет решена проблема с Клодеттой. — Яго встал и пожал Хартли руку. — Я пришлю ее сюда. Удачи.

Впервые в жизни Хартли занервничал. Поджидая Алтею, он расхаживал по комнате и репетировал свою речь. Он напоминал себе, что Алтея была девственницей и все-таки отдалась ему со страстью, которую, Хартли чувствовал это, он будет вызывать у нее еще долго. Несмотря на эту уверенность, он напрягся, когда Алтея вошла в комнату.

— В чем дело, Хартли? — спросила она, торопливо подходя к нему и ощущая его нервозность. — Олдус сообщил мне чудесную новость. Тебя беспокоит, что дети, которых ты когда-то знал, могли сильно измениться?

— Выходи за меня замуж.

Алтея смотрела на него, раскрыв от удивления рот, и Хартли обругал себя за такое отсутствие такта и обаяния. Он попытался объяснить это тем, что женитьба — очень важный шаг, это узы на всю жизнь, но понимал — он лжет сам себе. Его глупая выходка вызвана страхом — вдруг она скажет «нет», а он не найдет слов, чтобы убедить ее.

— Ты только что попросил меня стать твоей женой? — спросила Алтея, не удивляясь своему дрожащему голосу, потому что сердце у нее билось так, будто готово выскочить из груди. — Нет, ты просто приказал мне выйти за тебя замуж.

— Да, я намеревался просить тебя об этом, но у меня это очень плохо получилось. — Он взял ее руки в свои. — Позволь мне попытаться еще раз. Не окажете ли вы мне честь стать моей женой?

— Это из-за того, что я была девственницей?

— Нет, хотя меня порадовало, что будущая маркиза не знала до меня другого мужчины. Алтея, я стал думать о женитьбе почти сразу с того дня, как встретил тебя. Ты мне нравишься, и думаю, мы с тобой подходим друг другу. Я уже говорил твоему дяде, я хочу видеть тебя за завтраком и хочу, чтобы ты каждую ночь была в моей постели. Я хочу, чтобы ты стала матерью детей, которых нам пошлет Бог. — Он обнял ее и страстно поцеловал. — Мы очень подходим друг другу.

Немного затуманенная желанием, которое пробудил в ней его поцелуй, Алтея посмотрела на него:

— Страсть может пройти, Хартли.

— Знаю, но дружба, доверие и симпатия — нет.

Его слова согрели ее, он говорил искренне, но сердце у нее болело. Алтее хотелось, чтобы он сказал: «Я люблю тебя, ты — мое солнце, луна и звезды», — и всякие такие глупости. Алтея закусила губы, удерживаясь, чтобы не выпалить «да». И тут, как змея в саду, в ее голову скользнула причина такого внезапного предложения руки и сердца.

— Ты ищешь мать для детей, которые скоро будут жить с тобой?

— Нет. Им не нужна мать, особенно если она всего на пару лет старше Жермен. Но не буду лгать, я надеюсь, что ты мне с ними поможешь.

— А как насчет всех твоих женщин?

— Их не так много, уж точно, не столько, сколько приписывает мне молва. И многие из них — шпионки, которых я соблазнял, потому что они владели секретами и сведениями, нужными правительству. Но этого больше не будет. Я верю в обеты, даваемые перед Богом, Алтея. Я их не нарушу.

Алтее понадобилось менее минуты, чтобы сказать «да». Он не предлагал ей любовь, в которой она нуждалась, но она не могла его оставить. Возможно, он еще полюбит ее. Но она не будет об этом просить, поклялась она себе. По крайней мере между ними есть страсть, и, даст Бог, появятся дети.

Времени на раздумья не было. Произнося свой обет в маленькой часовне с каким-то небритым священником, она молилась, чтобы потом не оказалось, что она совершила самую большую ошибку в своей жизни.


Алтея огляделась в огромной спальне, куда ее проводил Хартли, вокруг было множество признаков богатства и престижа, и это немного пугало. Она провела ладонями по тонким простыням и кружевной ночной рубашке, гадая, где же Хартли. У них было поспешное бракосочетание, а потом — красивый ужин с Яго, Олдусом и Джиффордом. Кейт очень радовалась за нее и упаковывала вещи Алтеи, которые нужно было доставить в городской дом Хартли. И вот она стоит тут, готовая к своей первой брачной ночи, а мужа нет. Это напомнило ей о неудачном первом замужестве.

Хартли вошел в комнату, и его тело сразу напряглось от желания — молодая жена была в очень тонкой кружевной рубашке. Она возбуждала его так, как никакая другая женщина. Все его тело чуть не кричало от желания оказаться в ней.

Он подошел к ней сзади, обнял за талию и улыбнулся, когда она подпрыгнула от неожиданности как ошпаренная кошка. Чем больше она нервничала, тем спокойнее становился он. С того момента как он надел кольцо своей матери на палец Алтеи, Хартли успокоился, в его душе наступили мир и покой. Он поцеловал ее в изгиб между шеей и плечом, и она задрожала в его объятиях.

— Как хорошо ты пахнешь, — пробормотал он, игриво покусывая ее за мочку уха.

— Сиреневое мыло.

Она повернулась в его объятиях и посмотрела на него. На своего мужа. То, что она теперь имеет права на такого мужчину, значило для нее гораздо больше, чем титул маркизы. Она обвила руками его шею и легко поцеловала его. Страсть на некоторое время успокоит ее беспочвенные опасения и страхи. Ей не хотелось, чтобы страхи вмешивались в ее первую брачную ночь.

Через мгновение она оказалась обнаженной под таким же обнаженным Хартли. Страхи совсем улетучились. Есть семя, из которого может вырасти любовь, которая ей так нужна. Алтея решила научиться всему, что может доставить ему удовольствие в спальне, и научиться хорошо, чтобы он забыл всех женщин, которых знал прежде.

Хартли с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею сразу же. Его утешала только уверенность в том, что она испытывает к нему такое же страстное желание, как и он к ней. Хартли целовал и ласкал ее, и его желание достигло новых высот, потому что она отвечала на каждое его прикосновение, на каждый поцелуй. Ее нежные страстные стоны звучали в его ушах как музыка.

— Мне не терпится столько всего показать тебе в нашу первую брачную ночь, — пробормотал он, соединяя их тела.

— У нас еще будет много других ночей, — шепнула ему на ухо Алтея, потом провела языком по трепещущей жилке на его шее.

И тут самообладание покинуло Хартли. Он схватил ее за бедра и вошел в нее. То, как ее тело удерживало его в своей жаркой глубине, лишало его рассудка. Он слышал, как кровать глухо ударялась о стену, когда он сильными толчками проникал в Алтею, но остановиться не мог. Он услышал ее вскрик, почувствовал, как ее тело обхватило его тело, и полностью отдался волне желания, захлестнувшей его.

Придя в себя, Хартли посмотрел на ее гладкий белый живот, гадая, пустило ли уже корни его семя. Одна мысль о том, как округлится ее живот, вынашивая его ребенка, заставила подскочить его сердце.

Поднимая голову с ее груди, он посмотрел на Алтею и облегченно вздохнул, когда она улыбнулась ему, в ее глазах все еще сверкали серебристый блеск и остатки страсти, которую они разделили. Возможно, он не так уж плохо справился с делом.

— Я не причинил тебе боль? — спросил он, вспоминая, что она всего лишь недавно была посвящена в тайны желаний и любовных игр.

— Ах, нет. — Алтея вздохнула и в полусне погладила его дико спутанные волосы. — Это было чудесно.

Хартли подмывало сесть и выпятить грудь от гордости, глядя на удовлетворенную жену.

— Добро пожаловать в мой дом, жена, — сказал он и поцеловал ее.

Глава 11

«Я ожидала совсем не этого», — подумала Алтея, разглядывая подростков, стоящих перед ней. Люди Хартли поспешили спихнуть ответственность на нее и отправились на поиски маркиза. Можно было только догадываться, какие неприятности ребята доставили им на пути в Англию. Дети разглядывали ее так же настороженно, как она — их. Жермен и Байяр де Лако за прошедшие три года утратили не только свою детскую непосредственность. Они утратили способность доверять людям, утратили надежду и веру. Алтея опасалась, что воссоединение Хартли с племянниками пройдет не так гладко или просто, как все надеялись.

Да они уже и не дети, напомнила она себе. Жермен — восемнадцать, возраст, когда юные леди в Англии наслаждаются своим первым светским сезоном, подумывают о том, как поймать мужа и завести детей. Байяру — четырнадцать, почти пятнадцать, он высокий и бойкий, как и большинство подростков, но в нем уже чувствуется мужчина. Было бы проще, если бы они были помладше, но ей предстоит иметь дело со взрослыми детьми, которые провели три долгих года, борясь за выживание.

— Путешествие оказалось не из лучших, как я вижу, — сказала Алтея. — Думаю, ваш дядя скоро будет дома. Не пойти ли нам в гостиную, там мы можем перекусить.

Когда они оба согласно кивнули, она велела Альфреду отнести их жалкие пожитки в подготовленные спальни. Потом она приказала дворецкому Хартли, Коббу, принести еду и напитки в гостиную. То, как Жермен и Байяр изучали комнату, заставило Алтею подумать, что они осторожно ищут пути бегства.

Молчание продолжалось до тех пор, пока не внесли нагруженный поднос. Алтея заметила, как дети посмотрели на еду — похоже, им часто приходилось голодать. Как только еду и чай расставили на столе, Алтея отослала слуг. Поскольку ни Жермен, ни Байяр не притрагивались к еде, Алтея сама положила им на тарелки маленькие сандвичи и печенье. Она заметила, как задрожала рука Байяра, когда он брал у нее тарелку с едой. Жермен приняла тарелку с грацией, противоречившей ее потрепанной мальчишеской одежде, а потом вперилась в Алтею холодным немигающим взглядом.