− Ты шутишь?

На мой вопрос Ву не дает ответа. Он только тянется в карман и морщась извлекает из него пачку сигарет.

− С тобой все в порядке? – осведомляюсь я.

− Да. – Его правая рука дрожит, когда он подносит зажигалку к табаку.

− Ты уверен? – не успокаиваюсь я.

− Слушай Плюш, я не знаю с чего вдруг ты стала такой заботливой, но я еще раз тебе повторяю, я в порядке. – Ву затягивается и в то же мгновение начинает кашлять.

− А так больно? – Я прикасаюсь к его торсу, где находиться ребра.

− Ты с ума сошла, − взвизгивает Лени, и я отдергиваю руку. – Тебе заняться не чем?

− Я так и знала.

− Что черт возьми ты знала? – верещит Ву, словно старое радио.

− У тебя ушиб ребер. Ну, либо ты их сломал.

− Это у тебя ушиб головного мозга. Ну, либо ты его растеряла, − передразнивается он, швыряя окурок в воду. – Хватит меня доставать. И прекрати совать свой нос куда тебе не следует.

Словно конфуженная, хлопаю ресницами, не понимая новую волну агрессии со стороны Лени.

− Почему ты вечно на меня злишься? Я не боксерская груша, на которой можно отрываться и оставлять весь свой негатив.

− Вот смотри. – Лени приподнимает футболку и моему взору открывается красивый пресс с серо-зеленым синяком. – Это просто ушиб, − рапортует он. – Теперь ты отстанешь?

Усталость, голод и постоянно нервное напряжение в полной мере дают о себе знать, и я взрываюсь:

− Ты не думаешь, что нам давно пора расставить все точки над «и».

Лени сводит брови от неожиданного признания, а я продолжаю:

− Если ты до сих пор злишься из-за того, что произошло на выпускном, то знай, мне очень жаль, что так все случилось. Да, ты много чего натворил и даже может ты это и заслужил, но мне правда жаль. – Я не свожу глаз с Ву наблюдая за его реакцией. Но он на столько спокоен, что у меня создается впечатление, будто я разговариваю ни с ним, а с камнем, что мирно притаился у него за спиной. − Нельзя быть таким злопамятным и припоминать людям… через сто пятьдесят лет… их поступки.

Тогда, очнувшись у него в квартире, я хотела поговорить с Лени на эту тему и все обсудить, но то был не подходящий момент: похмелье, выяснение отношений между Мэдисон и Ву, разочарование Мэд по поводу своего жениха. Теперь, здесь, никого нет и нас ничто не отвлекает. И я, всем своим видом показываю, что готова выяснить все, раз и навсегда.

− Расставить все точки? Хорошо! – Лени хмурит брови. − Ты опозорила меня… То, что ты наделала, до сих пор дает о себе знать. Спорю, что ты даже не задумывалась о том, что натворила… И ты спрашиваешь почему я злюсь? А я тебе сейчас отвечу, − грубо произносит Лени. − Сначала от меня отвернулись друзья: я подумал, да, плевать. Затем от меня ушла Синди… Хорошо! Пусть катиться, − нехотя признается он, а я уже жалею, что завела эту тему разговора. – Потом на почту начали приходить странные письма… Я не обращал внимания, но потом все стало намного хуже. Письма превратились в угрозы с темой: «Сраный гей, как ты мог опозорить нашу школу» … и тому подобное. Мне пришлось удалить все аккаунты и профили в социальных сетях. Почте.

От его рассказа мне становиться дурно.

− Думал, пока буду учиться в Вашингтоне все утихнет, − продолжает Лени. − Но, не тут-то было. Полицейский участок, в который я устроился после академии, оказался набит одними кретинами. Чего только стоит Маркос Джонсон.

От этого имени мои брови ползут на лоб. Я прекрасно помню Маркоса – капитана школьной команды по футболу, сексуальную грозу всех девчонок и самого главного врага Лени.

− Да, я тоже был удивлен, когда увидел его там. – Ву вновь закуривает. − А когда узнал, что мне еще придется с ним работать… − Он пытается вдохнуть в себя едкий дым, но у него опять ничего не получается. – Дьявол! – плюется он. − Я больше не хочу с тобой разговаривать на эту тему.

− Прости, − искренне говорю я. – Я знаю, что этого недостаточно, но правда… Прости… Я и подумать не могла, что все так обернется. Это же был всего лишь прикол… розыгрыш. Мне…

− Хватит… − прерывает Лени. – Нужно как можно скорее выбираться из этой глуши.

Больше мы с ним не разговариваем и все что я вижу пока мы идем − его спину и мою сумку. Я до сих пор не могу отойти от шока.

Еще через некоторое время совместного времяпрепровождения, я полностью выбиваюсь из сил и требую у Ву привала.

− Ладно, побудь пока здесь, а я разведаю что к чему. – Детектив ставит багаж рядом со мной, переходит через ручей и скрывается за угрюмо стоящими деревьями.

Мне вроде бы хочется закричать: «Не оставляй меня одну», но я до такой степени устала, что мой язык вообще не шевелиться.

Нервно озираясь по сторонам, устраиваюсь возле большого валуна. Рядом периодически хрустят ветки, но я не поддаюсь паники, успокаивая себя тем, что причинной такого треска может быть ветер. Присаживаюсь на камень, стараясь не сводить глаз с места откуда доноситься устрашающий звук.

Ну где же Лени?


− Думаю у нас сегодня будет ужин? – хрипло говорит Ву, и я вздрагиваю от неожиданности. Перевожу свой ястребиный взгляд на детектива и тут же понимаю, о чем идет речь: он держит в руках какого-то пушистого зверька.

− Это… заяц? – не сразу соображаю я, удивленно оглядывая трофей охотника.

− Да. – Лицо Лени выглядит непоколебимым, но я все равно замечаю, как его глаза сияют от восторга: ни каждый день можно похвастаться собственноручно пойманной добычей.

От одной только мысли, что мы сегодня сможем поесть, кружиться голова. Не говоря уж о том в какой восторг приходит мой организм. Тошнота и боль в желудке мгновенно исчезают, и им на смену приходит эйфория по поводу предстоящего пиршества.

− Возьми. – Он вручает мне зайца, и я неумело беру того за лапы. – Сможешь его приготовить?

Приготовить? Ну, если только бросить этого зверя в костер, а там, пусть он сам жариться.

− Э-э-э…

− Я так и понял, что ты ни черта не умеешь.

Ну почему не умею. Могу подогреть еду в микроволновке, приготовить кофе… Еще сварить яйца.

− У нас раньше мама занималась приготовлением пищи… а потом Камилла.

Кэм… Как же я скучаю по сестре.

− Тебе двадцать пять, − подчеркивает Лени. − Многие в твоем возрасте уже имеют семью и как минимум двоих детей, а ты говоришь, что не умеешь готовить?

Ну и что!

− А тебе двадцать шесть, а ты разговариваешь так будто тебе – сорок.

Лени вновь смотрит на меня.

− А может я не хочу ни детей, ни семью, − фыркаю я, опуская тушку зайца на разноцветную гальку. – Не все же такие правильные как ты?

Отчего-то мне становиться грустно. Может от того, что Лени отчасти прав, а может от того, что я так и не успею завести ни семью, ни детей. Ведь когда мы вернемся в Балтимор то строгий детектив Ву с огромным удовольствием запихнет меня в камеру к уголовникам, и остатки своей молодости я проведу в тюрьме.

− Нет ни все, − соглашается Лени. – Просто я считаю, что у каждого должна быть семья. – Он разворачивается и шагает в сторону леса.

− У меня есть семья. – Я следую за Ву. – Может ни самая сплоченная, но все же семья.

− Да, тебе повезло, − еле слышно произносит он, наклоняется и подбирает несколько сухие веток.

Я останавливаюсь, обдумывая свои последние слова.

− Извини, я ни это имела в виду. Я просто хотела сказать…

− Не нужно. – Ву собирает только что собранный хворост и складывает его у основания елки.

− Я имела в виду у тебя тоже есть… Мэдисон, − продолжаю я свои жалкие попытки извиниться. – Ты не один.

− Да, − выдыхает он, – я знаю.

На самом деле, я его прекрасно понимаю. Столько времени находиться в неведение и не иметь даже малейшего представления где сейчас твои родные и близкие – тяжело. Хотя Камилла и добровольно ушла из дома, я все равно не нахожу себе места. И конечно, когда подвернулся подходящий момент (может и не самый удачный), я готова была ехать хоть на край земли лишь бы отыскать сестру. Думаю, Лени бы тоже ринулся на поиски, если бы знал где искать.

− Интересно как там Мэд?

− С ума сходит, − печально отзывается Ву и подбирает кучку сухих побегов дерева.

− Да, наверное, так же, как и мой отец.

Безумно хочу домой!

− Наверняка ее предупредят, что я с тобой.

Как? От его признания у меня чуть ли не подкашиваются ноги.

− О чем ты говоришь? Ты же сказал, что никому не говорил, что поедешь со мной. − Я срываюсь на крик.

− Во-первых – я и правда никому не говорил, еще не хватало, чтоб меня обвиняли в укрывательстве преступника, а во-вторых – хватит на меня орать.

− Если ты не говорил, то тогда кто? – От возмущения меня начинает трясти. – Я же просила тебя.

− Я еще раз тебе повторяю, хватит кричать… Я ничего некому не говорил, но подозреваю кто это мог быть, − рычит Лени и швыряет злополучную охапку сухих прутьев мне в ноги.

− Кто? – взвизгиваю я.

Лени сжимает челюсть, а потом подумав выдает:

− Маркос. Эта сволочь как-то узнала, что я с тобой. Вот только я не знаю, сообщил ли он об этом капитану.

– Я всего лишь хотела навестить дедушку в Клинчпорте, − сетую я. − Теперь нас наверняка ищет вся полиция Балтимора.

Лени делает шаг в мою сторону, и мое тело напрягается.

О, нет.

− Ты меня слушаешь? – Ву делает еще шаг, и я начинаю отступать. – Если бы я хотел, чтоб тебя нашли, то не поехал бы сейчас с тобой, а просто арестовал бы и отвез в участок. – Лени переступает через кучку веток, и я уже чувствую, как моим легким резко перестает хватать воздуха.

Все верно. Но я словно не понимаю не единого его слова. Страх от того, что меня посадят за решетку, затуманивает мой рассудок и я опять кричу:

− Маркос не с мог бы сам все взять и узнать. Значит ты кому-то ляпнул, а тот тем временем ляпнул Маркосу. А если уж этот критин разведал, что ты со мной, то и другие узнают… если уже не узнали. Неужели так трудно держать язык за зубами? − Я встречаюсь взглядом с Ву.